Мой личный Армагедон (СИ) - Аселина Арсеньева (Aselesa)

могу ориентироваться лишь по малейшим его оттенкам. И то задаюсь вопросом: а не моя ли эта фантазия, — оттенки? У него лишь вопросительная интонация чётко выражена и тон закоренелого правителя.

Но, как говорила моя бабушка: «Чтобы спокойно жить, некоторые недостатки мужа, лучше не замечать!»

— Спасибо, за поддержку, дорогой. — не удержалась я. — Мы выяснили, что я важна и убивать, даже безболезненно, ты меня не собираешься. Так что теперь? Куда идём?

— Ты, — никуда не идёшь.

Не нравиться мне его категоричность.

— В смысле? Мне тут постоять? Как долго? И как мне тебя называть? Повелителем мужа называть как-то странно… Вот кота, я бы так называла, а мужа… — морщусь… — Дьяволом? Ну это, если ты уж сильно меня доведёшь… — задумчиво приставляю палец к губам. — Может, просто, Муж?

— Не важно. Пусть будет Муж. Если тебе что-то понадобится, что-то действительно важное, — подчёркивает, — то положи руку на браслет и позови меня.

— Ты так говоришь, будто мы с тобой больше не увидимся?! — даже теряюсь.

— Возможно, так и будет. Контракт подразумевает твоё счастье, а женское счастье, насколько мне известно, состоит в терпимом отношении мужа к жене. А мне очень сложно быть вежливым и отвечать на твои многочисленные вопросы.

— То есть, это твоя вежливая сторона? — произношу озадачено. Значит, муж старается. — Ну да. Судя по должности, это ты привык задавать вопросы… Хорошо. Постараюсь задавать вопросов поменьше. Но ты и сам можешь облегчить нам задачу и рассказать, что от меня требуется дальше. Или самоучитель какой выдай типа: «Введение в чертовщину». Я в курсе, что брак вынужденный. Да и виды у нас, мягко говоря, разные… К тому же я ничего не знаю о твоём мире и это вызывает некоторые беспокойства. Здесь вообще еда человеческая есть? А какие традиции? Вдруг я чего начудю, — а ты же повелитель… Ещё придётся за меня краснеть. Хотя ты же у меня и так по жизни красный.

— У нас здесь лишь одна традиция.

— Какая?

— Не доводить повелителя.

— Это хорошо. С этим я точно справлюсь! — заключаю оптимистично.

— Уже…

— Правда?! Можешь мной гордиться!

— Что с тобой случилось? Вчера ты не выглядела такой… живой.

— Так свадьба же! Вроде самый счастливый день в жизни молодожёнов должен быть! Нет?! — прикусываю язык. Вдруг не поймёт иронии и напрошусь я на первую брачную. А я пока не готова… Ну, серьёзно…

— От тебя мне больше ничего не нужно. — будто читает мои мысли муж-повелитель. — Думаю, в своём мире ты будешь счастлива. Единственное, помни, что ты теперь замужем, и за кем.

— Разве такое забудешь? Ты… — не успела договорить, как перед глазами пошла рябь, и я оказалась в своей квартире. В дверь тут же постучали.

Я открыла, попутно переваривая выходку мужа. На пороге стоит симпатичный парень в форме курьера.

— Здравствуйте. Посылка от вашего мужа! — торжественно так.

— Быстро он… — осматриваю курьера на предмет первичных признаков инородности: рогов нет, копыт тоже. На вид типичный, родной хомо сапиенс. Но кто этих демонов знает, как они маскироваться могут?

— Что? — парень смотрит недоуменно, с большим знаком вопроса во взгляде.

— Ничего. Где расписаться?

— Здесь.

Расписываюсь и закрываю дверь.

Открываю конверт. Из него выпадает банковская карта и черная открытка с серебряной каймой.

Раскрываю открытку:

«Ни в чем себе не отказывай».

И подпись: «Муж».

Ниже, сегодняшняя дата. Предполагаю, что это и есть ПИН-код к карте.

На лице сама собой расползается улыбка.

А это я хорошо устроилась: мужу от меня, кроме моего счастья, ничего больше не нужно!

Главное загадать правильное желание. И вот оно, — счастье!

Скучала ли я по прежней жизни в достатке?

Наверное, не скучала. Мне было не до того. Но определённый дискомфорт определённо испытывала. Только считала это достойной платой. Почему-то до сегодняшнего дня я верила, что, если отдам всё заработанное родителями на благотворительность, где-то наверху им это зачтётся. Надо бы у мужа спросить, возможно ли такое? Но не дёргать же его по пустякам, когда он сказал, что возможно мы больше не увидимся.

Хоть мужчина он у меня и горячий, но пылкими чувствами я к нему не горю, и чего уж от себя таить, желаю держаться подальше. Разные миры — как раз расстояние подходящее! Впечатлений от обзорной экскурсии по его миру мне хватило. Более подробно присмотреться к нему и его обитателям, желания не возникает.

Странно… Раньше я чувствовала, что моя жизнь разделена на: «до» и «после» трагедии. Но, сейчас такое ощущение, что она перераспределилась на: «до» и «после» свадьбы, и, как ни парадоксально, с этого момента изменится к лучшему.

По крайней мере, даже не знающий меня муж заметил, что со вчерашнего дня я ожила.

Так и есть! Странным образом ко мне вернулся вкус к жизни. Не полностью, но теперь я иначе воспринимаю своё прошлое.

Последнее время мне было особенно сложно: меня отчислили за пропуски из медицинского. Сейчас я бы уже на третьем курсе училась. Впервые я пожалела об этом совсем недавно, когда мне исполнилось двадцать. Ко мне пришла вялая мысль, что я никак не ожидала встретить своё двадцатилетие, живя послушницей при монастыре. Следом за этой мыслью я вспомнила про учёбу и почувствовала сожаление. Всё-таки выучившись на хирурга, я могла бы спасать многие жизни.

Может быть так от меня хоть какая-то польза в этой жизни будет, — подумалось мне в тот день.

Именно эта мысль заставила меня покинуть стены монастыря.

Уже сидя в своей квартире, я поняла, что даже если восстановлюсь, заплатить за следующий год обучения мне будет просто нечем. Нет, я не жалею о своём широком жесте, но если бы я делала его в двадцать лет, я хотя бы оставила часть денег себе на обучение. Тогда же, я об этом даже не задумалась. Так же, как и не задумалась, что зарабатывать деньги на жизнь придётся самой.

Эта чёрная карта в руках с моим именем не ней, неожиданно вызвала восторг! Завтра же восстановлюсь на учёбу! Я всё-таки стану хирургом! Я всегда мечтала спасать жизни! И об этом же мечтала мама, тогда как папа хотел, чтобы я пошла по его стопам.

Подошла к окну. Посмотрела на мельтешащих людей внизу и уже раздолбанную за какие-то полгода детскую площадку. Соседи сверху опять бушуют. Снизу орут дети. Сбоку кто-то ритмично стонет. А что я хотела, заселяя в этот дом неблагополучных людей? Многие из них за первые полгода умудрились даже пропить и продать новые квартиры и вновь оказаться на улице. Но многим моя помощь действительно пришлась