Авантюра леди Шелдон - Эмилия Остен

Временами его речь утрачивала плавное течение, что присуще людям образованным, и переходила на звонкий простонародный говорок.

– Вам действительно придется привыкать, – согласилась Роуз и оперлась на руку священника, чтобы с его помощью сойти на причал. – Если уж вы намерены отправиться к дикарям…

– Намерен, миледи! В самые дикие места, что еще остались на этой планете. А пока мы не отдалились от благ цивилизации, не изволите ли прокатиться со мной?..

Они наняли открытый экипаж, который провез их вдоль берега реки и дальше, к океану. Роуз наслаждалась теплом и хорошей погодой, священник же без умолку болтал, вываливая на свою спутницу ворох сведений о местных красотах. Город карабкался по холмам, и ярко цвели какие-то мелкие желтые цветы у стен монастыря иеронимитов.

Пообедав в береговом ресторане, Роуз и отец Джонсон возвратились к «Святой Анне» и стали свидетелями занимательного зрелища: на борт загружались новые пассажиры. Тяжело отдувающийся носильщик волок несколько громадных чемоданов за тучной леди средних лет, громко приказывавшей ему поторапливаться; итальянская семья, судя по их быстрому и радостному говору, весьма обрадованная предстоящей поездкой, бестолково совала матросам вещи; некий джентльмен в белом костюме, сопровождаемый слугой, пережидал этот локальный апокалипсис с достойным похвалы спокойствием. Отец Джонсон помог Роуз выйти из коляски.

– Похоже, за обедом теперь будет еще оживленней.

– Вы уверены, что все это пассажиры первого класса? – Роуз опустила на глаза короткую сетчатую вуаль, чтобы скрыть их от посторонних.

– Та дама и этот джентльмен точно будут обедать за столом нашего капитана, уж вы мне поверьте, – понизив голос, произнес отец Джонсон.

Мужчина, словно услышав, что говорят о нем, бросил на Роуз и ее спутника быстрый взгляд.

Роуз, в свою очередь, с любопытством посмотрела на него – ничего невежливого, просто короткое учтивое внимание.

Он был довольно высокий, выше ее примерно на голову, с широкими плечами, прямой, как доска, спиной и руками, которые постоянно находились в движении, – сейчас, например, рассеянно танцевали на полях белоснежной шляпы, которую незнакомый господин снял и крутил в пальцах. Волосы джентльмена были странного оттенка: не золотистые, не каштановые, не черные, не рыжие, а какие-то пегие, всех этих цветов одновременно. Роуз уже встречала людей с волосами подобного вида и знала, что такие бывают у людей, проводящих много времени на солнце без головного убора. У незнакомца оказался большой рот с чуть приподнятыми уголками, словно обладатель сих губ вот-вот рассмеется. Кожу мужчины покрывал ровный загар, что в лондонском обществе по-прежнему считалось немного неприличным, зато у бывалых путешественников не вызывало никаких вопросов. Белый костюм сидел на джентльмене как влитой, голенища прекрасных кожаных сапог отливали медью. Слуга, стоявший за его спиной, показался Роуз статуей, так как шевелиться, в отличие от господина, явно считал излишним; это был человек средних лет с глубоко изрезанным морщинами лицом и запавшими глазами, судя по виду – не англичанин.

Обмен взглядами получился коротким, после чего джентльмен нахлобучил на голову шляпу, чтобы тут же приподнять ее и поклониться Роуз. Та ответила вежливым кивком и проследовала мимо, положив ладонь на руку священника и стараясь аккуратно ступать по трапу. Кто бы ни был этот новый пассажир, отец Джонсон прав: вряд ли он путешествует вторым или третьим классом.

«Святая Анна» отошла от причала с отливом и, развернувшись, неторопливо и величаво покинула устье. Роуз принесли записку от капитана, как и каждый вечер: мистер Лерой выказывал уважение леди Шелдон и приглашал ее присоединиться к нему и другим пассажирам в кают-компании за ужином. Миссис Браун разложила перед Роуз ее платья, и через некоторое время был выбран летний наряд нежно-кремового цвета, отороченный белым кружевом и украшенный по лифу крошечными речными жемчужинами. Роуз стояла перед закрепленным на стене каюты зеркалом, разглядывала себя так и этак и очень себе нравилась. Миссис Браун застегнула у нее на шее жемчужное ожерелье, уложила хозяйке волосы, протянула кружевные перчатки и, полюбовавшись произведенным эффектом, одобрительно кивнула: да, по мнению почтенной женщины, теперь можно появляться в приличном обществе. Сама она, как обычно, осталась в каюте: присутствие среди пассажиров отца Джонсона и его дружба с Роуз не остались ею незамеченными, что компаньонка всячески поощряла, хотя не произнесла и пары предложений по этому поводу. Впрочем, Роуз и так понимала ее прекрасно.

На палубе теперь стало оживленней. Присутствовать на мостике и ужинать в кают-компании имели право лишь пассажиры первого класса, верхняя палуба была открыта для них и для пассажиров второго; третий класс ютился внизу, в многоместных каютах, больше похожих на трюмы, и не оскорблял своим видом взгляды благородных господ. На палубе Роуз обнаружила и давешнее итальянское семейство, по-прежнему испытывавшее щенячий восторг от всего, что вокруг происходит, а также многих других новых пассажиров, большинство из которых оказались одеты небогато, но чисто. Прислонившись к основанию мачты и скрестив руки на груди, Роуз поджидал отец Джонсон. Ветер трепал полы его шелковой сутаны. Солнце садилось, огненные блики рассыпались по волнам, как перья пролетевшего мимо феникса.

При виде Роуз отец Джонсон просиял.

– Капитан распорядился поднять паруса. – Он ткнул пальцем вверх. – Говорит, что хорошим ветром грешно не воспользоваться, и я полностью его поддерживаю. Публика в восторге.

– Еще бы. – Роуз однажды приходилось плавать на пароходе, подобном этому, и она видела паруса вблизи, однако до сих пор они вызывали в ней мистический трепет. Она подняла голову, глядя вверх, туда, где под попутным ветром туго выгибались громадные желтоватые полотнища. – Как красиво…

– Если желаете, мы можем прогуляться. Обед назначен через полчаса.

– Охотно.

Они прошлись вдоль борта, в конце концов остановившись так, чтобы видеть мачты во всей красе; у Роуз захватывало дух, когда она на них смотрела. Как все-таки дерзок и изобретателен человек! Он пересекает океаны на скорлупках, наполненных удачей и ветром. И это не только опасно, но и безумно красиво.

Неподалеку, на носу, Роуз заметила давешнего джентльмена в белом костюме; новый пассажир беседовал с мистером Уордом, членом Королевского географического общества, и, похоже, о чем-то с ним спорил – издалека не расслышать. Иеремия не заметил этой парочки, увлеченно рассказывая Роуз о своей давней поездке в Эдинбург. Через плечо священника были прекрасно видны и джентльмен в белом, и его собеседник, их лица в профиль, жесты, а временами доносился их смех. Если они и спорили, то уж точно не ссорились. Роуз не могла понять, чем ее внимание привлек этот новый человек на судне и почему ей хочется узнать, кто он и куда направляется. Но это не тревожило: с Роуз уже случались подобные предчувствия, и каждое из них вело к интересному знакомству. Она кивала отцу Джонсону, выслушала все, что священник хотел ей рассказать об Эдинбурге, а потом позволила проводить себя в кают-компанию.