Исход - Игорь Пронин

— Нет, тогда лучше сразу в окно прыгать. Только попробовать забраться повыше. — Задернув штору, Павел прошел на кухню и заглянул в холодильник. — Все-таки очень есть хочется. Прихвачу кое-что — неизвестно, сколько нам сидеть.

— Крупы тогда надо взять! И макароны.

— Ленка, а варить ты как макароны будешь? Костер разведешь в квартире? Ты вроде пожара боялась. — Павел не отрезая откусил от куска сыра, потом от батона. — Лучше поищи аптечку. У них дети, старики — там много всего должно быть.

Спустя еще несколько минут они вернулись с добычей в свою квартиру, где у пролома их встретила бледная и страшная в свете свечи Светлана. Она стояла с чисто вымытым разводным ключом наготове.

— Бдительность прежде всего! — одобрил Павел и широко зевнул. — Теперь надо на всякий случай забаррикадировать, как сможем, дверь в ванную.

— Так ведь там, у деда Сергея, все в порядке? — удивилась Лена. — Если надо, я там могу покараулить, а ты спи.

— Не глупи. После того, как дед Сергей стену проломил, я уже не смогу спать, если не сделаю все возможное для защиты. Баррикада их не удержит, если все же просочатся, но даст нам время покинуть квартиру.

— И куда же мы пойдем? — печально спросила Света.

— Про это лучше не думать…

На сооружение баррикады, подпиравшей дверь в ванную комнату, ушло еще полчаса. Только сперва Павел перенес труп деда Сергея в его бывшую квартиру и там оставил в детской, в крови его внучек, которых убил их же любящий дед. Павел подгонял девчонок, заставив поставить возле двери сперва большой шкаф, потом упереть в него диван и, наконец, взгромоздить на диване все, что могло на нем уместиться.

— Теперь я спать, — Павел утер пот и скептически оглядел сооружение. — Извините, но дежурить первым не могу. Вы между собой разберитесь.

— Я готова, — предложила Света, опять баюкая разводной ключ, который ее почему-то успокаивал. — Все равно сон не идет. Только я рядом сидеть буду, не оставляйте меня одну.

— Хорошо, — согласилась Елена. — Садись рядом в кресло, только не усни, пожалуйста. Только если уж мы собираемся в случае опасности бежать, надо рюкзаки собрать, наверное? Вода, еда, лекарства… Павел, а что будет завтра? Сможем мы автобус найти или грузовик и доехать до Измайлова? Твои-то в Крыму, туда не добраться, а мои недалеко. Вдруг сможем помочь? Мама успела по телефону сказать, что они собирались идти к церкви, там какой-то у них пророк, Новый Иеремия.

— Лена, о чем ты говоришь? — уже с закрытыми глазами пробурчал Павел. — Я же сказал: дороги забиты. Через мост прорвемся, но дальше сто раз в такие заторы попадем, что не всякий грузовик разгребет. Да и где его взять? И даже если он недалеко — мы не добежим, я ведь сегодня только чудом жив остался. Они слишком быстры… Не на церкви надо надеяться, а что наши власти не дармоедами окажутся, что смогут противостоять этой нечисти. Если так — завтра до нас, может, и не доберутся, но услышим стрельбу. Вот БМП или танки — да, эти везде проедут, и людоедам броню не прогрызть. Если введут войска и просто перестреляют эту нечисть… Все, я сплю.

Она занялась сборами сама, так было проще, а рюкзаки оставила возле входной двери. Светка послушно уселась в кресло и задумалась о чем-то, поглаживая ключ. Про себя Лена подумала, что тоже не уснет, но все же улеглась рядом с Пашкой — как и он, не раздеваясь. Пока двигали мебель, она немного отвлеклась от доносящихся снаружи звуков, а теперь опять вздрагивала каждый раз, как под окнами с рычанием пробегали людоеды. Криков их жертв слышно не было — видимо, всех, кого смогли, они уже поймали и съели, а оставшиеся в живых люди затаились в убежищах.

«Сколько нас таких? Наверное, немало, вот здесь в Строгино — несколько тысяч. Если бы мы могли объединиться, спрятать где-то детей и стариков, а мужчинам и женщинам покрепче раздать оружие, то смогли бы победить? Просто перебить всех людоедов? Устроить на них охоту? Они не бессмертные, и не зомби, они умирают. Наверняка у кого-то есть оружие, а если поискать в пустых квартирах — можно найти еще. И полиция! — вспомнила она. — У нас же тут недалеко РОВД! Там наверняка есть комната с оружием, или как она называется. Автоматы и еще что-нибудь. Если бы мужики смогли организоваться, и прорваться туда, то быстро перестреляли бы всех людоедов в Строгино! Или не всех?.. Их много, может и патронов не хватить. Но ведь в других местах города тоже образуются такие группы? Может быть, они будут сильнее наших, первыми перестреляют всех у себя и придут нам на помощь. И так, район за районом, все очистится, и Измайлово тоже. А там отец наверняка о маме позаботился, если только… Если только их не убил вирус и они не стали людоедами. Но так или иначе мы ведь победим, потому что хоть людоедов и много и они сильные, но они — глупые! Они не смогут взять оружие и стрелять в ответ».

— Ленка!!! Ленка-а-а!!! — даже вопль подруги не сразу вырвал Елену из сна, в котором она из автомата с наслаждением расстреливала людоедов, прорываясь плечом к плечу с Павлом к родителям в Измайлово. — Помоги!!!

Лена, оторвав наконец голову от подушки, сразу схватилась за лежавший рядом молоток, уверенная, что на них напали. Но когда обернулась, увидела, что подруга пытается удержать изгибавшегося, хрипящего Павла. По выпученным глазам, по разинутому в тщетных попытках вдохнуть рту Лена сразу поняла, что Павел умирает. Но почему?! Ведь он, как они со Светкой, оказался устойчив к вирусу, или что там за дрянь убила всех людей?! Теперь его не спасти, все бесполезно.

— Нет! — взревела Лена, отвечая самой себе, и отбросила молоток. — Нет!

Испуганная Светка отскочила в сторону, а Елена, не помня себя, попыталась спасти любимого. Может быть, он подавился? Она рывком приподняла его, обняла, попыталась резко надавить на диафрагму. Потом в панике, видя угасающую жизнь в его глазах, снова бросила на постель и стала делать искусственное дыхание. Снова и снова она давила, дышала в рот, до тех пор, пока не почувствовала, что подруга, обняв ее сзади, тихо плачет и уже промочила насквозь футболку.

Павел безучастно смотрел в потолок, он не двигался и не пытался больше вздохнуть. Он умер. Лена, оттолкнув повисшую на ней Светку, отодвинулась подальше, подчиняясь какому-то чувству. Вроде бы должна была броситься ему на грудь, зарыдать горше Светланы, а тут… Она утерла бисеринки пота на лбу, выступившие во время попыток спасти умиравшего, постаралась успокоить дыхание.

«Почему я так себя веду? Будто Павла здесь уже нет, будто это тело какого-то чужого человека…»

— Лен, я ведь первый раз вижу, как умирает человек, которого я знала! — всхлипнула подруга. — Знаешь, надо нам его на кухню унести. А завтра — сквозь пролом, к соседям.

— А на кухню-то зачем? — глухим, холодным голосом спросила Елена. Глаза ее оставались сухими. — Ты спать, что ли, тут теперь собираешься?

— Да нет, теперь я уже, наверное, никогда не усну… Ой, как орет! — Светка поежилась: от произведенного шума опять забеспокоился людоед, закрытый в квартире где-то сверху, снова начал рычать и выть. — На кухню надо отнести, чтобы здесь не пачкать. Нам ведь придется теперь его… Убить.

— Он мертвый! — не поняла сначала Лена.

— Вроде мертвый, но ведь все может случиться! — Света подобрала с ковра оброненный разводной ключ. — Ты сама видела. Это как с укушенными вампирами, им кол осиновый в сердце вгоняли, чтобы не ожил. Я сама сделаю, ты только помоги мне его на кухню отнести.

— Нет! — Елена встала с кровати и заслонила Павла от подруги. — Подожди. Давай сообразим. Что я видела?

— Да то самое! — Светка шмыгнула носом. — Они сперва умирают, как все, а потом встают! Леночка, милая, я так тебя понимаю, я бы тоже не смогла так с кем-то из своих, но я ведь сама все сделаю. Ты мне только помоги унести его, не надо здесь…

Прикусив губу, Лена заставила себя отойти к окну. Ей была мерзка сама мысль о том, что Светка будет бить ее Павла по голове, убивая второй раз уже мертвого, но с логической точки зрения она была совершенно права. Надо было успокоиться, и… Она услышала рычание за спиной и, подпрыгнув от страха, обернулась.

Павел перевернулся на спину, встал на четвереньки и, негромко рыча, нюхал воздух. Лене бросилась в глаза длинная струйка слюны, дотянувшаяся до простыни. Вот почему, наверное, ей не хотелось обнимать мертвого! Он не умер. Продолжая рычать, Павел приподнял голову и исподлобья уставился на Лену. В его глазах не было узнавания, там разгорался охотничий огонек.

«Вот так все и кончится. — Лена попятилась к окну, спокойно наблюдая, как напрягаются мышцы людоеда. — Да, Павел, убей меня. Убей и съешь, я не хочу больше жить, не могу больше жить в таком мире… Все равно тут — смерть. Не будет никакой помощи, если мы будем продолжать умирать, а умерев, превращаться в людоедов. Только, пожалуйста, убей меня быстро!»