Бункер - Сергей Зверев

Я внимательно слежу за тонким лучом, ползущим по темному экрану и оставляющим светло-голубые всполохи…

Нет, пока на донном рельефе кабель не просматривается.

Предлагаю напарнику:

– Пройдемся немного на юг, а потом двинем в обратную сторону.

Миша Жук кивает и, сохраняя дистанцию, двигается следом за мной…

Вообще-то, профессия боевого пловца уникальна. Мы не имеем ни одной гражданской специальности, но запросто задерживаем дыхание на четыре минуты и знаем все, что касается снаряжения и дыхательных аппаратов– как отечественных, так и зарубежных. Мы не умеем обособлять запятыми деепричастные обороты, зато лаконично и с завидной точностью составляем отчеты о проделанной работе на глубине. Мы малосведущи в инжекторных движках современных автомобилей, но при этом с легкостью управляем всевозможными судами и подводными лодками различных классов. Мы никогда не занимались наукой, но расскажем о флоре и фауне океанов больше ихтиолога с ученой степенью.

Единственные профессионалы, с которыми нас корректно сравнивать по сложности выполняемых задач, это– разведывательно-диверсионные группы спецназа. Их тоже готовят и натаскивают по несколько лет, им тоже приходится скрытно работать в отрыве от основных сил, и они тоже ежеминутно рискуют жизнью, находясь в тылу врага. Разница состоит лишь в том, что бойцов элитного сухопутного спецназа в разы больше, чем боевых пловцов. Нас на всю необъятную Россию– всего около двухсот человек. Это тоже один из парадоксов нашей великой страны: длина сухопутных границ составляет двадцать две тысячи километров, а морских почти сорок. Однако людей, способных обезвредить непрошеных гостей со стороны морей и океанов, непозволительно мало.

Пока мы шли от поверхности до дна Татарского пролива, нас прилично сносило течением на север. Прочесав дно на сотню метров в южном направлении и убедившись, что при погружении мы не проскочили кабель, я приказываю Михаилу повернуть назад.

Быстро вернувшись тем же маршрутом в исходную точку, начинаем прочесывать дно в северном направлении. Сэтого момента надо быть внимательнее– Миша осматривает дно, а я почти не отрываю взгляда от экрана панели.

Проходим тридцать метров, шестьдесят, девяносто…

Пусто. Напарник в недоумении поглядывает на меня.

– Надо искать, Миша, – упрямо двигаюсь вперед. – Ведь где-то он должен быть!..

Мы прошли более двухсот метров, прежде чем наткнулись на проклятый кабель. Здесь вдали от берега он был прилично занесен илом, и мы едва его не проскочили.

Итак, один ребус мы решили. Настало время решать второй, состоящий в поиске небольшого белого флажка, которым вчера третья смена отметила точку завершения осмотра. Данная задача проще.

Отправляя Михаила в одну сторону, сам ищу заветную метку в противоположном направлении. Буквально через минуту слышу доклад напарника:

– Командир, есть контакт!

Ну, слава богу. Разворачиваюсь и спешу вдоль кабеля к Михаилу…

Справедливости ради замечу: сегодня поиски заняли вдвое меньше времени, чем вчера.

А вот и Жук, подсвечивающий в мою сторону фонарем.

– Ротонда, я– Скат.

– Скат, Ротонда на связи.

– Мы над объектом. Начали осмотр в западном направлении.

– Понял. Даю катеру команду продвинуться на восемьсот метров западнее.

– Действуй. Конец работы и начало «восхождения» доложим…

Выключенная панель прижата к боку ремешками подвесной системы– кабель найден, и сегодня она уже не пригодится. Теперь для нас основными инструментами являются фонари.

Михаил вытаскивает из ила тонкое древко флажка, с тем чтобы воткнуть его там, где наша пара завершит свою работу. Имы потихоньку двигаемся в западном направлении…

Жук идет левее кабеля, я– правее. Теперь перед нами стоит третья и самая главная задача: поиск места, где кабель был случайно поврежден сброшенным с судна якорем или каким-либо другим увесистым предметом. Мало ли что сбрасывают с судов наши доблестные морячки! Таким предметом может оказаться металлическая бочка, наполненная тяжелым хламом, старая проржавевшая лебедка или сорванная штормом балка-укосина.

Пока все в норме– кабель покоится под ровным слоем ила. Судя по толщине слоя, он пролежал на дне в полном покое как минимум несколько лет.

Изредка поглядываю на дисплей наручного дайверского компьютера. Вего верхнем левом углу мерцают цифры, обозначающие общее время работы под водой.

– Сколько прошли? – интересуется Михаил. – По моим расчетам, метров семьсот.

– По моим, примерно столько же…

Миша спрашивает неспроста. Осматривая кабель, мы движемся довольно медленно– на изучение семисотметрового участка потратили около получаса. Плюс время, затраченное на погружение и поиск. Итого выходит полтора часа. Прилично.

– Пройдем еще метров двести и начнем подъем, – успокаиваю напарника.

Тот кивает…

Помимо незнакомого сотрудника ФСБ, выводившего сторожевик к точке сброса якоря, на судне присутствует наш непосредственный шеф– Сергей Сергеевич Горчаков.

Ему около шестидесяти. Он руководит одним из департаментов ФСБ, имеет звание генерал-лейтенанта, но форму надевает крайне редко. Горчаков щупл, небольшого росточка; седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. От частого курения кожа его рук и лица тонка и почти не имеет цвета. Однако внешность мало перекликается с внутренним содержанием: при некоторых недостатках характера он остается великолепным профессионалом и очень достойным человеком. Иногда он может наорать, вспылить и даже объявить взыскание– в девяти из десяти случаев это произойдет заслуженно; а в десятом, осознав свою ошибку, он не побрезгует извиниться и пожать руку. Мне нередко достается от него за дерзость, едкие шуточки и независимый характер, но в целом он относится ко мне с теплотою и с ровной строгостью.

А еще мы считаем его ангелом-хранителем отряда специального назначения «Фрегат». Ксожалению, в опасной работе боевых пловцов иногда случаются нештатные ситуации, трагедии и прочие неприятности, просчитать которые заранее невозможно. Икаждый раз Сергей Сергеевич едва ли не грудью защищает нас от карающего самодурства чиновников различных рангов.

Шеф часто сопровождает нас в ответственных командировках и лишь в редких случаях, когда предстоит совсем пустяковая работа, остается в Москве. Вэтот раз он почему-то решил прошвырнуться через всю страну вместе с нами.

В этот раз Горчаков чем-то расстроен и выглядит уставшим. Перед посадкой в самолет в «Чкаловском» я его спросил:

– Сергей Сергеевич, зачем вам эта командировка? Что мы, сами не справимся?! Там дел на три дня: нырнуть, найти повреждение и вернуться! Отдохнули бы в санатории, подлечились бы…

Помедлив, он хитро прищурился:

– Ты доверяешь моей интуиции?

– Да, вполне.

– Так вот интуиция мне подсказывает, что с кабелем не все так просто.

Выражение моего лица в тот момент, наверное, имело слишком глуповатый вид, потому что шеф засмеялся и, похлопав по плечу, подтолкнул к трапу.

Получасом позже, сидя рядом с ним в салоне «конторского» самолета, я спросил:

– Почему вы сочли нашу командировку не простой? Неужели только полагаясь на интуицию?

– Видишь ли, – подумав, ответил он, – я тут проконсультировался у больших специалистов по кабельной связи и…

– И что же они сказали?

– Если бы кабель был поврежден из-за разгильдяйства пьяных моряков с рыболовного траулера, то связь оборвалась бы полностью. Или же повреждение давало бы стабильные помехи.

– А разве она восстановилась?

– Представь, да. По сообщению военных специалистов, были зафиксированы сильные помехи и кратковременная потеря связи. Буквально на несколько минут, после чего все помехи исчезли и связь стала нормальной. Аэто, согласись, подозрительно…

Я размышлял над словами Горчакова около часа. Рациональное зерно в его подозрениях имелось, однако в технических штучках он смыслил мало, а фантазировать и перестраховываться любил сверх всякой меры. Посему вскоре я попросту заснул под однообразный вой турбин, а проснувшись перед посадкой в Южно-Сахалинске, и вовсе забыл о коротком разговоре…

Мы «протопали» по-над кабелем еще двести с лишним метров, выполнив тем самым норму одной смены.

– Ротонда, я– Скат.

– Скат, Ротонда на связи.

– Закончили осмотр. Начинаем «восхождение».

– Понял вас. Катер на месте, команда ждет…

Миша аккуратно водружает в холмик ила рядом с кабелем белый флажок, и мы начинаем подъем.

Путь к поверхности занимает достаточно много времени. Во-первых, даже при электронной дозировке смеси нужно соблюдать меры безопасности и выполнять площадки для декомпрессии. Во-вторых, проведя на глубине более двух часов, мы попросту устали…

Наконец поверхность светлеет. Мы замечаем продолговатое тело поджидающего нас катера и слегка корректируем курс, чтобы всплыть поближе к его борту.