Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире - Карл В. Эрнст

Этот труд является плодом многолетних размышлений, преподавания и написания работ по исламской религии и культуре. Изначально я увлекся исламоведением благодаря случайному знакомству с персидской поэзией, которая создавалась великими суфиями (мусульманскими мистиками) – такими, как, например, Джалал ад-Дин Руми. И именно засилье невежества и непонимания того, что представляет собой ислам, в свое время натолкнуло меня на мысль, что изучение великой духовной и гуманистической суфийской традиции, воспринимаемой в качестве главного атрибута исламской мысли и практики, послужит наведению мостов над цивилизационной пропастью. Я до сих пор думаю, что это неплохая идея; однако спустя годы, к моему удивлению, я стал замечать, какой значительной популярностью Руми стал пользоваться в Америке – и все благодаря таким поэтам и переводчикам, как Колман Баркс и Роберт Блай. В процессе получения образования я выучил арабский, персидский и урду, а также получил степень доктора в области исламоведения. Я провел достаточно времени за границей – в частности, в Индии и Пакистане, также в качестве исследователя ездил в Иран и Турцию.

Как любой из американцев, принадлежащих к немногочисленной группе ученых-исламоведов, я обнаружил, что мои гуманистические цели все больше и больше расходятся с политической повесткой дня. Так, осенью 1978 года я уже забронировал авиабилеты в Тегеран, чтобы работать там над диссертацией, но иранская революция спутала мои планы, и вместо этого я поехал в Индию. В 1985 году я получил грант на изучение исламской цивилизации по программе Фулбрайта, но кто-то в индийском правительстве посчитал, что мои исследования по средневековому суфизму слишком сомнительны, чтобы мне дали визу. В результате я вместе со своей семьей провел чудесный год в Пакистане. Точно так же: я только-только завершил свое исследование в Стамбуле, когда в 1990 году Ирак вторгся в Кувейт. Осенью 1998 года я был вынужден отложить свою научную командировку в Пакистан, ибо американское правительство нанесло бомбовые удары по Судану и Афганистану в отместку за подрыв посольств в Восточной Африке. И мне пришлось начать работу над этой прекрасной книгой в Севилье, в одном из центров мавританской культуры, как раз когда прогремели на весь мир теракты 11 сентября.

Просветительская задача, стоящая перед специалистами-исламоведами, грандиозна. С одной стороны, в Европе и Америке царит чудовищное незнание ислама и недоверие к нему, в значительной степени обусловленное произошедшей в 2001 году трагедией. С другой стороны, в мусульманских странах действительно орудуют экстремисты, использующие исламскую риторику для оправдания насильственных акций против населения. Заложниками этой конфронтации стали миллионы ныне живущих мусульман, ставших аутсайдерами в западном мире и при этом не разделяющих идеологию Усамы бин Ладена. Те из нас, кто изучал текст Корана, произведения гениальных поэтов и историю исламской цивилизации, очень остро чувствуют ту степень искажения исламских понятий, которому их подвергли сторонники террористических методов. Вы можете себе представить, насколько более болезненно это ощущает большинство мусульман, осуждающих террор и при этом страдающих от неоколониального давления на их страны?

Несмотря на все эти экстраординарные вызовы, задача исламоведения также может быть определена в качестве программы-минимум. В 1992 году я был участником семинара, посвященного образу ислама в Америке. Просветительская цель, которую мы в итоге выработали, была предельно проста: убедить американцев в том, что мусульмане – это люди. Эта миссия может показаться до абсурдного примитивной, однако именно исламская религия остается тем феноменом, по отношению к которому даже образованные люди не устают демонстрировать собственную предубежденность и враждебность. Десятью годами позже на семинаре, где обсуждались острые проблемы исламоведения, мы пришли к тем же выводам, только сформулировали их более четко: гуманизировать образ мусульман в глазах немусульман. В первой главе я рассмотрю в деталях природу исламофобии, но пока отмечу: меня все еще изумляет, что умные, казалось бы, люди с легкостью верят, будто все мусульмане склонны к насилию или что все мусульманки по определению угнетены, однако они не могут даже помыслить о том, чтобы высказать аналогичное стереотипное мнение о куда более малочисленных группах населения, будь то евреи или чернокожие. Этот зашкаливающий негатив в отношении мусульман очень бросается в глаза, и хотя он не основывается ни на личном опыте, ни на изучении феномена, средства массовой информации и популярная культура каждый день неустанно подпитывают исламофобию.

Доводы, которые приводятся в этой книге, призваны побудить читателя по-новому взглянуть на ислам, критически и независимо оценить доступную информацию о нем. В моих предыдущих книгах я разработал метод объяснения незнакомых религиозных феноменов, избегая специальной терминологии, принятой в научных кругах. Я верю, что писать ясно и просто – так, чтобы увлечь читателя предметом исследования – возможно. Этого нельзя добиться при помощи менторски-безапелляционных суждений – читателю необходимо объяснить спорные моменты и показать, что, собственно, находится на кону. Я черпаю разнообразные смыслы и сравнения из исследований в области религии и исторического контекста. Рассматривая предмет через призму религиоведения, я обращаю особое внимание на важную роль современного христианства – в частности, протестантской мысли – в формировании современных представлений об исламе. Следы этих интерпретаций можно обнаружить в трудах немусульманских европейских и американских экспертов в области ислама (так называемых востоковедов), и они также всплывают в работах сегодняшних мусульманских авторов и критиков. Уделяя внимание историческому контексту, я выявляю политические, экономические и социальные факторы, формирующие подоплеку тех феноменов, которые принято считать сугубо религиозными.

Используя эти методы, я изначально предполагал, что в этой книге будут рассматриваться преимущественно основные исламские религиозные понятия, с акцентом на мало понятую роль пророка Мухаммада (С), представляющего собой центральную фигуру, на которой сконцентрирована исламская религиозность. И это все еще остается основой данной книги. Последствия терактов 11 сентября, однако, привели к формированию такой атмосферы, в которой мы не можем больше игнорировать проблему религиозной и цивилизационной конфронтации, упомянутой выше, и для многих людей путь конфронтации представляется единственно возможным, стоит только им услышать об исламе. Этот нюанс заставил меня внести в книгу главное изменение – высветить, насколько наши представления о религии в последнее время стали выстраиваться исходя из идеи соревнования и конфронтации, в то время как сама эта концепция религии, в своей основе являющаяся империалистической, остается неисследованной.

В частности, необходимо объяснить, каким образом взаимодействуют религия и история, ибо СМИ создают такую картину, будто бы принимать во внимание стоит лишь текущий момент. Поток рекламы и развлекательных программ, изливающийся на нас ежедневно, способствует забвению прошлого, и нам кажется, будто бы современные идеологии вечны и существовали в таком виде всегда. Знание прошлого, тем не менее, может стать важным средством освобождения от тирании господствующего ныне общественного мнения. Слова и концепты не вырастают сами, как листья на деревьях; они изобретаются в конкретных целях, и история, в которой фиксируется перемена значений этих слов, проливает свет на критические моменты, сформировавшие наш мир. Знание о происхождении и трансформации слов позволяет нам определять, какие из их значений для нас приемлемы и под какими из целей, обозначенных нашими предками, мы все еще подписываемся. Рассматривая религию через призму истории, можно обнаружить, что за кажущимся органично слитым воедино конгломератом религиозных концептов скрываются горячие дебаты и существенные различия, признаки неустранимого плюрализма, в силу которого каждая религиозная традиция рисует перед нами разнообразные перспективы. И хотя очень заманчиво слушать голоса, которые не допускающим возражений тоном полностью оправдывают или огульно осуждают все, что угодно, если мы польстимся на это, то подобный путь чреват для нас лишь обретением предвзятости и ангажированности. Я предлагаю читателю вместо того, чтобы впадать в этот нездоровый раж, открыть для себя, насколько богата исламская религиозная традиция и какие разнообразные перемены она претерпевала на протяжении истории.

Эта книга вовсе не является апологией ислама в попытке защитить его от любой критики; я сам не мусульманин, и я не предлагаю делать какие-то преференции в пользу чего бы то ни было. Эта книга зиждется на предположении, что мусульмане являются людьми – в том смысле, что у них есть своя история, что они живут в разных социальных и исторических условиях в зависимости от класса[22], к которому они принадлежат, национальности, пола и прочих факторов, которые точно так же формируют любого другого человека. На базовом уровне я чувствую необходимость привести этот довод просто в силу того, что за многие годы [изучения ислама] у меня сложились личные человеческие отношения с мусульманами – людьми, которые приглашали меня к себе домой, знакомили меня со своими семьями. Хотя много лет назад я определял свою профессиональную задачу как ознакомление немусульман с чужой культурой, растущее мусульманское присутствие в Америке и Европе сформировало новую аудиторию, для которой очень важно понять, что значит быть мусульманином сегодня. Мусульмане составляют примерно четверть человечества, и похоже, что это соотношение не изменится. Поэтому немусульманам необходимо принять как факт, что ислам является частью нашего общего человеческого бытия. Также [неоспоримым] фактом является то, что мусульманам, не удовлетворенным безапелляционными авторитарными оценками, нужно принять как историю своих предков, так и историю современного мира. Эта книга адресована обеим аудиториям [и мусульманской, и неисламской] в большей степени, нежели ученым, и она носит скорее иллюстративный и провоцирующий, нежели всеобъемлющий и исчерпывающий характер.