Воспоминания комиссара-танкиста - Николай Андреевич Колосов

таким трудом и старанием возводилось в Наро-Фоминске, оказалось нашим подарком кому-то. Нам же пришлось в сложных условиях передислоцироваться, обустраиваться на новом месте. Батальон, где я служил, убывал в Калугу в качестве «передового отряда», а моя рота была как бы его «головной походной заставой».

На новом месте для нашего размещения были отведены какие-то старые казармы. Гаражи, танкопарк, танкодром и все прочее приходилось строить и готовить самим. Дел – край непочатый. К тому же как раз в тот период бригаду перевели на принципиально новую технику – колесно-гусеничные танки БТ. В «Калиновке» ранее был батальон этих замечательных машин, все по-доброму завидовали счастливцам, служившим в таком подразделении. Теперь новую технику получили и мы, и значит, нашему учебному батальону предстояло готовить специалистов для всей бригады. Это была очень интересная и заманчивая задача. В 1-й роте готовили механиков-водителей, во 2-й, моей, – командиров башен, в 3-й – мотористов. Командовали танками БТ средние командиры, как правило, выпускники Орловского училища.

Новые машины можно было назвать шедевром. Мощной пушкой, маневренностью, скоростью они значительно превосходили Т-26. На колесном ходу танки могли совершать стремительные марши по шоссе, хорошим грунтовым дорогам, затем в течение 20–30 минут их переводили на гусеничный ход, и они могли двигаться по полю и бездорожью.

Танк этот постоянно совершенствовался: сначала в его вооружении были пушка и пулемет, потом пулеметов стало два, затем добавился зенитный пулемет. В течение ряда лет БТ открывали парады войск на Красной площади. На высоких скоростях – километров тридцать – сорок в час – пятерка боевых машин, осененных алым знаменем на башне головного танка, проносилась по брусчатке мимо Мавзолея Владимира Ильича Ленина. Все любовались – это было красивое, впечатляющее зрелище.

В то же время управлять этим танком было сложно: на высоких скоростях у него проявлялась некая «скрытая энергия», так что следовало быть предельно осторожным, внимательным.

К сожалению, как стало ясно в первых же боях Великой Отечественной войны, БТ располагали довольно тонкой броней – ее легко пробивали немецкие противотанковые пушки. К тому же, хотя к началу 40-х годов авиационный мотор этой машины уже был заменен на специальный танковый, все же бэтушки сильно горели. Но в свое время эти танки были очень хорошей моделью, мы гордились этой техникой.

Рота моя готовила командиров башен – была тогда такая должность в экипаже, и главной нашей задачей было обучение курсантов боевой стрельбе. Честно говоря, мне больше по душе была работа с механиками-водителями, но начальство распорядилось по-иному. Утешало, что командир башни тоже был обязан уметь управлять танком – взаимозаменяемость являлась неотъемлемым условием подготовки экипажей.

В ту пору нашим учебно-танковым батальоном руководил молодой, очень энергичный командир – Дмитрий Данилович Лелюшенко[22]. Человек неиссякаемой энергии, безукоризненно знающий и беззаветно любящий свою армейскую специальность, очень требовательный, в чем-то даже жесткий, он был для нас заботливым и справедливым начальником, основное внимание уделявшим именно боевой выучке личного состава. Лелюшенко стремился, чтобы его подчиненные досконально знали все отрасли «танковой науки», обладали прочными навыками боевой работы. Вот как он этого добивался…

Однажды Дмитрий Данилович решил проверить, как командиры знают строи и боевые порядки подразделений. Перед тем как заняться проверкой он сам проштудировал все наставления и уставы. В понедельник утром он остановил первого встречного командира взвода.

– Скажи-ка, какие есть боевые порядки взвода? – строго спросил комбат.

Тот начал было докладывать, но Лелюшенко его остановил:

– Погоди! Давай более наглядно, видишь, камушки на бровке лежат? Садись, на камнях показывай.

Взводный опустился на корточки, Дмитрий Данилович присел рядом.

– Вот так будет наступление углом вперед, – расставил камни комвзвода.

Лелюшенко слушал внимательно, задавал вопросы. Наконец, убедившись, что данная тема командиру знакома, разрешил ему идти. Тот, конечно, поспешил к товарищам, подробно рассказал о неожиданном экзамене. Тем временем комбат уже останавливал другого командира и задавал вопросы на ту же тему. Особенно строго и придирчиво опрашивал он командиров взводов и танков. Конечно, после первого случая, зная требовательность своего комбата, все мы сели за уставы и наставления, и в скором времени любой из нас знал данную тему отлично.

Но Дмитрий Данилович зря времени не терял. За неделю, когда экзаменовал нас по вопросам боевых порядков и строев, он успел детально проработать новую тему. С понедельника все повторилось вновь – первого же встречного он попросил показать сигналы управления танковым подразделением в бою.

Как-то он даже устроил «экзамен» в бильярдной. В Доме Красной армии стоял чудный бильярд, и мы, тогда еще холостяки, в свободное время нередко сюда заглядывали. И вот, когда очередная партия была в разгаре, в комнату буквально ворвался Лелюшенко.

– Займемся делом! – безапелляционно заявил он. – Будем считать, что шары – это танки…

Комбат переставил шары по-своему и заставил игравших решать тактическую задачу прямо на зеленом сукне стола. Конечно, партия была спутана, ребята были недовольны.

Кстати – и это может подтвердить мой бывший командир, – у нас с ним сложились очень добрые отношения. Основывались они исключительно на оценке уровня моих знаний: по старой, укоренившейся еще со студенческих лет привычке я очень прилежно занимался и потому всегда хорошо ему отвечал. После нескольких безуспешных попыток меня подловить Дмитрий Данилович оставил меня в покое. Учитывал он, безусловно, и то, что наша рота считалась в батальоне лучшей, а мой портрет висел на Доске почета в Доме Красной армии.

Когда наши товарищи поняли, что Лелюшенко в отношении меня никаких шуток не допускает, они сразу запросились играть в бильярд со мной, зная, что уж тут-то комбат шары переставлять не будет. Лелюшенко – это очень важно для понимания сущности его характера – умел ценить людей. Несмотря на свою строгость, он всегда показывал себя очень заботливым командиром. Так, поставил себе за правило снимать пробу пищи из солдатских котлов и выполнял это неукоснительно. Даже в Калуге поначалу, когда было у нас несколько пунктов раздачи, Дмитрий Данилович ежедневно объезжал каждый из них. В батальоне жалоб на качество пищи не было никогда.

Внимательный и заботливый к подчиненным, Дмитрий Данилович требовал, чтобы и мы постоянно вникали в заботы личного состава, всегда были с бойцами, подавали пример. По его инициативе было заведено: на танкодроме, на стрельбище в танк первым садится командир роты. Вспоминается, как во время занятий мне на бэтушке нужно было выполнить упражнение по стрельбе с ходу. Как всегда, заряжающим у меня был командир первого взвода Федор Белозеров – впоследствии генерал-лейтенант, преподаватель Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР имени К.Е. Ворошилова. Танк уже выходил на