Неофеодализм. Ренессанс символизма - Сергей Деменок

Фантазии на тему образа тяготеют к реальности и однажды принимают такие формы, которые легко и естественно воплощаются в реальности. Например, замок баварского короля Людвига II «Нойшванштайн», созданный как символическое выражение феодального замка, стал символом киностудии Уолта Диснея и многократно воссоздан как сказочный символ Диснея по всему свету. Но нельзя совсем отрываться от притяжения Земли. Фантазия призвана создавать вихрь воображения у поверхности земли, возносящий вверх. Беспочвенная фантазия ничего общего не имеет с конструктивной симуляцией. Перефразируя Бодрийяра («Simulacres et simulation»), определим симуляцию так:

Симуляция – это порождение псевдо-реальности посредством символического моделирования реальности, без копирования и повторения реальности.

Моделирование и расчет позволяют найти такую симуляцию реальности, которая может воплотиться в реальности. При этом исчезает самое существенное – различие между симуляцией и реальностью, между реальностью и концептом реальности. Заблуждений, в таком случае, нет и быть не может. Роскошь блуждания есть привилегия субъекта, которого нет.

Истина – продукт симуляции. Реальность – это не более чем эффект симуляции.

Реальное производится и может быть воспроизведено несметное количество раз. Симуляция, в отличие от имитации и фальсификации, не имеет ничего общего с воспроизводством реальности. Симуляция не просто предваряет реальность, но направляет реальность на свой путь:

«Симуллкр столь хорошо симулирует реальность, что начинает эффективно ее регулировать» (Ж. Бодрийяр).

Реальность стимулирует появление симулякров, а симулякры регулируют изменение реальности. Эта петля есть суть современной производящей деятельности человека. В своем исходном значении слово «производить» («producere») вовсе не означало изготавливать нечто материальное. Согласно Бодрийяру («Забыть Фуко»), оно значило «делать видимым», «показывать», «выделять» или «предъявлять». Найти, выследить, схватить – вот смысл добывающей деятельности первобытных охотников. Позже слово «producere» стало означать изготовление по образу и подобию оригинала. В Библии говорится, что Господь создал человека «по образу Своему и подобию». Такое воспроизведение не имеет ничего общего с подделкой. В давние времена никакая копия не была подделкой. Любая вещь представляла собой хорошее или плохое воспроизведение того, что так или иначе есть в природе.

Однако со временем производство отдалялось все дальше и дальше от природных аналогов. Наконец, и вовсе от них оторвалось. Теперь, все чаще, исходный образец не имеет аналогов в природе. Сдвиг от открытия к изобретению изменил отношение к копии. До XIX века изготовление копии представляло собой вполне законную практику.

Однако все переменилось. В наши дни копия – вне закона. Она угрожает серийному производству. Весь смысл серийного производства – производство массы одинаковых вещей. Отличия между массовым продуктом и его прототипом не допускаются. Если так, то прототип обретает ценность. За него надо платить.

Пиратское производство подделок наносит удар по конкурентной способности легального производителя, но одновременно с этим ограничивает его жадность. Уйти от пиратского преследования можно только прибавив скорость. Товар устаревает и заменяется новым быстрее, чем появляется пиратская копия товара. Скорость внедрения нового товара растет и приближается к скорости процессов производства, продвижения и распределения товаров.

Происходит перехлест. Мы видим новый товар уже до того, как он внедрен в производство, и задолго до того, как мы найдем его на полках магазинов. Всё происходит не просто в режиме реального времени, но еще быстрее. При этом впечатление от продукта интерферирует с процессом разработки продукта.

Любая ситуация, едва будучи осмысленной, приводит себя в состояние перерождения.

Раньше, стоя перед зеркалом, мы видели свое физическое зазеркальное отражение. Сегодня мы стоим перед отражающими поверхностями – перед экраном, монитором или плазмой. Через них мы наблюдаем процесс, в котором мы сами физически участвуем. Не столько объект, сколько процесс оказывается в центре внимания. Сдвиг от производства вещей – к производству процессов и операций стал отличительной чертой современного производства. Процессы и операции символически фиксируют формулы и формулировки, программы и алгоритмы, товарные знаки и марки, патенты и know-how, технологические регламенты и даже законодательные акты.

Процессы и алгоритмы вовлекаются в прямое рыночное обращение. Они становятся товаром. Но это особый товар. Он «материализуется» в символической форме. Это, прежде всего, программы и алгоритмы. Но, всё чаще, хорошо организованные процессы и процедуры выражают свою операциональную ценность через торговые марки и бренды. Это своего рода сигнальные маяки, которым можно доверять. Они экономят время навигации в товарных джунглях. И в этом их ценность.

Ценность нематериальных активов все чаще котируется выше, чем ценность активов материальных. Нематериальные активы включают в себя операциональные и символические активы. Таким образом, материальные, операциональные и символические активы формируют триаду ценностей пост-капиталистического капитализма.

В современном капиталистическом производстве приходится играть одновременно на трех досках – выигрывать в росте материальных активов, наращивать операциональные активы и заботиться о символических активах.

Все три партии связаны между собой так, что успех одной из них способствует успеху другой только при посредничестве третьей. Материальные ценности становятся неотделимы от процесса их производства вследствие добавочной стоимости бренда. Ценность процесса производства неотделима от бренда благодаря надежному качеству производимой продукции. Качество производимой продукции неотделимо от самого процесса производства.

Круг замкнулся. Бренд, товар и процесс производства есть одно неразрывное целое. Когда-то самым первым и важным активом был плодородный надел земли, потом таким активом стал товар, позже – деньги.

Сейчас всё иначе. Первоактива больше нет. Но есть сеть, в узлах которой материальный, операциональный и символический активы образуют активную ячейку – современное капиталистическое предприятие. И эта ячейка не парит в невесомости.

Она является частью глобальной многомерной связной глобальной сети.

1.4. Сингулярность и глобализация

Всё началось 13,7 миллиардов лет тому назад. Большой взрыв привел к появлению материи, времени и пространства. Всё возникло из сингулярности.

Здесь сингулярность – это точка бесконечно малого радиуса, с бесконечно большой плотностью и бесконечно большой температурой.

Прежде всего из сингулярности в момент большого взрыва появились элементарные частицы вещества. Хаотическое движение элементарных частиц в ранней и еще очень тесной Вселенной вело к интенсивному взаимодействию между ними. Частицы «задевали» друг друга.

Элементарные частицы вещества – это маленькие отражающие экраны.

Всякое воздействие на них приводит к ответной реакции с их стороны. В череде реактивных взаимодействий по случаю появляются устойчивые петли обратного влияния. Едва сформировавшись, петли обратного влияния закрепляют себя в устойчивых материальных структурах. Эти структуры сохраняют свою метрику и топологию, несмотря на хаос, царящий вокруг них.

Эти структуры ведут себя как единое неделимое целое, хотя и состоят из отдельных элементов. Они представляют собой «сингулярность» в исходном смысле этого слова.

Сингулярность есть совокупность структурно связанных между собой индивидуальных элементов.

Сегодня мало кто знает, что термин «sigularitas» для обозначения целого, состоящего из неделимых частей, ввел в XI веке французский схоласт Гильберт Порретанский (Gilbert de la Рогге).

Для того, чтобы связать отдельные части в одно целое, нужно иметь «нечто» связывающее. И мы повсюду обнаруживаем недостающее связующее – петли обратного влияния. Они не просто соединяют, но, подобно плотной шнуровке, стягивают разобщенные и обособленные элементы в одно связное целое. Единое целое («сингулярность») возникает внезапно, как бы из ничего.

Петли обратного влияния есть связующее элементов сингулярности в одно целое.

Появление петель обратного влияния происходит внезапно. В начале 20-х гг. XX века теоретики эмерджентной эволюции ввели термин «внезапные свойства». Этим термином обозначают свойств сложных систем, которые отсутствуют на более низком уровне системной иерархии. Например, из атомов углерода, водорода и кислорода может образоваться молекула сахара. Вкус сахара – новое качество системы. Его нет ни в атоме углерода, ни в атоме водорода, ни в атоме кислорода. Температура есть у всякого тела. Но на молекулярном уровне этот параметр отсутствует.