Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ) - Константин Фрес

— Денежкина?! — прохрипел он, тараща на меня глупые куриные глаза.

— Вот тебе! — торжествовала Анника.

И я еле успела ухватить ее за руку чтобы остановить следующий удар. Не то курице пришел бы конец.

— Стой-стой-стой! — взмолилась я. — Это не демон, это…

— Говорящая курица! — рычала Анника. Она просто рвалась в бой. — Значит, демон! Суп из демона будет угоден Свету! И наваристый, должно быть, получится!

Откуда в ней такая кровожадность?! Впервые видит курицу, а уже готова ей кишки выпустить!

— Уберите от меня свои руки! — снова завопила курица, вжимаясь в кладку печи.

— Суп из демонячьих потрохов! — Анника снова взмахнула метлой, как Смерть — косой. — Наверное, у тебя вкусное сердце!

Вот честное слово — тут курица побледнела. У нее закатились глаза и гребень побелел.

— Нет-нет-нет! — затараторила я. — Это… несчастный скиталец меж мирами! Заблудился, попал не туда! Это не демон!

— А такие бывают? — удивилась простодушная Анника.

Мы с курицей закивали, как по команде.

— Да, да, — говорила курица.

— Да, — подхватила я. — Мне бабушка рассказывала! Иногда люди умирают в одном теле и возрождаются в другом. Но совсем не в своем, а…

Я провела рукой по лицу и вдруг замолкла, словно меня холодным ветром обдало.

А чего, собственно, я за него хлопочу?

Кто мне этот ощипанный цыпленок?!

Это из-за него я страдала в той жизни.

Из-за него попала в эту, где меня продали, как овцу на бойню!

Он же уморил меня своими пересдачами!

— Она говорила мне, — зловеще продолжила я, — что некоторые грешники за свои гнусные дела иногда попадают в другие миры. В непривычные им миры. И становятся слабыми животными. Мышкой, жуком. Или вот курицей.

— Да что ты говоришь! — ахнула Анника.

— Да, да. И там их мучают, — я многозначительно вздернула брови. — Например, курицам выдергивают перья…

— Я не курица, я петух! — зашипела курица и покраснела.

— Петух? — с сомнением произнесла Анника, разглядывая несчастного Олега Петровича. — Что-то не похоже. Петухи обычно крупнее.

— Я молодая особь! — провыла несчастная птица.

— Цыпленок! — едко подсказала я.

— А у молодых особей…

— У цыплят!

— …слабо выражен половой диморфизм!

— Чего?! — Анника остолбенела, вытаращив глаза и раскрыв рот.

— Он говорит, что еще очень маленький, — пояснила я. — Не видно еще, кто он, курица или петух.

— Размером он со взрослую курицу, — заметила Анника. — И если он петух, и еще цыпленок… О-о-о, он вырастет огромным! Суп из него получится что надо! А перьями подушку набьем. Если они отрастут, конечно.

— Прекратите каннибализм! — заверещал снова Олег Петрович, в истерике забиваясь в угол. — Я человек! Не смейте меня есть!

— Ты курица, — отрезала Анника безжалостно. — И ты попал сюда за свои грехи. Так отчего я должна быть к тебе добра?

Курица выглядела жалкой и подавленной. Гребень у нее свесился набок, клюв раскрылся, словно несчастная птица задыхалась. Сердце у меня дрогнуло от жалости.

— Ладно, не надо его пугать, — великодушно сказала я. — Может, он нам еще пригодится?

— В жарком, — кровожадно сказала Анника. — Или под соусом в картошке!

Это не девочка, это истребитель демонов какой-то!

— Греть гусят, например! — нашлась я. — Матери-то у них нет. Вот и будет наша курочка их опекать. Обрастет перьями, будет прятать под ними птенцов…

— Я петух!

— Ну, хорошо, в суп так в суп, — покладисто согласилась я.

Курица тотчас сникла.

— Согласен, — проквохтал несчастный Олег Петрович.

И я, ухватив его под крылья, откинула концы шали и усадила к гусятам.

— Вот, — сказала я, прикрывая несчастного голого Олега Петровича шалью. — Они будут на твоей совести. Будешь за ними приглядывать.

— Сбежит, — скептически заметила Анника. — Надо за ногу его привязать.

— Сбежит, значит, окажется в супе вдвое быстрее, — отрезала я. — Или собаки порвут. Много ты видела бесхозных куриц, разгуливающих на свободе?

Глава 6

Приключения эти так меня утомили, что я свалилась на свободную лежанку и уснула, как убитая.

А утром, едва расцвело, Анника меня разбудила, деликатно потрогав за плечо.

— У меня остался примерно час до работы, — переминаясь с ноги на ногу, произнесла она. — Может… ну, ты хотела помочь мне… и купить хлеба…

Она окончательно смутилась и промямлила что-то невнятное.

Я так и подскочила.

— О, конечно! — я торопливо нашарила в кармане два своих медяка. — Вот, бери!

Анника повеселела.

— Тут до дома распределительницы пять минут! — радостно сообщила она мне. — Я куплю у нее краюшку хлеба и приду!

— Хватит только на краюшку? — спросила я.

Откровенно говоря, у Эстеллы-меня были отдаленные представления, что сколько стоит.

Я пришлая, мира этого не знаю. А Эстелла до сих пор жила в обеспеченной семье.

Да и вряд ли она ела отрубной темный хлеб.

Две медных монетки — я сомневалась, можно ли на них купить вообще что-то.

Но Анника с жаром закивала головой.

— Если разрешишь, — проговорила она с мольбой в голосе, — я куплю еще что-нибудь… Например, молока!

— Тогда я смогу сварить тебе немного каши, — улыбнулась я. — Давай! Трать все! В конце концов, не самые большие деньги в нашей жизни. Будет у нас и больше!

Анника убежала, а я поднялась. Стряхнув сон, оправив платье, решительно направилась делать скопившиеся дела.

А таковых набралось немало.

Гусята наши спали, пригревшись под шалью. У них там было жарко-жарко. Значит, уже не замерзнут, не простынут и не помрут.

И Олег Петрович — тоже спал, в несвойственной курам позе.

Он завалился на бок, вытянулся во весь рост, положил голову на пушистый зад одного из гусят. Нашел же себе подушку… И какой сон крепкий!

— Совесть тебя не терзает, петух щипанный, — ворочала я сердито. — Я тут из-за тебя, между прочим!

Но Олег Петрович меня не слышал.

Препод дрых, раскрыв клюв и вытянув тощие лысые лапы. Да так блаженно, так сладко… кажется, даже похрапывал. Наверное, думал во сне, что весь кошмар ему привиделся.

Господи, что мне с ним делать теперь?! И как его-то угораздило попасть вместе со мной?! Может, после сна его того… обратно выдует?! Ну, пожалуйста!

Меньше всего я хотела видеть рядом этого щипанного петуха.

И слышать его язвительные замечания.

Хоть он сейчас и не в том положении, чтоб вести себя так.

Но, думаю, такую курицу только могила исправит.

Размышляя над этим странным попаданством, я подвязала волосы, надела серый фартук Анники и сходила за водой.

Готовить-то надо было! Для тех же гусей кашу сварить на воде.

Немного повозившись в печи, я нашла небольшой котелок и несколько тонких высохших поленьев. Трех хватит, чтоб сварить еды нашим гусям.

Одно из них я распустила на лучины, чтоб скорее разгорелись.

Из