- Любовные романы
- Фантастика и фэнтези
- Ненаучная фантастика
- Ироническое фэнтези
- Научная Фантастика
- Фэнтези
- Ужасы и Мистика
- Боевая фантастика
- Альтернативная история
- Космическая фантастика
- Попаданцы
- Юмористическая фантастика
- Героическая фантастика
- Детективная фантастика
- Социально-психологическая
- Боевое фэнтези
- Русское фэнтези
- Киберпанк
- Романтическая фантастика
- Городская фантастика
- Технофэнтези
- Мистика
- Разная фантастика
- Иностранное фэнтези
- Историческое фэнтези
- LitRPG
- Эпическая фантастика
- Зарубежная фантастика
- Городское фентези
- Космоопера
- Разное фэнтези
- Книги магов
- Любовное фэнтези
- Постапокалипсис
- Бизнес
- Историческая фантастика
- Социально-философская фантастика
- Сказочная фантастика
- Стимпанк
- Романтическое фэнтези
- Ироническая фантастика
- Детективы и Триллеры
- Проза
- Феерия
- Новелла
- Русская классическая проза
- Современная проза
- Повести
- Контркультура
- Русская современная проза
- Историческая проза
- Проза
- Классическая проза
- Советская классическая проза
- О войне
- Зарубежная современная проза
- Рассказы
- Зарубежная классика
- Очерки
- Антисоветская литература
- Магический реализм
- Разное
- Сентиментальная проза
- Афоризмы
- Эссе
- Эпистолярная проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Поэзия, Драматургия
- Приключения
- Детская литература
- Загадки
- Книга-игра
- Детская проза
- Детские приключения
- Сказка
- Прочая детская литература
- Детская фантастика
- Детские стихи
- Детская образовательная литература
- Детские остросюжетные
- Учебная литература
- Зарубежные детские книги
- Детский фольклор
- Буквари
- Книги для подростков
- Школьные учебники
- Внеклассное чтение
- Книги для дошкольников
- Детская познавательная и развивающая литература
- Детские детективы
- Домоводство, Дом и семья
- Юмор
- Документальные книги
- Бизнес
- Тайм-менеджмент
- Кадровый менеджмент
- Экономика
- Менеджмент и кадры
- Управление, подбор персонала
- О бизнесе популярно
- Интернет-бизнес
- Личные финансы
- Делопроизводство, офис
- Маркетинг, PR, реклама
- Поиск работы
- Бизнес
- Банковское дело
- Малый бизнес
- Ценные бумаги и инвестиции
- Краткое содержание
- Бухучет и аудит
- Ораторское искусство / риторика
- Корпоративная культура, бизнес
- Финансы
- Государственное и муниципальное управление
- Менеджмент
- Зарубежная деловая литература
- Продажи
- Переговоры
- Личная эффективность
- Торговля
- Научные и научно-популярные книги
- Биофизика
- География
- Экология
- Биохимия
- Рефераты
- Культурология
- Техническая литература
- История
- Психология
- Медицина
- Прочая научная литература
- Юриспруденция
- Биология
- Политика
- Литературоведение
- Религиоведение
- Научпоп
- Психология, личное
- Математика
- Психотерапия
- Социология
- Воспитание детей, педагогика
- Языкознание
- Беременность, ожидание детей
- Транспорт, военная техника
- Детская психология
- Науки: разное
- Педагогика
- Зарубежная психология
- Иностранные языки
- Филология
- Радиотехника
- Деловая литература
- Физика
- Альтернативная медицина
- Химия
- Государство и право
- Обществознание
- Образовательная литература
- Учебники
- Зоология
- Архитектура
- Науки о космосе
- Ботаника
- Астрология
- Ветеринария
- История Европы
- География
- Зарубежная публицистика
- О животных
- Шпаргалки
- Разная литература
- Боевые искусства
- Прочее
- Периодические издания
- Фанфик
- Военное
- Цитаты из афоризмов
- Гиды, путеводители
- Литература 19 века
- Зарубежная образовательная литература
- Военная история
- Кино
- Современная литература
- Военная техника, оружие
- Культура и искусство
- Музыка, музыканты
- Газеты и журналы
- Современная зарубежная литература
- Визуальные искусства
- Отраслевые издания
- Шахматы
- Недвижимость
- Великолепные истории
- Музыка, танцы
- Авто и ПДД
- Изобразительное искусство, фотография
- Истории из жизни
- Готические новеллы
- Начинающие авторы
- Спецслужбы
- Подростковая литература
- Зарубежная прикладная литература
- Религия и духовность
- Старинная литература
- Справочная литература
- Компьютеры и Интернет
- Блог
Стихотворения - Семен Гудзенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пройдет много лет, и я прочту в записной книжке Семена заметки о сущности поэтического творчества: "Поэзия — честность, настоянная на страстности. Если не задыхаешься в любви и горе, стихов не пиши".
…В тот сентябрьский день Гудзенко читал и другие стихи о природе родного края, любовную лирику. Но больше всего — о Великой Отечественной, однополчанах, о рвущихся минах на снежных полях сорок второго года.
Снег минами изрыт вокруг И почернел от пыли минной. Разрыв — И умирает друг, И значит, смерть проходит мимо. Сейчас настанет мой черед. За мной одним идет охота. Ракету просит небосвод И вмерзшая в снега пехота.
Эти строки еще до выхода в свет первого сборника поэта-фронтовика стали известны миллионам читателей "Красной Звезды", где была опубликована статья Ильи Эренбурга о творчестве Семена Гудзенко. Позднее, в автобиографическом повествовании "Люди, годы, жизнь" знаменитый писатель напомнил о прекрасной и трагической судьбе юноши, создавшего едва ли не самые правдивые строки о войне.
В автобиографии, предваряющей раздел в антологии "Русские поэты", а также в книге воспоминаний Павел Антокольский писал о молодых поэтах, пришедших с войны и ставших его друзьями. Первым он называет Семена Гудзенко. Антокольский рассказывает о встрече с ним в 1943 году: "…Когда вошел этот высокий, страшно худой, черноволосый юноша в выцветшей гимнастерке, мне вдруг померещилось, что это мой сын, известие о гибели которого пришло месяцев за шесть-семь до того. Война не однажды возвращала подобным образом сыновей, мужей и братьев, которых считали погибшими, так что, если бы вошедший действительно оказался младшим лейтенантом Владимиром Антокольским, в этом не было бы никакого чуда. Скажу только, что эта первая секунда встречи окрасила собою многое в наших дальнейших отношениях, в дружеской близости, возникшей между двумя людьми, столь разными по возрасту… Он только что вернулся из госпиталя, и все его существо дышало войной, пережитым на войне… Он читал стихи, те самые, что в скором времени вошли в его первую книжку "Однополчане". О них и тогда, и впоследствии много говорили, спорили, ими увлекались, их отвергали начисто, принимали до конца. Разноречивость оценки сама по себе свидетельствовала о силе стихов. Что же в первую очередь отличало их от других фронтовых стихов, чем же держится эта угловатая юношеская лирика, о чем она? О правде. Только правдой держится она".
Потрясение (правда, иного плана) испытал и я, когда в конце поэтического вечера Гудзенко стал рассказывать о своем детстве в Киеве, об улице Тарасовской, где он родился, о литературной студии Дворца пионеров, куда он принес свои первые стихи. Я ведь тоже занимался в этой студии, и, вглядываясь в стоявшего на сцене человека, вспомнил высокого вихрастого мальчугана, которого близкие друзья звали не Семой, а Сариком. Он обладал удивительной памятью, знал сотни строк разных поэтов: и Киплинга, и Вийона, и Саши Черного, и Анненского, и, конечно же, классиков русской литературы. С ним чаще, чем с другими, любил по-доброму полемизи ровать наш руководитель — литературный критик Евгений Адельгейм, автор интересных книг о Маяковском и украинском поэте Миколе Бажане.
Многие из них, студийцев, погибли в грозные сороковые: кто на фронте, кто в Бабьем Яре. А критик Адельгейм в сорок девятом "стал" космополитом. Его лишили работы. Нигде не печатали. В "безродные космополиты" зачислили и Антокольского. В большей статье, опубликованной в газете "Правда", ярый антисемит Николай Грибачев оплевал и Антокольского, и его учеников — Семена Гудзенко и Александра Межирова. Но в тот сентябрь, когда Гудзенко выступал в университете, на нашей Шипке все было пока относительно спокойно. Псевдонимы еще не расшифровывались. И еврейские фамилии в "Литературной газете", в московских литературных и театральных журналах не были крамольными.
…Закончился поэтический вечер. Я подошел к Семену, назвал себя. И вот мы уже идем по бульвару Шевченко, вспоминаем наших ровесников и учителей литературы, говорим о любимых книгах. А на следующий день — новая встреча. Гудзенко в моей квартире читает "Послесловие 45-го года", "мое поколение" ("Нас не нужно жалеть") и стихотворение, которое ныне входит во все антологии русской поэзии — "Я был пехотой в поле чистом". Пьем кислое вино, рассматриваем фотографии довоенных лет и обещаем друг другу, что скоро встретимся.
Из дневников Семена Гудзенко.
Зима сорок первого — сорок второго.
…Ушли в разведку Сережа и Олег. Кондрашев вышел. По нему выстрел. Крепкие люди, настоящие парни.
Едем через Сегунов поселок. Пурга. Жжет лицо, валит с лыж. У Поляны обстреляли… Бьет наш "максим". Стреляю по большаку. Немцы уходят из Маклаки. Пули свистят рядом.
Ранен в живот. На минуту теряю сознание. Упал. Больше всего боялся раны в живот. Пусть бы в руку, ногу, плечо. Ходить не могу. Бабарыка перевязал. Рана — аж видно нутро. Везут на санях. Потом доехали до Козельска. Там валялся в соломе и вшах…
Мудрость приходит к человеку с плечами, натертыми винтовочным ремнем, с ногами, сбитыми в походах, с обмороженными руками, с обветренным лицом.
Влажные глаза — скорбь всего иудейского народа. Но этот парень трижды ходил в штыки. Он заколол двенадцать гитлеровцев.
Когда ползешь по снегу, когда пурга обжигает лицо и слепит глаза, но знаешь, что если встанешь — погибнешь, вспоминаются северные ребята Джека Лондона. И они ползли в пургу, в 50 градусов, голодали, но не сдавались.
Госпиталь. 5-я палата обкуривает трубку сержанта В. Она обходит 9 коек и появляется снова в зубах сержанта. В великолепной коллекции И.Эренбурга это был бы прекрасный экземпляр…
* * *В сорок шестом году Гудзенко написал стихотворение о возвращении солдата в родные края. В нем были пророческие строки: "Мы не от старости умрем — от старых ран умрем".
Он умер тридцатилетним. Его последние стихи, написанные весной 1952 года (после первой тяжелейшей операции), — о дочери, жене, о солдатском мужестве и любимой литературной работе.
Я пришел в шинели жестко-серой, выданной к победному концу, юный, получивший полной мерой все, что полагается бойцу. Для меня весна постлала травы, опушила зеленью сады, но опять из-за военной травмы побывал я на краю беды. Сон мой был то беспробудно жуток, то был чутче гаснущей свечи, жизнь мою спасали много суток в белом, как десантники, врачи. На Большую землю выносили сквозь больницы глушь и белизну, словно по завьюженной России, первою зимою, в ту войну. Смерть, как и тогда, стояла рядом, стыл вокруг пустынный, черствый снег, кто-то тихо бредил Сталинградом, звал бойцов, просился на ночлег. Все мои соседи по палате, в белоснежных, девственных бинтах, были и в десанте, и в блокаде, и в других неласковых местах. Мы врага такого одолели — никому б его не одолеть, на войне ни разу не болели, а теперь случилось заболеть…
Второй мозговой операции Гудзенко не выдержал. Он был похоронен в Москве, где прожил семь послевоенных лет.
…Минуло четверть века, и в селе Крюковщина, неподалеку от Киева, я увидел под молодым деревцем табличку с надписью: "Каштан Семена Гудзенко". А рядом стояли другие деревца с табличками: "Рябина Николая Майорова", "Липа Ивана Чумаченко", "Туя Павла Когана", "Верба Всеволода Багрицкого", "Береза Михаила Кульчицкого"…
Это был Сад поэтов, созданный учителями и учениками местной восьмилетки. А в самом школьном здании работал музей "Строка, оборванная пулей…" Те же имена поэтов-воинов, их любимые книги и книги о них, фотографии, личные вещи…
Начало школьному музею положила встреча двух женщин, влюбленных в поэзию, — учительницы Ольги Репиной и архитектора Александры Ларкиной. Вместе со школьниками они совершали поездки в родные села и города молодых поэтов-воинов, встречались со многими писателями и учеными-филологами в Москве и Ленинграде, Смоленске, Суздале, Иваново, и конечно же, в Киеве. Музей пополнялся все новыми и новыми экспонатами. Высаживались новые деревца. Сад поэтов и музей как бы напоминали проникновенные строки фронтового поэта, написанные в сорок первом: "И пусть не думают, что мертвые не слышат, когда о них живые говорят".
…И снова сентябрь. У входа в дом #"3 по улице Тарасовской стоят люди с букетами цветов. Школьные друзья поэта, его однополчане, киевские и московские литераторы, школьники из села Крюковщина пришли на открытие мемориальной доски. Начинается краткий митинг. О Семене Гудзенко говорят писатели и однополчане. Но особенно трогательно звучат слова сельских ребят, рассказывающих о Саде поэтов, о своем музее.