Отверженный - Александра Гай

Спряталось за горизонтом солнце. Ветер утих, и заметно похолодало. К полуночи воздух сделался пронзительно ледяным. Нежные листья на деревьях, луговая трава, хвоя на соснах и елях покрылись изморозью. Постепенно небо затянуло плотными облаками, скрывшими звёзды, и пошёл мелкий густой снег.

Снег ложился на остывшие неподвижные лица мертвецов и не таял. Холод заставил Станислава очнуться, вынырнуть из тёмной пелены небытия. Он с трудом сполз с тела рыцаря, закованного с головы до пят в кольчужные доспехи. Но встать на ноги сил не хватило, княжич бессильно распластался на снегу. Собственное тело сделалось непривычно тяжёлым и непослушным. Заснеженный луг закружился перед глазами быстрее и быстрее… Отёкшие воспалённые веки сомкнулись, и княжич опять потерял сознание.

То ли во сне, то ли наяву Станислав увидел себя стоящим на тонкой зыбкой линии. Неведомо как пришло понимание мимолётности бытия. Сейчас он жив, пока стоит на линии, шаг в сторону и очутится там, откуда не возвращаются. И Станиславу нестерпимо сильно захотелось сойти с этой линии, расслабиться, погрузиться в окутанное мягким полумраком небытие. Оказывается, умирать легко! Но потом в нём пробудилось неукротимое страстное упрямство, вызванное желанием выжить. Княжич пытался сохранить ускользающее сознание, упорно сопротивляясь подступающей смерти. Неужели всё? Он умирает, душа готова покинуть слабое израненное тело. Но внутренняя сущность Станислава отказывалась умирать. Жить! Некая яростная сила в нём неистово кричала и билась, протестовала, не желая сдаваться.

Из-за выпавшего снега ночь стояла светлая, словно в середине зимы. Ветер утих, небо прояснилось. Золотая полная луна беспечно улыбалась тысячам звёзд. Княжич очнулся и открыл глаза. Он лежал неподвижно, тоскливо разглядывая обступивший поле старый хвойный лес. Тело закоченело. Холод остудил кровь, сковал мышцы и добрался до сердца. Упрямое сердце, не желая останавливаться навсегда, билось часто и неровно, словно пойманная в силок птица.

Чей-то вскрик и протяжный стон заставил Станислава повернуть голову. Невдалеке зашевелился тёмная груда. Княжич попробовал приподняться, опираясь на согнутые в локтях руки, но сил у него не хватило. Упал навзничь, бессильно сгребая скрюченными заледеневшими пальцами тёмный от крови снег. Морщась от резкой боли в левом боку, Станислав глубоко вздохнул и сомкнул веки. Княжичу повезло. В тело вошла лишь верхушка копья. При падении Станислав раненым боком плотно прижался к плечу убитого рыцаря, и кровотечение приостановилось. Поэтому княжич выжил.

Сознание постепенно прояснилось. Станислав удивился, что крестоносцы до сих пор не появились на месте схватки и не забрали останки своих погибших, закованных в дорогие ценные доспехи. Княжич не сомневался, тевтоны скоро появятся и добьют умирающих дружинников. Что-то их задержало. А значит нужно уходить в лес, спрятаться, затаиться, собраться с силами и доползти до мленькой лесной деревеньки. Жить! Он должен жить! Станислав сглотнул, чувствуя, как зацарапало в пересохшем горле. Невыносимо хотелось пить. Во рту пересохло. Шершавым распухшим языком попытался ловить редкие снежинки.

Нужно уходить… Станислав шевельнул пальцами рук, напряг застывшие мышцы, перевернулся, встал на четвереньки, пополз, периодически останавливаясь и припадая к земле. Раненый дружинник преградил княжичу путь. Станислав не сразу узнал залитое кровью лицо. Один из его людей. Удар крестоносца рассёк кольчужный доспех косо по груди, перебив ключицу.

Дружинник посмотрел на Станислава безумными остановившимися глазами. Вой умирал. Черты лица застыли и заострились. Над ключицей ровной струйкой на снег стекала кровь. Станислав вспомнил, как три года назад он с остатками разбитой дружины несколько дней уходил от татар. Спаслись благодаря десятку коней, угнанных из вражьего табуна. Днями и ночами дружинники не покидали седла. Спешивались, только чтобы сменить загнанных коней. Лошадям рассекали шейную вену, пили их кровь. Кровь помогла сохранить силы и спастись. Непреодолимая жажда заставила княжича вдохнуть солоноватый запах крови умирающего воя. Жить! Станислав жадными сухими губами припал к шее дружинника. Кровь даёт крепость телу, даёт жизнь. Он пил пока струйка крови не иссякла, чувствуя тепло, вливающееся в скованное холодом тело.

Некоторое время княжич лежал рядом с мёртвым дружинником, собираясь с силами. Затем он услышал крики на чужеземном языке и топот лошадей. Крестоносцы! Станислав встал на четвереньки и пополз в лес. Добравшись до небольшой поляны, он в изнеможении привалился к стволу старой сосны и задремал.

Лица коснулось нечто неуловимо лёгкое, похожее на дуновение летнего ветра или невесомое скольжение тонкого заморского шёлка. Станислав открыл глаза. Тело закоченело на морозе, но княжич больше не чувствовал холода. Замерзает? Занятно, уйти живым после безнадёжной схватки и замёрзнуть насмерть весной! Станислав попытался улыбнуться омертвевшими губами. И вновь почувствовал, как некто едва ощутимо потрогал лоб, провёл тёплыми пальцами по щеке. Потом раздался мелодичный полный сострадания и доброты голос: — Он не хочет умирать.

— Конечно, не хочет! Жизненной силы и упрямства в нём достанет на десяток смертных, — второй голос, густой мягкий баритон отличался удивительной силой и глубиной.

— Но время его вышло, он твой! — отрешённо заявил первый голос, в его словах, не смотря на категоричность, отчётливо чувствовалось недовольство и сожаление.

Княжич с трудом повернул голову, вглядываясь в припорошенный снегом лес. Увиденное оказалось необычным. На фоне белого снега угадывались две полупрозрачные фигуры. Они напоминали людей, хотя людьми не были. Белая мерцала золотистым светом, тёмная фигура походила на сгусток чёрного дыма. Приглядевшись, Станислав различил на нечётких размытых лицах глаза. Дивные ясной синевы очи Белого, полные тепла и умиротворения, согревали и успокаивали. Очи Чёрного красные, точно раскалённые угли, горели страстью и энергией.

Чёрный уловил вопросительно-удивлённый взгляд Станислава, в огненных очах промелькнула насмешка. Княжич почувствовал, как могучий ум Чёрного духа в одно мгновение проник в сознание умирающего воя, увидел его прошлое, мысли и надежды. Отчего-то у Станислава возникла уверенность, что Чёрному он понравился, казалось, мрачный дух улыбнулся.

— Отдаёшь его мне без борьбы? Ты даже не попытался оправдать его поступки, — вкрадчиво произнёс тёмный дух, обращаясь к Белому.

— Ему нет оправдания! — грустно ответил тот.

— Почему же? — голос Чёрного прозвучал мягко, почти ласково. — Брата он убил, защищаясь. И гибели людей из крепости не хотел!