Русские легенды и предания - Юрий Медведев

Вот поплыли они на ладье к Падун-камню, где река шумит-гуркотит, стали кликать Воду-царицу. И явилась царица в серебряных струях падучих. Поведал ей кузнец свою печаль. А она отвечала:

— Помогу, так и быть, отвращу от тебя злые помыслы свои. Но коли сын у тебя родится, обещай у меня погостить три дня и три ночи. Скуешь мне серебряное ожерелье.

Связал себя словом кузнец, и домой они возвратились. А следующей весною — вот радость-то несказанная! — родила кузнецова жена сына. И отправился он, как обещал, в гости к Воде-царице. За три дня и три ночи выковал серебряное ожерелье — на загляденье! А когда из дворца царицына вышел на белый свет, то увидал у Падун-камня седую старуху, а с нею рядом — пригожего молодца, точь-в-точь он сам, и ясноглазого отрока.

— Гляди, сын мой, гляди, внучонок, вот здесь живет коварная Вода-царица. Это она много лет назад заманила к себе вашего отца и деда, а моего мужа, — причитала старуха.

Оказалось, не три дня и три ночи пробыл кузнец у Воды-царицы, а тридцать лет и три года. За это время и сам стал стариком.

Обнялись они все, расцеловались и поплыли в родное село. Оборотился на прощанье кузнец к Падун-камню, где вода шумит-гуркотит. И явилась опять Вода-царица в серебряных струях падучих. И молвила:

— Время течет незаметно, как вода в Небесной реке.

В древних поверьях вода — это кровь живой Матери-Сырой Земли, и опора, на которой покоится земля, и водораздел между миром живых и загробным царством.

Зовут ее в народе не иначе как «матушка», «царица». Языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия — земля.

Позднее, с распространением христианства, вера в божественное происхождение воды хотя и умерла, но на обломках ее выросло убеждение в святости и чудодейственной силе этой стихии. Одно из наследств седой старины — древняя, присущая не одному православному люду, слепая вера в родники и почтение к ним не как к источникам больших рек-кормилиц, а именно как к хранителям и раздавателям таинственных целебных сил. В доисторические времена вместо храмов посвящали богам ручьи и колодцы. Милостивым заботам этих существ и поручались такие места.

ВОДЯНИЦА

Дана и князь

Жила-была на свете красавица Дана. Волосы у нее золотые, тело белее водяной лилии. Позавидовала на красоту Даны злая мачеха и вознамерилась погубить падчерицу. Как-то раз позвала ее мачеха в жаркий день купаться близ водяной мельницы, да и утопила.

А у Даны был жених, молодой князь. Очень тосковал он о невесте и частенько приходил на то место, где погибла его любимая. Как-то задержался он до поздней ночи на берегу и вдруг видит: закрутились сами собой мельничные колеса, и на них стали подниматься из воды девицы-красавицы. Хохочут, поют песни, расчесывают белыми гребнями свои длинные зеленые волосы.

И не поверил глазам князь, когда увидел среди них Дану.

Кинулся к мельничному колесу, желая схватить ее, но девушка уже прыгнула в воду. Князь — за ней. Но запутался в ее длинных зеленых волосах и не смог выплыть. Пошел ко дну…

Вот стоит он на золотом песке, а перед ним самоцветный дворец.

— Если хочешь вернуться — возвращайся прямо сейчас, не то поздно будет, — говорит Дана. — Еще минута — и уже никакая сила не сможет вернуть тебя к жизни.

— Нет, — говорит князь, — не вернусь. Без тебя мне жизнь не мила.

Крепко поцеловала его Дана — и стал после этого князь водяным царем той реки. Днем он вместе с Даной и другими русалками катается в глубине на рыбах, запряженных в золотую колесницу. А в лунные ночи выходят на берег пугать и удивлять добрых людей.

Водяница — очень древний мифологический образ. Водяна-водяница — жительница речных вод. Есть еще моряны — те живут в море.

Всякая водяница некогда была девушкой, но либо сама утонула, по нечаянности, либо была загублена чьей-то злой волею. Некоторые из них — те, что были крещены, — могут через два или три года воротиться к людям, особенно если не утонули, а были прокляты родителями и унесены на речное дно нечистой силой. Эти называются проклятые, или шутовки. Они воротятся домой, если крещеный человек наденет им крест на шею. Шутовки также выходят замуж за полюбившихся им смертных, которые сумеют отчитать их от заклятия.

Но большинству водяниц нет обратной дороги на землю. Только по ночам выходят они на берега, катаются на мельничном колесе (как и сам водяной, они страстно любят и эту забаву, и вообще мельницы и мельников), сидят на бережку, расчесывая свои прекрасные длинные волосы гребнем из щучьего хребта. Такой гребень обладает волшебной силой: причесываясь, водяница может напустить целую реку воды и даже затопить деревню, жители которой ее как-то прогневили.

Конечно, любимая забава водяниц — вредить людям. Некоторые вообще вызывают людей на разговор и топят их за насмешки над быстротой течения или шириной реки, в которой живут. Но чаще они просто путают сети рыбаков, цепляя за траву или коряги, помогают водяному ломать плотины и рушить мосты. Моряны — а они обычно великанши — поднимаясь в бурю из волн, качают корабли так, что те переворачиваются. Иногда на мостах или на мельницах водяницы нападают на людей, норовя утащить их под воду. Обессилить такую злую деву можно, выдрав у нее как можно больше волос.

Водяницы-моряны родственны античным сиренам. Они таятся у прибрежных скал, так что их длинные волосы можно принять за морскую пену, и стоит кораблю подойти поближе к опасным рифам, моряны высовываются из волн. Испуганный рулевой теряет голову, корабль сбивается с курса, становится игрушкой бурных волн, а корабельщики оказываются в воде, где их поджидают моряны.

Мало кому удается уйти от губительных объятий красавиц-морян.

ВОЛК

Волчий пастырь

Один мужик нашел в лесу, под старым пнем, клад. Еще и порадоваться не успел, а черт тут как тут: давай, мол, делить. Делили-делили до самого вечера — все никак сговориться не могут.

Вот хитрый черт и говорит:

— Давай поспорим. Кто первым звезду в небе увидит, того и клад.

Согласился мужик. Еще бы! Слыл он на селе самым дальнозорким. Задрал бороду в небо, высматривает звездочку. А черт прыг на дуб, добрался почти до верхушки и сидит верхом на ветке, озирается. «Эге, там-то ему сподручнее», — подумал мужик и тоже полез наверх.

И тут смотрят черт с мужиком — к дубу несется стая волков, погоняемая всадником на белом коне.

Остановился всадник под деревом и начал рассылать волков в разные стороны. И всякому наказывает, как и чем ему пропитаться.

Всех разослал, собирается дальше ехать. На ту пору тащится хромой волк и спрашивает:

— А где ж моя доля, Егорий?

— А твоя доля, — ответил всадник, — вон, на дубу сидит.

Волк ночь ждал и день ждал, чтобы мужик с чертом слезли с дуба, да так и не дождался. Отошел подальше и схоронился за куст.

Тем временем заметил черт в небе первую звездочку, спустился с дуба, схватил клад — и бежать. А волк выскочил из-за куста, настиг нечистого и тут же съел. А сокровище так и осталось валяться — волку-то оно на что?

Мужика же лишь через три дня дровосеки нашли на дубу: все никак слезать не хотел. Еле сняли беднягу с дерева, напоили-накормили. А потом и клад на всех разделили.

В сказках славян чаще всего из зверей действует волк. Осмысленность поведения волчьей стаи, хитрость, ум и отвага серых хищников всегда внушали не только страх, но и уважение. Недаром существовало в древности личное имя — Волк (до сих пор на Балканах мальчиков называют Вук, а у немцев — Вольф). Считалось, что волки уничтожают свои жертвы не поголовно, а выбирают только тех, кто обречен на погибель Егорием Храбрым, волчьим пастырем, то есть пастухом. Собственно говоря, этот образ слился с Егорием Храбрым уже в позднейшие, христианские времена. Древнейшие наши предки видели в нем прежде всего повелителя небесных волков, которые, словно гончие псы, участвуют вместе с Волчьим Пастырем в дикой охоте и носятся по небесам. Спускаясь на землю, Волчий Пастырь выезжает верхом на волке, щелкая бичом, гонит перед собою волчьи стаи и грозит им дубинкой.

Иногда он подходит к деревням в образе седого старика, но иногда сам оборачивается диким зверем — и тогда ни один пастух не может уберечь от него свои стада. В лесу он созывает к себе волков и каждому определяет его добычу. Кто бы это ни был — овца, корова, свинья, жеребенок или человек — он не избегнет своей участи, как бы ни был осторожен, потому что Волчий Пастырь неумолим, как сама Судьба.

Об этом говорят и пословицы:

«Что у волка в зубах, то Егорий дал»,

«Ловит волк роковую овцу»,