Дело одержимого убийцы - КниГАзета .

В трубке раздался характерный писк нажимаемых кнопок, а потом голос Валуйского произнес:

- Алло!

- Да, Игорь, слушаем, - отозвался Горячев. - Со мной Ярослав Олегович на связи. Что там?

- Я в квартире Сергея, - напряженно отозвался следователь. - Открыл дверь тем ключом, что мне дал его отец. Тут пусто. Телефон лежит на тумбочке, документы на месте. Просто куда-то делся. Для шести утра я нахожу это подозрительным.

- Оставайся там, жди его, - велел Горячев. - Сразу же звони, если что. Мы пока будем думать, какого рода розыскные мероприятия проводить.

«Ca-a-an you feel a little love...»

Когда совсем уже спекаешься, когда не хватает дыхания, а впереди еще не один километр — музыка очень помогает. Надо просто забыть о гудящих ногах, о раздирающей грудь нехватке кислорода, надо стать самому этим ритмом и бежать вперед — не человеком, а биороботом, не знающим усталости. Проводником голоса Дэвида Гэхена в божий мир. Поймать волну, да.

«Dream on... Dream on!»

Именно в такие моменты он часто вспоминал покойную маму. Как она смотрела на него с той непередаваемой смесью доброты и строгости, что он не встречал больше ни в одном другом взгляде. Как особым, только ей свойственным образом поворачивала голову — непривычно маленькую, контрастно незагорелую на месте выпавших после химиотерапии волос. Маленькая, строгая, смешная, бесконечно любимая... Как она говорила: «Сереженька, у тебя совсем нет силы воли. Это не хорошо и не плохо, это просто так. Тут дело в том, что ты сделаешь своей движущей силой вместо нее». А он обижался и спорил, доказывая, что у него есть, есть сила воли, ну как же, он ведь мужчина, хотя и всего пятнадцати лет от роду...

Да, мам. Ты оказалась права, как всегда. Силы воли, умения последовательно гнуть свою линию, как у того же Горячева — у него нет. Зато есть кое-что другое.

«Feel the fever coming you, shaking and twitching...”

Одержимость. Умение «ловить волну», растворяться в том, что делаешь, быть словно бы не самим собой, а проводником чего-то еще. Это приносило результаты не хуже, чем последовательное движение к цели. Жаль только, что ждать очередной «волны» приходилось порой чертовски долго...

Сергей свернул с боковой дорожки парка на центральную аллею. Футболка промокла, кажется, насквозь, наушники держались в ушах каким-то чудом — всё у него не доходили руки купить специальные, для пробежек... Но зато до отметки в десять километров оставалось всего ничего, как раз до дома добраться.

Сознание вдруг засигналило о какой-то тревожной неправильности в окружающем мире. Что-то снаружи заставило насторожиться чутко настроенный интуитивный локатор, которому Сергей всегда доверял.

Скрипка огляделся на бегу. Что не так? Парк, дорожка, ровно подстриженные кусты справа, такой же ровный ряд фонарей слева, ранний утренний рабочий, расклеивающий на столбе какие-то афиши, «Depeche Mode» в ушах... Вроде бы ничего такого, что могло бы насторожить.

Хотя... В этом расклейщике, пожалуй, было что-то странное. Только вот что? Ну-ка, это даже интересно — консультант он при Следственном Комитете или не консультант? Нет, на лавры Шерлока Холмса не ему претендовать, конечно, но всё же, всё же - давай попробуем вспомнить и прикинуть, что тут...

Стоп! Он даже остановился на секунду. Покрутил головой в удивлении, но всё же продолжил бежать.

Он же его уже видел! Этого же самого расклейщика он видел сегодня уже как минимум два раза! В самом начале, еще только отбегая от дома, обратил внимание — он клеил афиши какого-то «Удивительного цирка» на специальный щит возле соседнего здания. Кроме стандартного салатового жилета и темной шевелюры, у парня был весьма характерный штришок во внешности: спускающаяся на спину тонкая  косичка-«расточка» с красной резинкой. Ему самому такие заплетали во времена неформальской юности.

После этого, километра через четыре, он снова видел его где-то в парке. Пятно красной резинки на фоне салатового жилета врезалось в память отчетливо. И вот сейчас.

Это что же получается? Человек непонятным образом перемещается в пространстве — гораздо быстрее его, бегущего не в самом медленном темпе. Мопед? Нет, он бы заметил, вряд ли. Попахивало какой-то дрянной мистикой, а вот этого белый колдун и целитель Сергей Скрипка совсем не любил. Работа у него была такая, напрямую связанная не с упоминавшимися вчера в разговоре с Красновым Тайными Сакральными Знаниями (представлявшими в большинстве своем разнокалиберную лапшу для развешивания на ушах доверчивых простаков), а с реальными и практическими проявлениями Силы, разлитой в мире. И если рядом с ним действовал кто-то, так беспардонно и запросто перемещающийся в пространстве, это означало для него, Сергея Скрипки,  большую порцию неприятных хлопот.

Хотя слабо верится, конечно. Вероятность того, что это близнецы с одинаковыми косичками, существенно выше. Тем не менее — мутно это всё как-то, господа присяжные заседатели...

Он выбежал из парка на тротуар. Здесь уже начиналась его улица, до дома оставалось рукой подать. Обычно к этому моменту он уже был выжат, как лимон, и последние метров триста преодолевал уже шагом, то и дело останавливаясь отдышаться. Но сейчас тело двигалось в привычном ритме как-то совсем механически — голова была занята совсем не тем.

Едва он свернул из парка, за ним тут же тронулась машина. Какой-то черный «Опель» с тонированными стеклами двинулся с той же скоростью, что и он, неотрывно держась за спиной. Это было уже что-то совсем из области паранойи. Какого черта он не ускоряется, что ему надо?

Помимо воли Скрипка прибавил ходу. Спурт после десятикилометровой пробежки — такого он еще не устраивал! Автомобиль, тем не менее, упорно маячил за левым плечом. Сергею приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не оглядываться на него ежесекундно. Складывалось полное  впечатление, что черный «Опель» не то конвоирует, не то гонит его куда-то.

А у самого дома Скрипка поневоле остановился. Кажется, приехали. Под ложечкой противно заныло.

Возле щита, сплошь заклеенного  афишами «Удивительного цирка» стояло трое одинаковых рабочих с валиками и в салатовых жилетах. С косичками. И «Опель» сзади не думал никуда деваться.  От ждущих его одинаковых расклейщиков веяло какой-то читанной в детстве  фантастикой Крапивина про жутких манекенов, которых берет только мячик с пятью полосками, и Скрипка вдруг поймал себя на дурацкой мысли: жаль, что у него нет детей, и неоткуда взяться мячику...

Он остановился, держась рукой за ограждение и тяжело дыша. Нет уж, сам он им в лапы не сунется. Ну-с, интересно, что дальше?