На кону – жизнь - Владимир Колычев

Кирилл нажал на клавишу звонка. Ждать пришлось минуты три, не меньше.

– Че надо? – послышалось из динамика.

– Откройте, милиция!

– Ксиву покажи! В смысле корочки, да…

Кирилл поднес удостоверение к «глазку» видеокамеры.

– Майор Астафьев, Управление по борьбе с организованной преступностью…

– Ну и фига! Нашел, чем удивить! Че надо, спрашиваю? – Разговор есть.

– Давай говори и отваливай!

Грубый голос, грубый разговор. А Кирилл стой тут и обтекай… Вытащить бы этого урода из-за бронированной двери… А что дальше? В интересах дела он должен быть вежливым и обходительным. И плевать, что тебя при этом обливают помоями. И на самого себя плевать… Встретиться бы с этим типом где-нибудь в темном закоулке.

Усилием воли он охладил закипающую кровь. И даже изобразил улыбку на лице.

– Мне бы с глазу на глаз с вами поговорить, – сказал он.

– С глазу на глаз? – ухмыльнулся голос. – А твой глаз выдержит?.. Ладно, мент, заходи!

Новорусский хам сделал ему одолжение. Только Кирилл что-то не прыгает от радости.

Послышались щелчки отпираемых замков, бесшумно отворилась дверь.

– Заходи! – донеслось из глубины квартиры.

Кирилл зашел в холл. И оторопел. Прямо на него смотрел бойцовский бультерьер без намордника. Страшные глаза, утробное рычание. Еще мгновение, и он бросится в атаку.

Зверь остро чувствует страх, который превращает человека в жертву. А за жертвой охотятся… Но Кирилл не жертва. Он сам охотник. И пес должен это почувствовать. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы загнать страх на задворки души. И собрать в глазах всю свою энергию. Это был нечеловеческий взгляд. Сильный, лютый. Этот взгляд превратил в жертву самого пса. Бультерьер жалобно заскулил и, поджав хвост, скрылся из виду.

Но остался еще один бультерьер. О двух ногах. Бульдожья рожа, накачанные плечи, пивное пузо.

– Мент, ну ты даешь! – хмыкнул новорус. – Тебе бы на псарне работать…

Да, комплимент просто замечательный, с этим не поспоришь. Кириллу стоило усилий спрятать свою неприязнь к этому типу. А вот желание размазать его по стенке осталось.

– У меня к вам разговор, – напомнил Кирилл.

– Только если недолго. Двух минут хватит?

– А вы куда-то спешите?

– Да нет, просто выходной. А жена у меня молодая, сам понимаешь… Не, не понимаешь. У тебя жена, наверное, из деревни, да? Квашня деревенская, да? Кило сто весит, а, я угадал?

– Если точнее, сто двадцать… Пройдемте в комнату?

– Да какое в комнату, ты че? У меня в комнатах чистота и порядок. А ты туда со своим ментовским рылом… Короче, об чем базар?

Кирилл до боли сжал кулаки, напрягся, чтобы приструнить нервы.

– Для начала я бы хотел знать, как вас зовут. Фамилия, имя, отчество…

– А тебе не по барабану?.. Короче, Витя меня зовут, да. Фамилия Варенков. Все, доволен?..

– Я занимаюсь расследованием убийства Игоря Норильцева, – стараясь не обращать внимания на реплики этого идиота, сказал Кирилл. – Ну и че? Занимайся, я тебе че, мешаю?

– Не так давно у вас был конфликт с Норильцевым. Из-за машины, которую вы поставили на детскую площадку…

– Э-э, погоди, погоди! Так это он, что ли, да?.. Хы! Борзый чувак, в натуре, борзый… На меня буром попер, на других тоже…

– На кого на других?

– Да откель я знаю… Борзел мужик, потому и нарвался…

– Я не знаю, про каких других вы говорите, но конфликт с Норильцевым был у вас.

– Чего-то я не пойму! – брызнул слюной новорус. – Ты че, мент, на меня бочку катишь, да? Думаешь, это я его ухандохал? Ты че, в натуре, припух, да?.. Ты че на меня вылупился, че зенки пялишь? Не трогал я никакого Норильцева, понял? Я вообще не при делах…

– А я в этом не сомневаюсь, – усмехнулся Кирилл.

– В чем ты не сомневаешься?

– А в том, что ты вообще не при делах… Под бандита косишь, а ты фуфло дешевое, понял? Был бы ты крутым, ты бы так со мной не разговаривал…

Ни один уважающий себя браток не позволил бы себе столь грубого отношения к рубоповцу. И дело вовсе не в уважении к ментам. РУБОП – это очень серьезно, и бывалые братки прочувствовали эту истину на своей шкуре. А кое-кто и на задницу разменялся. В пресс-хате таких бакланов, как этот, опускают влет. Одной заявки хватит… А это хамло не въезжает. Насмотрелся фильмов, думает, что ему все можно. Придется его разубеждать. Слишком далеко он зашел в своей грубости.

– А как я с тобой разговариваю? – вскипел хам. – Как еще с ментом базарить? Мент, он и есть мент!.. Короче, ордер на обыск есть? Нет! Ну и вали отсюда! Я сказал, вали!!!

– Ну, раз нет у меня ордера, тогда ухожу… Как двери открыть?

– Бля, задолбало ментовье!..

Новорус всем своим видом показывал, что делает одолжение. Открыл Кириллу дверь и выставил его за порог. Хорошо, что пинка ему под зад не дал. Вернее, жаль, что он этого не сделал. Тогда Кирилл ноги-то ему повыдергал бы…

Якушева Кирилл нашел в квартире покойного. Он сидел за компьютером и копался в домашних архивах журналиста.

– Что-нибудь интересное? – спросил Кирилл.

– Если честно, то ничего интересного, – пожал плечами Дима. – Я тут его статейки пролистал. Ничего особенного. Ну, спускает он собак на российские власти, есть такое. Только собаки какие-то беззубые. Конкретных обвинений нет, одни сплошные домыслы. Ну, Чубайса песочит, Березовского. Так их и без него костерят все кому не лень… Короче, ничего конкретного. Может, что-нибудь дальше всплывет. А пока так, мура на постном масле…

– А на меня, Дима, собаку натурально только что спустили…

Кирилл рассказал другу про случай с новым русским.

– Вот сука! – взвился Дима. – Совсем, что ли, нюх потерял?

– Да у него и не было никакого нюха. Фраер дешевый. Может, фирма какая-то своя небольшая. А возомнил себя солью земли. Пальцы веером, сопли фонтаном…

– Обламывать таких надо… Говоришь, у него конфликт с покойным был?

– Был.

– Ну так в чем же дело? Основание для постановления на обыск у нас уже есть. Визитную карточку ты, надеюсь, оставил?

– Ну, случай обязывает! – улыбнулся Кирилл.

– Тогда будем ставить грубияна на место. До завтра потерпит?

– Думаю, да… Только этот тип ни при чем. Не убивал он Норильцева. Кишка у него тонка для таких дел…

Кирилл рассказал, что узнал у Нины Телегиной.

– Слушай, а это зацепка! – оживился Дима. – Иван Вершинин, говоришь… Надо будет его по картотеке пробить. И по адресу проехаться… Давай прямо сейчас к нему и поедем…

Иван жил на Алтуфьевском шоссе, в панельном двенадцатиэтажном доме. Трехкомнатная квартира, которую он делил с матерью. Дома его не было. Зато мать была на месте. Приятная миловидная женщина лет пятидесяти. Резкий контраст с оборзевшим новорусом. Она сразу впустила Кирилла с Димой в квартиру, даже кофе предложила.

– Надежда Сергеевна, нам ваш сын нужен, – осторожно сказал Кирилл.

– Он мне и самой нужен, – улыбнулась женщина. – Только его сейчас нет.

– А где он, если не секрет?

– Ну какой же тут может быть секрет. Он с друзьями на рыбалку отправился. Куда-то на Пахру…

– Скажите, он этой ночью дома ночевал?

– Нет… А, я поняла, – сошла с лица женщина. – Я все поняла. Это она. Это все она!

– Кто она?

– Нина ее зовут, если она, конечно, не врет.

– А почему она может врать?

– Да потому что она не очень порядочная женщина. Пьет, гуляет, клейма ставить негде… Это все она. Из-за нее вам нужен мой сын?

– Почему вы думаете, что из-за нее?

– Ну как же! Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься…

– Надежда Сергеевна, насколько нам известно, ваш сын отбывал срок за убийство…

– Что?! – захлопала глазами женщина. – Кто вам такое сказал?

– Вы хотите сказать, что он у вас не судимый?

– Был грех, судили Ваню. Но не за убийство. За хулиганство. По молодости с кем-то подрался, получил год. Но он не в колонии сидел, он на поселении срок отбывал… А кто вам сказал, что он отбывал срок за убийство?

– Ну, есть сведения, что он сам об этом рассказывает…

– Он может, – тяжело вздохнула женщина. – Ваня может… Он у меня хороший. Очень хороший… Непутевый, правда. Но это не он виноват. Компания такая попалась. Дружки его, Яша и Миша. Сами нигде не работают и Ваню за собой тянут… Даже не знаю, куда они его заведут… Может, вы на него повлияете?

– Ну, если вы дадите добро, – загадочно улыбнулся Дима. – Скажите, Надежда Сергеевна, в котором часу Иван вернулся домой?

– Где-то в двенадцатом часу… А что?

– Ну как что? Вы сами подумайте, какая может быть рыбалка после двенадцати?

– Так сегодня же суббота. Может, они до завтра рыбачить будут… Да и какая там рыбалка? – пренебрежительно махнула рукой женщина. – Опять напьются, вот и вся рыбалка…

– Значит, ваш сын вернулся домой в двенадцатом часу дня. А если точнее?

– Если точнее… Сейчас скажу… А, передача как раз начиналась. «Пока все дома», вот… Сейчас посмотрю, во сколько это было… Так, одиннадцать тридцать… Значит, Ваня в половине двенадцатого вернулся… А это что-то значит?