Мурли - Анна Мария Гертруда Шмидт

— А помнишь ли ты Великую Мартовскую Мяу-Мяу Песнь? — спросила Помоечница.

— Кажется, помню.

— А ну-ка, затягивай!

Мурли открыла рот и издала мерзейший кошачий вопль, которым все уважающие себя кошки встречают весну.

Помоечница немедленно присоединилась к ней, и их душераздирающий истошный вой огласил округу. Концерт продолжался до тех пор, пока на крыше не распахнулось слуховое окно и кто-то не запустил в них бутылкой. Бутылка приземлилась как раз между ними, и они брызнули врассыпную.

— Получается! — радостно крикнула Помоечница. — Знаешь, что я тебе скажу: у тебя все наладится. Тот, кто так хорошо поет, никогда не перестанет быть кошкой. Ты случаем ничего не чувствуешь на верхней губе? Усики не пробиваются?

Мурли проверила.

— Нет, — вздохнула она.

— А хвост? Что у тебя с хвостом?

— Совсем исчез…

— А ты не чуешь, что снова становишься кошкой?

— Нет, ни малейшего намека.

— А дом у тебя есть? — поинтересовалась Помоечница.

— Мне показалось, что есть… Но там, наверное, ничего не выйдет.

— У этого парнишки из газеты?

— У него, — кивнула Мурли. — Я еще немножко надеюсь, что он меня позовет. Я оставила свой чемоданчик там неподалеку, за печной трубой.

— Уж лучше бродяжничать, — посоветовала Помоечница. — Самое милое дело. Присоединяйся ко мне. Я тебя познакомлю с кучей своих отпрысков. Всех их разбросало по белу свету. Один мой сын пристроился при фабричной столовой. А одна моя дочь живет в городской ратуше, ее зовут Муниципалка. Другой сын…

— Тс-с-с, подожди, — перебила ее Мурли.

Они замолчали. По крышам прокатился крик:

— Мурли, кис-кис-кис!

— Ну вот, — прошептала Мурли. — Он зовет меня.

— Не ходи, — фыркнула Помоечница. — Давай бродяжничать. Свобода дороже! Вот увидишь, он отнесет тебя в корзинке к ветеринару. Тебе сделают укол!

Мурли заколебалась.

— Все-таки я пойду, — решилась она.

— Ты совсем рехнулась, — сказала Помоечница. — Пойдем со мной. Я знаю один фургон, на пустыре… там тебе будет и крыша над головой, и там ты опять запросто превратишься в кошку.

— Кис-кис-кис, Мурли!

— Я иду!

— Не ходи, дуреха! Подумай, если у тебя будут котята, их всех утопят!

— Кис-кис… юффрау Мурли!

— Я обязательно с тобой встречусь, — быстро сказала Мурли. — Здесь, на крыше. Пока!

Она спрыгнула на соседнюю черепичную крышу, ловко вскарабкалась на гребень, перемахнула на другую сторону, спустилась к трубе, подхватила чемоданчик, и вот уже она стояла перед знакомым окошком на кухню.

— Вы меня звали? — спросила она.

— Заходите, юффрау, — пригласил Тиббе.

Кошачья Информационная Служба

— Присаживайся, Тиббе, — пригласил главный редактор.

Тиббе опустился на стул. Прошла ровно неделя с того дня, как он сидел на том же стуле, щурясь от света настольной лампы, направленного на него. Тогда состоялся ужасно неприятный разговор. Теперь все было иначе.

— Уж не знаю, что на тебя так подействовало, но ты очень изменился, Тиббе, — сказал главный редактор. — А ведь еще на прошлой неделе я чуть было не уволил тебя, помнишь? Да-да, я собирался это сделать. Думаю, ты и сам догадывался. Но все же я хотел дать тебе последний шанс. И гляди-ка! За эту неделю ты принес новостей больше, чем за все время работы. Ты первым узнал про юбилей господина Смита. И первым сообщил о новом бассейне. Строительство же держалось в тайне. А ты как-то выведал… скажи мне честно, как тебе это удалось?

— Ну… — пробормотал Тиббе, — поговоришь то с одним, то с другим…

И «одним» и «другим» была, естественно, Мурли. А она узнала про бассейн от Муниципалки, которая, сидя на подоконнике, присутствовала на всех тайных заседаниях Муниципального Совета.

— А эта заметка про церковный клад! — продолжал главный редактор. — Горшок со старинными монетами, найденный во дворе церкви. Ты опять как будто видел все собственными глазами. И снова первым написал про это.

Тиббе скромно потупился. Эту новость принесла другая дочь Помоечницы — Просвирка, жившая при церкви. Она же, между прочим, и нашла горшок с монетами, когда рыла землю в саду по очень важной кошачьей надобности.

Тиббе сразу же рассказал об этом церковному сторожу. А потом настрочил заметку.

— Продолжай в том же духе, Тиббе, — призвал его главный редактор. — Судя по всему, ты справился со своей робостью.

Тиббе покраснел. Это было не так… к сожалению. Он оставался таким же застенчивым, как и прежде. Все новости приносили ему кошки, он же только записывал их. Впрочем, иногда… нет, довольно часто ему приходилось проверять кошачью информацию. Как правило, достаточно было одного телефонного звонка: «Я слышал, менеер, то-то и то-то… Правда ли это?» И практически всегда кошачьи сведения подтверждались. Кошки никогда не обманывали.

В Киллендорне проживало множество кошек — по нескольку в каждом доме. Вот и сейчас одна из них сидела на подоконнике в кабинете главного редактора.

Это был редакционный кот Ластик. Он подмигнул Тиббе.

Вот сидит и подслушивает, подумал Тиббе. Надеюсь, он не будет рассказывать про меня всякие гадости.

— И вот что я думаю, — важно сказал главный редактор, — пожалуй, в конце месяца тебе стоит прибавить зарплату.

— Благодарю вас, менеер.

Украдкой Тиббе взглянул на Ластика и почувствовал, что снова краснеет. В глазах кота ему почудилась холодная усмешка. Наверное, он считает меня подхалимом, подумал Тиббе.

На улице ярко светило солнце, и Тиббе вдруг захотелось побежать вприпрыжку или запрыгать на одной ножке — такое облегчение он почувствовал.

И всем знакомым, которые встречались ему по пути, он радостно кричал: «Привет!»

Повстречалась ему и Биби, соседская девочка, иногда заходившая к нему в гости.

— Хочешь мороженого? — спросил Тиббе. — Пойдем, я куплю тебе самое вкусное.

Биби училась в школе господина Смита. Она рассказала Тиббе, что у них будет конкурс на лучший рисунок и она намерена нарисовать большую-пребольшую картину.

— И что же ты собираешься изобразить? — спросил Тиббе.

— Кошку, — ответила Биби.

— Ты любишь кошек?

— Я вообще люблю животных.

Она лизнула розовый шарик.

— Когда нарисуешь, обязательно дай взглянуть,