Разгром Деникина 1919 г. - Александр Егоров

Глава вторая. Экономическое положение Советской России

К концу 1917 г. страна переживала три грозных кризиса - транспортный, топливный и продовольственный. Запасов угля на железных дорогах к моменту Октябрьской революции было только на 10 дней [10]. Движение по железным дорогам должно было остановиться. В свою очередь, замирала вся промышленная жизнь страны. Крупные предприятия консервировались. Рабочие покидали остановившиеся заводы и расходились по деревням. В деревне положение было не лучше, ибо за период с начала Мировой войны интенсивность сельского хозяйства безудержно падала и доходила до минимума.

Наконец, жесточайшая блокада Советской России со стороны капиталистических государств усугубляла разруху и определяла неслыханно тяжелые условия создания первой пролетарской республики.

Таково было экономическое положение, которое не могло не отразиться на строительстве Красной армии и на ходе гражданской войны.

Рассмотрим теперь экономическое состояние страны в динамике его изменений за период 1918 и 1919 гг. Нам представляется, что некоторые этапы и явления в жизни Красной армии могут быть поняты только после выяснения, хотя бы вкратце, этой стороны вопроса.

Из всех основных отраслей промышленности - горной, металлообрабатывающей, текстильной и по обработке питательных веществ - первая и вторая находились в наиболее плохом положении. Для армии состояние металлообрабатывающей промышленности имело прямое и решающее значение и прежде всего отражалось на характере ведения борьбы на вооруженном фронте. Поэтому наше краткое описание экономики страны мы и начинаем именно с этой отрасли.

Данная отрасль промышленности и в мирное время более других нуждалась в весьма значительном подкреплении за счет ввоза из-за границы. Это характеризуется следующими цифрами: стоимость производства оборудования для транспорта составляла в 1912 г. 97 млн руб., стоимость производства сельскохозяйственных машин - 67 млн руб. при дополнительном заграничном ввозе изделий на сумму 65 млн руб., стоимость производства прочих металлических изделий (кроме военных) - 90 млн руб. при ввозе на сумму 107 млн руб. и, наконец, стоимость производства предметов военной промышленности - 249 млн руб. при заграничном ввозе на сумму в 110 млн руб. Отсюда - два основных вывода:

1) из всей металлообрабатывающей промышленности первое место по стоимости внутреннего производства занимает военная промышленность;

2) громадная зависимость всего производства этой отрасли, и больше всего военной промышленности, от заграничного ввоза.

Следует отметить, что именно здесь острее всего - для армии - сказывалась та жесточайшая блокада, которая железным кольцом сжимала Советскую республику и лишала ее самого необходимого, самого насущного для поддержания экономики страны хотя бы на полуголодном уровне.

По своему состоянию и техническому оборудованию русские заводы имели возможность производить в год до 1500 паровозов и 67 000 вагонов [11]. В 1919 г. на территории Великоруссии было произведено всего 94 паровоза и 1900 вагонов. Разница между возможностями по техническому оборудованию и фактически произведенным весьма разительна и красноречиво свидетельствует о том низком экономическом уровне, в каком страна находилась в результате империалистической войны, и о той исключительно тяжелой обстановке, в которой молодая республика вынуждена была вести борьбу с контрреволюционными армиями.

Производство сельскохозяйственных машин начало свертываться еще с самого начала империалистической войны: из 43 крупных заводов к октябрю 1914 г. вследствие мобилизации рабочих закрылось 15 заводов, а прочие постепенно переходили на выработку снарядов; а так как с 1915 г. уже окончательно прекратился ввоз сельскохозяйственных орудий из-за границы, то можно считать эту отрасль металлообрабатывающей промышленности к моменту Октябрьской революции уже не существующей. Только в 1918 г. советская власть приступила к возобновлению деятельности этих заводов под влиянием настоятельных требований нашего сельского хозяйства, и в 1919 г., в этот год величайшей разрухи, было произведено 160000 плугов ОД годовой потребности последующего периода), 12000 уборочных машин, свыше 200 000 кос, 700 000 серпов, была удовлетворена потребность в веялках и молотилках и т.д.

Что касается военной промышленности, то мы должны указать на высокую работоспособность всех заводов и на использование всех возможностей производства; и если вся боевая потребность Красной армии не могла быть покрыта полностью, то причины этого лежали за пределами технических возможностей данной отрасли промышленности.

Переходим теперь к горной промышленности. В дореволюционной России первое место занимала добыча угля (174 тысячи рабочих в 1909 г.), затем шла добыча нефти (47 тысяч рабочих), руды, золота и соли. В мирное время ежегодно добывалось около 1800 млн пудов [12] угля, причем на Донецкий бассейн падало до 1 500 млн пудов и на Сибирь до 150 млн. Поэтому, лишившись Урала, Сибири, Донецкого бассейна [13], Советская Россия в 1919 г. добыла только 13,2 млн пудов в первом полугодии и 23,7 млн во втором, что, при отсутствии нефтяных источников и незначительности нефтяных запасов, питать транспорт, промышленность и обслуживать прочие потребности государства в минеральном топливе, конечно, не могло. Об этом было уже упомянуто выше.

Соляные промыслы (районы Перми, Астрахани и Донецкий) находились в течение большей части 1919 г. в руках белых, почему страна переживала и соляной кризис. За весь 1919 г. удалось добыть лишь 11,6 млн пудов соли.

Что касается добычи металлических руд и обработки их, то эта отрасль находилась в наихудшем состоянии. Именно эта область промышленности как в силу технически-организационных причин, так и в силу своего территориального расположения понесла наибольшие тяготы и подвергалась наиболее разрушительному влиянию войн - и империалистической, и гражданской. Следующие данные ярко характеризуют это положение. В 1913 г. в России было выплавлено 257 млн пудов чугуна, причем Донецкий бассейн дал 189 млн пудов, Урал - 56 млн пудов и Подмосковный - 12 млн пудов. А с сентября 1918 г. все 165 доменных печей юга окончательно затухают и не работают до 1920 г. Не в лучшем положении находилась выплавка чугуна и на Урале, где за 1917 г. было выплавлено только 45 млн пудов, а в первом полугодии 1918 г. всего 14 млн пудов. Став ареной борьбы, Урал почти перестает давать продукцию, и за последнюю треть 1919 г., когда территория Урала окончательно переходит в руки красных, выплавка чугуна дает не более 2,5 млн пудов. Ту же цифру - 2 млн пудов - дает за весь год Подмосковье. Таким образом, страна переживает подлинный чугунный голод.

Что касается производства железа и стали, то оно почти полностью прекращается, и страна за весь период 1918, 1919 и отчасти 1920 гг. питается жалкими крохами имевшихся к началу 1918 г. запасов.

Для текстильной промышленности немалую, если не решающую роль играл кризис сырья, ибо районы разведения хлопка (Туркестан) были надолго отрезаны от Советской России; к тому же и там, в силу отсутствия привоза из России хлеба, площадь хлопководства катастрофически сократилась. В результате все производство текстиля в России оказалось под угрозой полной остановки, так как ввоз заграничного хлопка (египетского и американского) вследствие блокады не налаживался. В 1919 г. хлопка в Туркестане собрано было всего около 4 млн пудов, и могло быть отправлено в Россию только 2 млн пудов. Количество это дает не более 500 млн аршин ткани, тогда как средняя потребность России в тканях составляла не менее 700 млн аршин [14].

Если транспорт сравнивают с нервной системой живого организма, то топливо является тем питательным элементом, без которого совершенно немыслимо ни функционирование этой нервной системы, ни жизнь самого организма.

Если голод в известной степени объяснялся и транспортными затруднениями, то работа самого транспорта обусловливалась топливными возможностями. Последние определяли и всю промышленную жизнь страны, о чем речь будет ниже.

То положение, которое Советская Россия занимала в территориальном отношении в 1919 г. и которое лишало ее почти всех топливных местонахождений, было близким к катастрофе, ибо Кавказ, Донецкий бассейн, Урал были вне сферы ее влияния. Оставался только один Подмосковный угольный бассейн, возможности которого не превышали 40-45 млн пудов угля в год, тогда как общая потребность в угле (по всей территории бывшей Российской империи) составляла около 3,5 миллиардов пудов, а потребность Советской России - половину этого количества. В равной степени Советская Россия была лишена и нефтяных источников. В 1918 г. из Баку удалось вывезти всего треть годовой потребности - 66,84 млн пудов; годовая же потребность в нефти составляла около 200 млн пудов.