Преподобный Порфирий – пророк нашего поколения. Том 1 - Автор Неизвестен -- Православие

для них вопросу. В этом ребенке я заметил признаки беснования, которые, впрочем, любой мог бы заметить. Они поехали.

Потом мне позвонил о. Порфирий и весьма удивил меня, говоря:

— Скажи им, — потому что я им не стал говорить, — что и другой их ребенок тоже бесноватый, девочка 15-ти лет… Да и сами родители тоже бесноватые.

— Но как же, Старец, они же исповедуются, причащаются!?

— Послушай, что говорю, они бесноватые[18]. И это он настоятельно повторил несколько раз. Конечно, пришлось выполнить его просьбу и сказать им. Люди были потрясены.

Прошло немного времени как, и вправду, девочка впала в тягчайший грех, и никак не желала его оставить, что явно указывало на то, что она подпала под власть соответствующего демона. Это меня поразило. Так как сам я не мог такого увидеть. А Старец видел, как видел и многое другое.

Вот это — духовное разсуждение и, более того, — прозорливость. Он видел человека издалека, не будучи никогда знаком с ним лично. Это, конечно, великий дар, особенно в наше время.

4. Пророк наших дней. (свидетельство Александра К., гор. Афины)

Незнакомый посетитель

Мой отец был автомехаником, а дед, священник, о. Панайотис, учился у святителя Нектария в Афинском духовном училище. Сам я не был правильным христианином, не был особо воцерковлён, хотя верил в Бога и имел кое-какие понятия. Всегда помню и стараюсь исполнять завет моего деда-священника: «То, что сам ненавидишь, не делай другому». То есть, чтобы не делать другим того, чего сам не желаю, и наоборот — делать то, чего бы сам желал себе.

В 1964 г. я приобрёл участок в 12 соток, рядом с трассой Афины-Ламия. На восьми сотках я устроил автомастерскую и бензоколонку, а рядом небольшую продуктовую лавку и пекарню. Впереди, на территории автостоянки, поставил столики для отдыха клиентов.

Тут же рядом, на остальных 4-х сотках, я построил свой дом. Вставал рано утром и заготавливал 6 лотков хлеба. Работали вместе с женой, с утра до вечера, каждый день, даже по воскресеньям, т. к. было много клиентов. Таким образом вся наша жизнь была полностью завязана на этой работе в магазине.

Когда пришло время отдавать детей в школу, — летом 1976 или 1977 года, — мы с супругой моей Асими́ной решили продать дом с участком и купить другой рядом со школой.

Однажды утром один из посетителей услышал как мы это обсуждали и заинтересовался. Он рассказал нам, что знает некоего старца Порфирия, который живёт на горе. Там он часто простужается и болеет, и поэтому, скорей всего пожелает купить наш дом. Когда мы сказали, что хотели бы получить деньги сразу, то он ответил, что «старец святой, и если ему понравится предложение, то деньги найдутся сразу, об этом можно не беспокоиться». Обещал в скором времени нас уведомить.

Это, как потом выяснилось, был г-н Петр, который помогал Старцу, когда тот жил в Каллисье. Некоторые посетители, между прочим, иногда спрашивали нас про этого старца, и мы указывали им дорогу, не придавая сами этому значения, т. к. тогда мы были полностью погружены в работу.

Спустя один месяц, однажды утром, часов в десять, я сидел у магазина, смотрел на гору и думал про г-на Петра. Думал, когда же, наконец, придёт тот монах и прояснит дело, т. к. ждать я больше не мог. Тотчас, как только я встал и направился к лавке, меня окликает жена и говорит, что тут пришёл какой-то монах.

Это был монах лет 35-ти, в запылённом подряснике и вязаной скуфье. Поскольку я не видел чтобы подъезжала какая-либо машина, то спросил его, как он пришёл. Он показал мне на поле и на гору впереди, сказав что пришёл «оттуда». Борода у него была чёрная, и я посчитал, что это не сам старец Порфирий, а какой-нибудь из его послушников. Он сразу заявил, что «видел (дом), и это ему не подходит».

Я стал возражать:

— Как это видел? Когда? Почему не подходит? Хорошо же, четыре сотки, вместе с домом…

— Мне нужно построить большую церковь, — сказал он, — очень большую, как церковь Богоматери на о. Тинос, люди будут приходить со всех концов света, поклониться. И она будет видна отовсюду, как маяк.

— Я смотрел на него и думал: «какая-то мания величия»… — Ладно, — говорю, — но вряд ли ты найдешь здесь что-нибудь такое, т. к. и Сиротский дом здесь ничего не продаёт (все ближайшие земли принадлежали местному приюту). Я сказал это в надежде его переубедить.

— Твой дом ты не продашь, — отвечал он, но этим словам я не придал значения.

В поисках хорошей воды

Тогда я решил поговорить с ним о воде. Я пробурил одну скважину, но т. к. там оказалось мало воды (всего 10 кубометров в час), то Министерство Земледелия её опечатало, и мне пришлось переделать её в колодец глубиной 20 метров. Тут я похвастался ему: «у меня здесь очень хорошая вода».

— «Где она?», — спросил он, и я указал ему на колодец.

Монах взглянул на колодец и сделал такое движение губами, словно пробует что-то на вкус.

— Ну ты даешь, она же заражена!

— Я начал горячо возражать ему: «Это исключено! Да и откуда тебе знать? Сюда регулярно приходит санитарный врач и берёт пробы, это обязательно, т. к. много народу пьет из этого источника.

Монах внимательно посмотрел на территорию, на землю, словно сканировал её, и сказал: «Отработанное машинное масло ты сливаешь вон туда, в яму, а оттуда оно попадает в твой источник. Туда же попадают нечистоты из туалета, который ты построил для посетителей.

— Не может такого быть!

— Тот, кто тебе продал участок наделал под землёй много водостоков.

Все это он говорил просто и уверенно, так, что нельзя было в этом сомневаться. Тогда я спросил его:

— Где же мне найти воду, она ведь очень необходима?.

Он быстро окинул взглядом местность, и сразу указал, что чистую воду я найду там, где растут дубки рядом с сосной.

— Откуда ты знаешь, что там есть дубки?

— Вижу.

Я недоумевал, т. к. сосна была далеко от нас, а дубки были как кустики, и их совершенно невозможно было увидеть с такого расстояния.

— Есть вода и в другом месте, ещё больше и чище, это под фундаментом магазина, в том месте, что посередине, между двух тутовых деревьев.

— Что!? Это мне надо, снести магазин, чтобы добраться до воды?

— Да нет, что ты. Можно прокопать в двух метрах снаружи, между двух тутовников. Но… вижу, что