Рассвет - Октавия Батлер

– Но с нами вы поняли, что же на самом деле произошло? По крайней мере сейчас?

– Да, сейчас я это понимаю. Но что касается меня, то мне это… просто чуждо. Чуждо совершенно. Настолько, что даже пугает.

– Я понимаю тебя. По правде сказать, я испытываю похожие чувства, несмотря на то, что сама вышла из этих людей. Мне кажется, что то, что случилось, находится за пределами человеческого понимания. Настоящее безумие.

– Некоторые из людей, которых нам удалось спасти и вывезти на орбиту, скрывались под землей. Насколько мы сумели разобраться, основная тяжесть вины за происшедшее лежит именно на них.

– И они все еще живы? Тут на корабле.

– Некоторые – да.

– И таких вы тоже собираетесь посылать обратно на Землю?

– Нет.

– Почему же?

– Те из них, что еще живы, теперь уже не более чем бессильные старики. Мы использовали их, осторожно изучали их организм, биологию, язык, культуру. Время от времени, пока ты спала, мы пробуждали из их числа то одного, то другого и предоставляли жилище в ограниченной части корабля.

– Пока я спала… сколько же я спала, Йядайя?

Некоторое время постояв молча, существо вместо ответа подошло к платформе стола, положило на нее свою многопалую руку и легким толчком закинуло наверх, на столешницу, свое тело. Подтянув к туловищу ноги, оно легко, в несколько движений, достигло центра стола. Все это было сделано настолько плавно и естественно и в то же время чужеродно, что поразило ее до глубины души.

Внезапно опомнившись, Лилит сообразила, что существо устроилось всего в нескольких футах от нее. Мгновенно она отпрянула от него. Потом, почувствовав, что сотворила глупость, попыталась заставить себя шагнуть назад. Йядайя сидел на столе, как-то совсем неудобно, хотя и компактно. На то, как неожиданно она от него отпрянула, он не обратил никакого внимания – за исключением, может быть легкого движения в ее сторону щупальцами, словно под порывом ветра. Невозмутимо он следил за тем, как она сантиметр за сантиметром крадется обратно к кровати. Может быть он видит не глазами, а своими щупальцами?

Когда наконец она решила, что подобралась к нему достаточно близко, и сил сделать очередной шаг у нее больше не осталось, она опустилась на пол. Сделала это скорее для того чтобы заставить себя остаться на одном месте, там, куда смогла добраться. Подтянув колени к груди, она крепко обняла их руками.

– Я не могу понять… почему так боюсь тебя, – прошептала она. – Я хочу сказать, что ничего особенно ужасного в том, как ты выглядишь, нет. По сути, ничего такого уж необычного. На Земле есть одно животное… оно немного похоже на тебя.

Существо на столе промолчало.

Она пристально взглянула на него, вдруг испугавшись того, что наступила одна из столь печально известных продолжительных пауз.

– Ты ведь чем-то занят сейчас? – спросила она. – Чем-то таким, о чем я совершенно не имею представления? Так?

– Я здесь для того, чтобы ты привыкла к нам и успокоилась, – ответил ей он. – У тебя хорошо получается, как нельзя лучше.

Сказать по правде, она совсем не разделяла мнения Йядайи и не торопилась бы с похвалами в свой адрес.

– А как успехи у других людей?

– Несколько человек, с которыми мы пытались наладить контакт, пытались убить меня.

Лилит с трудом сглотнула. Больше всего ее поразило в этом то, как эти люди смогли заставить себя прикоснуться к нему, абсолютному чужаку.

– И что вы им сделали?

– За что – за то, что они пытались убить меня?

– Нет, прежде чем они решились на такое?

– Ничего особенного. Наши встречи практически ничем не отличались от того, что происходит теперь здесь, в этой комнате.

– Вот черт, – выдохнула она, потом в очередной раз заставила себя поднять на него взгляд. – Ты видишь так же, как и мы?

– Да, и очень хорошо.

– Различаешь цвета? И перспективу?

– И то и другое.

Но глаз у него не было, это точно. Теперь она наконец разглядела, что там, где в верхней части черепа щупальца росли гуще, не было ничего, просто темные пятна на коже. Те же самые пятна и пучки щупалец имелись там, где, по идее, должны были находиться его уши. В его горле, прямо посредине, зияло отверстие. Растущие вокруг этой дыры щупальца отличались по цвету от остальных, соседних, были словно бы чуть светлее. Такие темно-прозрачные, бледно-восковые черви.

– По сути, я способен зрительно воспринимать окружающее разом во все стороны – я вижу везде, где у меня есть щупальца. Наверно ты это уже заметила. Я все отмечаю зрительно – вне зависимости, регистрирует ли это мое сознание это или нет. Не видеть я просто не могу.

Представить подобное существование можно было только в кошмарном сне – жить, не имея возможности закрыть глаза, скрыться за первородной тьмой своих собственных век.

– А сон… ты когда-нибудь спишь?

– Да. Но не совсем в том смысле, как это происходит у вас.

Заговорив о сне, она внезапно вспомнила, что совсем недавно сама тоже спала, не совсем обычно, если не сказать сильнее.

– Ты так и не сказал мне, сколько длился мой сон.

– Что-то около… двухсот пятидесяти ваших лет.

Такое она не могла переварить за один раз, для одного раза этого было многовато. Услышав, она молчала так долго, что в конце концов он сам решил прервать тишину.

– После первого твоего Пробуждения нам показалось, что с тобой что-то не в порядке. Таким было не мое мнение, но мнение нескольких моих коллег. Методика, избранная с тобой, оказалась ошибочной, и ошибка это дорого стоила, и тебе и нам. Можно сказать, что твои способности переоценили. В некотором отношении, психологически, ты очень сильно похожа на нас, но иногда вдруг начинала вести себя точно так же, как те из ваших людей, военных, которых мы вытащили из подземных убежищ. Так было поначалу. После той первой ошибки, допущенной с тобой, ты спала пятьдесят лет подряд.

Забыв о сидящих на столе червях, она подползла по полу к кровати и прислонилась к ней спиной, совершенно без сил.

– Мне казалось, что одно мое Пробуждение от другого отделяют недели или, возможно, месяцы, но чтобы так много, целые десятилетия… Нет, я представить себе этого не могла.

– Во многом ты подобна своему миру. Чтобы полностью излечиться, тебе нужно время. Время нужно и нам, с тем чтобы узнать о вас как можно больше, научиться понимать вас.

Йядайя сделал паузу.

– Когда некоторые из твоих сородичей начали кончать жизнь самоубийством, мы не знали, что и думать. Бытовало такое мнение, что люди поступают так потому, что остались в стороне от общего ухода из жизни – по сути, они уже считали себя мертвыми, нужно было только довести дело до конца, убить себя. Другие полагали, что причина здесь в том, что мы держим вас в изоляции. Тогда мы попробовали образовывать пары, но многие ранили и даже убивали друг друга. Смертей в полной изоляции было несравненно меньше.