Спасение - Гамильтон Питер Ф.

Достигнув той или иной звезды, он тормозит, выходит на орбиту и устанавливает порталы связи с Солнечной системой Земли. После этого можно высылать туда готовые к сборке астероидные промышленные комплексы. За считаные дни налаживается добыча минерального сырья и производство. Первые бригады строят жилье для рабочей силы, та изготавливает следующее поколение кораблей, которые улетают к новым звездам. Процесс идет почти по экспоненте. А в кильватере звездолетов остаются свежеоткрытые планеты, созревшие для терраформирования.

К тому времени, когда дело дошло до строительства и отправки кораблей с Земли, корпорация «Связь» уже сотню лет числилась среди крупных игроков. Каждая новая обжитая Универсалией звезда становилась богатым источником дохода. Бета Эридана — дальняя из звезд, до которых дотянулось человечество. Восемьдесят девять световых лет.

Один шаг.

Выйдя из портала, я сразу ощутил падение силы тяжести. Не настолько, чтобы выбить из равновесия, но все же по дорожке от дверей я спускался с осторожностью.

Купол оказался уменьшенной копией выходной камеры на Земле: был до потолка уставлен контейнерами и оборудованием. Часть полок отвели жизнеобеспечению: большим круглым цистернам, воздушным фильтрам, насосам, трубкам, квантовым аккумуляторам, термообменникам — всему, что поддерживает человеческую жизнь во враждебной среде. Если основной портал и многочисленные аварийные почему–то закроются, вся эта техника при нужде позволит персоналу базы прожить несколько лет.

Санджи подключился к сети базового лагеря и выплеснул мне на контактные линзы схемы местности. Твердыня корпорации расположилась треугольником: от главного купола радиально расходились переходы к трем куполам поменьше.

— Обычно в таких экспедициях полно геологов и экзобиологов, — объяснял Джованни по пути к одному из трех шлюзов. — Но сейчас мы свели состав к абсолютному минимуму. Ведем сбор простейших образцов, а в остальном полевые выходы прекратили. На сегодняшний день здесь только техническая поддержка и ваши безопасники.

Он подвел нашу компанию к шлюзу, достаточно вместительному для всех нас, включая ап–троллы. Открывшийся после шлюзования переход представлял собой простую металлическую трубу с лампами–полосками и кабелем над головой. Несмотря на все слои изоляции, стены чуть туманились от конденсата — свидетельство того, как холодна Нкая.

В гараже драло горло от запаха серы. И тоже веяло холодом. Впрочем, мне было не до того: я разглядывал приготовленную для нас машину. Экспедиционный «Рейнджер» расположился в помещении, как дракон в своем уютном логове. Я, как все мои современники, совершенно незнаком с наземным транспортом. Машина выглядела обалденно внушительной. Она состояла из трех секций. Переднюю — слабо светящееся зеленое яйцо — занимали кабина и двигатель. На тупом носу, прямо под ветровым стеклом, пристроились фары, похожие на глаза насекомого; небольшие датчики на штативах облепили нижнюю часть толстой щетиной. На обоих бортах блестели зеркальным серебром четыре тонкие полоски радиаторов — казалось, конструктор из озорства пристроил машине ракетный фюзеляж.

За кабиной, на основательной соединительной муфте, держались две цилиндрические пассажирские секции. В стенах из той же металлокерамики виднелись прорези окон.

Каждая секция двигалась на шести толстых колесах с электрическим осевым мотором для каждого. Эти бандуры были с меня ростом, а узор протекторов в ладонь глубиной.

Все одобрительно заулыбались, даже Алик выдавил заинтересованную улыбочку. Я был как все. Мне захотелось поводить этого зверя — думаю, почти вся наша команда разделяла мое желание. Только никому такой удачи не выпало. Джованни познакомил нас с Саттоном Кастро и Би Джайном — водителями «Трейл–рейнджера».

Оказавшись внутри, я убедился, что Юрий велел распечатать «Рейнджер» специально для нас. Едва ли обычные научники «Экссолар–связи» раскатывают по новым планетам с таким комфортом. В задней секции имелись спальные капсулы со шкафчиками под каждый ап–тролл. Заглянув в одну из расположенных перед спальнями умывальных кабинок, я обнаружил чудеса многофункциональной техники и компактные шкафчики для обеспечения любых нужд, от туалета до душа. Еще был миниатюрный камбуз, где мы застали загрузку в холодильник упаковок с изысканными кушаньями.

Кают–компания с роскошными и удобными креслами занимала большую часть средней секции. Как только водители ушли в кабину, все расселись по креслам. Вошли два стюарда, спросили, не желаем ли мы поесть или выпить. Все это немножко походило на сон. Я смотрел старые видео с перелетами на самолетах и одно с путешествием в Восточном экспрессе. На минуту мне поверилось, что портал вместо Нкаи перенес нас в двадцатый век. Путешествие в глубь истории.

Должен признать, был в этом свой шик. Не отнимай такой способ перемещения до смешного много времени, я мог бы и привыкнуть.

— Герметизация через две минуты, — объявил Саттон Кастро по общей связи.

Санджи подкинул мне схему гаражного шлюза, показал, как закрываются обе двери и проходит предстартовая проверка герметичности. Я об этом не просил, но Санджи — адаптивный альтэго — почти не уступает интеллектом старому Ген 6 Тьюрингу и неплохо предсказывает, чего мне захочется и что понадобится. Считывание моей медпериферии наверняка показало возрастание частоты пульса, небольшой всплеск адреналина и повышение температуры кожи. Его ядерные алгоритмы толковали это однозначно: нарастающая тревожность. Вот Санджи по–своему и старался меня успокоить, показывая, как гладко работают все системы.

Купол гаража откачивал из себя атмосферу.

— Доступ к сети машины, — беззвучно шепнул я. Периферийные волокна, протянувшиеся вдоль иннервирующих мои связки нервных пучков, подхватили импульсы, и Санджи подключился к сети «Трейл–рейнджера». — Дай информацию с наружной камеры.

Закрыв глаза, я просмотрел визуальные данные. Большая дверь перед «Рейнджером» открывалась, поднимаясь на петлях.

Снаружи было темно. Серое небо крышкой накрыло ржавую каменистую равнину. От мелкой пыли, зависшей в сильно разреженном воздухе, все казалось туманным. Но я все же различал крохотные смерчики, гуляющие по столовой горе из метаморфических пород, засасывая в себя песчаные спиральки.

Острые, как на картинке, горы рвали на куски восточный горизонт. Завораживающее было зрелище. Девственная земля, пустынная и чужая.

«Трейл–рейнджер» покатился вперед. Я ощущал движение, плавное покачивание на подвесках, словно яхта плыла по спокойным волнам. А потом покрышки врезались в реголитное крошево, взметнув фонтаны мелкого гравия.

Я открыл глаза, и Санджи прервал трансляцию с камеры. Юрий, Каллум и Алик, как и я, смотрели картинки движения по сети, а Кандара с тремя ассистентами предпочли встать к длинным окнам, любуясь пейзажем в реале. Полагаю, тут бы уместно порассуждать о возрастных различиях.

Вскоре купола базового лагеря превратились в белые точки на горизонте. «Рейнджер», помурлыкивая, делал пятьдесят километров в час и лишь иногда притормаживал, поднимаясь на гребень. Саттон с Би держались линии вешек, выставленных первопроходцами на каждых четырех километрах маршрута: их красные маячки ярко мигали на фоне тусклого камня.

К нам опять заглянули стюарды, приняли заказы на напитки. Я попросил горячего шоколада. Остальные в большинстве — спиртное.

— Ну вот, — заговорил Алик. — Мы вышли из зоны покрытия базового лагеря, нет доступа в Солнет. Что за хрень нас ждет?

Я покосился на Юрия. Тот кивнул.

— Могу предоставить отчеты первой группы, — заметил я, приказывая Санджи открыть им файлы.

Все сели и с закрытыми глазами принялись просматривать данные.

— Космический корабль? — ошеломленно вырвалось у Каллума. — Шутки шутите?

— Хорошо бы так, — ответил Юрий, — но это действительно космический корабль.

— Давно он там? — спросил Алик.

— По предварительным оценкам — тридцать два года.

— И цел?