Лорд и хозяйка гостиницы - Летиция Райсвик

И довольно скоро дядя Джон стал даже гордиться тем, что у него появился завсегдатай из благородных, и дал своей клиентуре понять, что он будет весьма недоволен, если кто-нибудь попытается приставать к Джорджу и задирать его.

Рут в то время долго не могла понять, что надо этому молодому человеку в воровском притоне, чего он ищет здесь, пока однажды не увидела его блокнот. Его странички густо пестрели множеством мелких рисунков, наверняка сделанных по памяти — даже такой человек, как Джордж, поостерегся бы открыто вытащить свой блокнот в «Золотом Тельце». Но, несмотря на это, он отлично уловил ту особую атмосферу, что царила в Сент-Джайлзе — обители заклейменных обществом пороков и бурных страстей.

Пользуясь своим привилегированным положением, Джордж, казалось, поразительно умел проникать в жизнь этих несчастных. Причем он не давал им почувствовать своего превосходства, никогда не смотрел на них свысока, но и не особенно сентиментальничал с ними.

Проведя около трех лет среди столь грубых, несчастных, а нередко и опасных обитателей Церковного переулка, Рут не могла не заинтересоваться его рисунками, как, впрочем, и им самим — человеком, который с таким чувством создавал их. Вот так, сидя вместе над его блокнотом, они и сами не заметили, как полюбили друг друга…

Но с тех пор миновало уже семь лет. И когда Рут вспомнила, каким тоном он говорил с ней накануне, как богато и элегантно он теперь одет, она вдруг с сомнением подумала: а тот ли это Джордж Фицуотер, которого она некогда знала?

Встала она чуть свет и вышла в холодное бледное утро. Решив, что прогулка поможет ей собраться с мыслями, она прошла почти милю вдоль дороги.

На востоке, где уже поднималось солнце, небо порозовело, стало прозрачным. Рут остановилась, положив руки на край калитки, и с восхищением оглядывала окрестности, серебристо-бирюзовые луга и деревья, выделяющиеся на сияющем небе темным узором своих ветвей.

Ветер играл выбившимися прядями ее вьющихся рыжеватых волос, навевая их на лицо. Она отбрасывала их, тонкими пальцами запихивая под капор и чувствуя, что уже замерзает. Рут никогда не была модницей и щеголихой, ее весьма небогатый гардероб состоял из нескольких практичных платьев, которые одинаково годились как для жизни в «Толстом Коте», так и для поездки в Бат. Сверху она набросила свою лучшую ротонду, довольно красивую, но, увы, далеко не такую теплую, как ее каждодневное простое пальто.

Потирая руки, чтобы их отогреть, она отправилась дальше по дороге. Но по возвращении, вместо того чтобы сразу идти в гостиницу, она решила заглянуть на конюшню. У себя в «Толстом Коте» она делала так каждое утро и, естественно, поинтересовалась, как обстоят дела у здешнего хозяина гостиницы, — просто для сравнения.

Двое молодых конюхов посмотрели на нее с любопытством, но ни один не подошел к ней. Она остановилась перед стойлом с красивым гнедым жеребцом. Тот повернул голову и настороженно скосил на нее глаз. Рут ласково поговорила с ним, и он не сразу, но все же позволил ей потрепать себя по холке.

За спиной у нее раздались шаги, но она не обернулась.

Спокойный голос сказал:

— Осторожно, мэм, он у нас горячий мужичок, незнакомых, сталоть, не подпускает. Кой-когда может и тяпнуть. Ох, да вы только гляньте, что делается! Никак он вас подпустил! Видать, вы привычная к ихнему брату?

Рут обернулась, посмотрела на парня и улыбнулась.

— Он что у вас, большой гордец или просто с плохим характером? — спросила она, поглаживая гнедого по носу. Тот фыркнул и подтолкнул ее руку.

— Плохой характер, мэм, больше нечему… — ответил конюх.

Рут засмеялась. Гнедой затряс головой от неожиданного звука.

Парню лет двадцать, не больше, подумала она, хотя изможденное худое лицо делает его старообразным. Невысокий, слабосильный, с узкими, сутулыми плечами — похоже, с детства недоедал и вообще мало видел хорошего от жизни. Но зато как ярко загорались его глаза при одном взгляде на лошадей. Судя по ливрее, он служил личным грумом у кого-то из остановившихся здесь джентльменов.

— Как его зовут? — спросила Рут, кивнув на гнедого.

— Варавва, — ответил грум, всегда готовый поговорить о лошадях.

— А эту?

Рут указала на соседнее стойло, где такой же, гнедой, масти кобылка била передней ногой в соломенную подстилку.

— Рут…

— Имя, заставляющее многое вспомнить, не правда ли? — прозвучал другой, глубокий и до боли знакомый голос у нее за спиной. — С одной стороны, чистота и добродетель ветхозаветной героини… а с другой — и проституток, бывает, зовут так же.

Дыхание у Рут перехватило. Она не слышала, как подошел Джордж, и теперь замерла, вцепившись в край деревянной перегородки, чтобы унять внезапную дрожь. Его рука приблизилась и легла на край перегородки в нескольких дюймах от ее руки. Он стоял очень близко, и она почувствовала себя попавшей в западню.

— Вы напугали меня, сэр, — сказала она, не оборачиваясь.

— Мои извинения…

Лорд Фицуотер произнес это тоном, в котором не слышалось и намека на то, что он действительно хотел извиниться.

Ливрейный грум куда-то исчез, и Рут осталась с Джорджем наедине. Она чувствовала, что следовало бы повернуться к нему лицом, но ее пугала мысль о том, что придется снова встретить его холодный, безжалостный взгляд. Ей этого не вынести.

— Ну что, нынешний дядя, надеюсь, обращается с вами лучше, чем прежний? — издевательски спросил Джордж, склонившись к ее уху — Он не имеет… — начала она было сгоряча объяснять, но тотчас смолкла, сообразив, что пусть уж лучше Джордж думает, что она путешествует с дядей, нежели начнет делать нескромные предположения по поводу ее отношений с мистером Мортоном.

— Я и не говорил, что он имеет, — насмешливо пробормотал Джордж. — Я достаточно хорошо знаком с вашей родословной. Кроме покойного дядюшки Джона, у вас вроде бы не водилось других родственников.

Рут почувствовала легкое прикосновение к волосам. Его пальцы нежно гладили ее затылок и шею. Она похолодела, потрясенная и напуганная его лаской. Но он продолжал играть с прядью ее волос, и ее захватил поток чувств и ощущений, которых она, увы, все еще не забыла. Сердце замерло у нее в груди, и она буквально приросла к земле. Он стоял очень близко к ней, и она медлила повернуться к нему, чувствуя только его руки, обнимающие ее тело. Нет, она боялась пошевелиться, чтобы не разрушить чары. Происходило нечто невозможное, чего на самом деле быть не могло.

— Я могу допустить, что Мортон здоровяк, — тихо проговорил Джордж, склонившись к ее затылку. От его дыхания волосы на голове Рут зашевелились. — Но неужели вы не могли найти себе кого-нибудь помоложе, а не терпеть старика? Надо ли молодых парней, которые куда лучше подходят на роль любовника? Неужели вам не из кого выбирать?