Оружейный барон - Дмитрий Старицкий

Маркграф задумался, отпил из бокала.

— Но это означает, что кадровую армию они перемелют за первый год войны. Не так ли?

— Похоже на то, ваша светлость. Но и наша армия стачивается, несмотря на то что стоит в глухой обороне на хороших позициях.

— А те, кто придет им на смену, — не обратил он внимания на вторую часть моего ответа в своих рассуждениях, — будут уже не так хорошо обучены и стойки. Опять-таки, Савва, во главе всего стоит мораль. Вы согласны?

— Согласен, ваша светлость. Только вот мораль в обществе саморегулируется самим обществом. Семьей в первую очередь. Насадить ее вряд ли получится. Легко насаждается только порок.

— Интересная мысль… Чай, кофе или есть особые предпочтения?

— Чай, если нетрудно.

— Слугам не трудно, — усмехнулся маркграф и хлопнул в ладоши.

Слуги внесли еще один столик, на который следующая ливрейная пара поставила двухведерный самовар красной меди. Явно не моего производства. Быстро мои бабки отбивают огемцы.

Намек я понял. Но решил подождать прямого предложения. Все равно припашут, так что нечего самому на левую работу напрашиваться.

С нашего стола убрали вино и бокалы, поставили чашки с блюдцами, сахарницу, мед в сотах и блюдо с микроскопическими пирожными — на один укус. Я так понял, они такие специально подают, чтобы не вести бесед с набитым ртом.

— Как вы, Савва, посмотрите на то, чтобы вступить в Рецкое политехническое общество в качестве члена-корреспондента?

Я чуть не поперхнулся великолепным чаем.

— Я-то, может быть, и положительно на это посмотрю, но все будет зависеть от мнения действительных членов общества. Не так ли, ваша светлость?

Поставил я чашку на стол.

— Вы проницательны, Савва. Даже если принять во внимание, что ваш покорный слуга является председателем этого общества и к моему мнению там прислушиваются, однако все мое преимущество, согласно Уставу, равняется двум голосам вместо одного на баллотировке. Но…

— Вот именно, ваша светлость, все упирается в «но»… У меня только неполное среднее образование.

— А год назад, насколько мне известно, у вас не было никакого образования. Вы даже писать и читать не умели. Так?

— Так, ваша светлость. Ваше досье на меня не врет.

— Это хорошо, что вы понимаете, что такое предложение не делается с бухты-барахты.

— Что от меня требуется, ваша светлость? — не стал я тянуть кота за хвост.

— Да всего лишь пустяк… — лукаво улыбнулся маркграф в свои большие усы. — Парочка зарегистрированных во Втуце патентов типа этого самовара. С условием, что производство будет развернуто здесь, у нас… вы же патриот Реции?

Я кивнул, а правитель продолжил:

— Оживление экономики. Рабочие места. Налоги… и все такое прочее…

— Я так понимаю, что это должно быть что-то, облегчающее людям быт. Потому как что-либо военное, согласно указу императора, я обязан продать государству по его цене.

— Не обязательно. У меня достаточно влияния в столице, чтобы локализовать такое производство в своей столице, а не в центре, особенно если оно не будет очень сильно коптить. Были раньше планы организовать здесь престижный зимний курорт. Но теперь это уже все на после войны. Только вот в чем загвоздка — изначальное сырье должно быть местным. Такой аргумент просто необходим для лоббирования своей сторонки, — улыбнулся он. — Транспортная экономия при загруженности железных дорог в военное время дорогого стоит.

— Я не в курсе местной экономики, ваша светлость. Я в ней принимал участие только как кузнец и покупатель на ярмарке.

— Не прибедняйтесь, Савва. Я состою в переписке с Бисером и, наверное, в курсе всех ваших дел, — кинул его светлость на стол свой старший козырь.

Ох ни фига себе фига… Я-то думаю, что на своем полигоне как мышь спрятался под веник, а обо мне тут монархи переписываются.

— Ваша светлость, надеюсь, эта переписка идет не по общей почте? — забеспокоился я. — Многие вещи, на которые вы намекаете, составляют военную тайну империи.

— За это можете быть спокойным, фельдфебель. Мы переписываемся посредством фельдъегерей, как то у государей и принято. Или передаем послания с оказией. Вот поедете вы назад к месту службы, то и вас как человека проверенного я также нагружу почтой к Бисеру. Официально, как флигель-адъютанта его королевского величества.

— В наших горах есть хрусталь?

— Есть. Много. Прозрачный, дымчатый, розовый, лиловый…

— Пробовали из него варить оптическое стекло?

— Пробовали. Даже варим. Но телескопические подзорные трубы не дают сейчас той прибыли, какой бы нам хотелось — призматические бинокли с севера империи активно вытесняют их из обращения. Сейчас мы делаем только линзы для морских дальномеров. Дорогой товар, но этого мало, чтобы полностью занять квалифицированных и хорошо оплачиваемых рабочих. Простой хоть и оплачивается по закону в половину среднего заработка, но вылетает в солидную сумму в итоге для владельцев предприятия.

— Его королевское величество наверняка писал вам, что я не инженер и расчеты — моя слабая сторона. Идею, принцип я могу предложить, даже схему прибора изобрести, а вот довести что-то до готового продукта мне пока слабо. Да и времени на это нет.

— Я это знаю, — оживился маркграф. — А что, есть уже идеи?

— Предприятие, о котором вы говорили, ваша светлость, находится в вашей собственности?

— Скажем так… это мануфактура на паях, — ответил он уклончиво.

— Идея есть. Наблюдательный прибор, который поможет командирам высоких рангов следить за противником, не высовываясь из окопа командного пункта вообще. То есть, не подвергая себя риску погибнуть от шальной пули. Такое интересно? Если да, то пришлите ко мне своего патентного поверенного.

— Прекрасно, — подвел нашей беседе итог маркграф. — Теперь я понял, что в вас нашел Бисер. Со своей стороны, — так как императорская премия не будет большой, — я вас простимулирую тем, что если эти ваши приборы поставит на вооружение военное ведомство, то вы получите в нашем предприятии пай в два процента от уставного капитала. Плюс к этому будете получать от предприятия роялти — по одной серебрушке с каждого проданного прибора…

— И на каждом приборе будет стоять надпись «Кобчик-патент», — твердо заявил я.

Наглеть так наглеть, решил я. В деньгах, как видно, меня тут уже обули.

— Несомненно, — согласился маркграф. — Вас отвезут, куда вы скажете, в моей карете. И… если будут еще идеи, то приносите их уже оформленными патентному поверенному.

Маркграф встал и упрекнул меня напоследок: