Седьмая пещера Кумрана - Грэйм Дэвидсон

— Ессеи пытались сохранить чистоту веры. Иисус же наоборот. Он с радостью принимал согрешивших. Ессеи не ведали прощения. Они выкидывали паршивую овцу за дверь и наказывали не возвращаться.

Все трое засмеялись.

— Уж кто ессей, так это Иоанн Креститель: он вел простую жизнь пустынника и призывал к покаянию, — продолжил Рубен.

— С вами очень приятно беседовать, — радостно заявил Язид. — Захи не откажется провести обычную экскурсию, если появится группа, а я организую вам гранд-тур, заодно и поговорим.

— Спасибо, я с удовольствием.

Они еще поболтали втроем. О том, что спрашивают и делают туристы, об учебе в Англии, о своих семьях и событиях Шестидневной войны 1967 года.

Язид посерьезнел, вспомнив пятое июня, когда неожиданно напали израильтяне: египетские ВВС были побеждены, и в небе воцарились израильские самолеты.

Он рассказал, как иорданская армия вошла в Иерусалим с Западного берега, контратаковала израильтян и потерпела поражение.

— Солдатам пришлось отступить, — волнуясь, говорил Язид. — Особенно когда израильские военные самолеты атаковали 16-ю иорданскую бригаду по дороге из Иерихона. Моя семья, христиане, жила в Иерихоне со второго века. Путь оказался очень длинным. Я думал, нам конец.

— Очень страшно, наверное, — посочувствовал Рубен.

— Ужасно. Не знаешь, что делать. Мы стояли в доме и молились. Бомбы, танки — меня до сих пор преследует запах гари — выстрелы, ракеты… и этот грохот. Мы уже не надеялись выжить. В наш дом попал снаряд. Нам повезло. Только отца немного задело.

— Надеюсь, он выздоровел, — обеспокоился Рубен.

— С ним все в порядке. Теперь мы больше не принадлежим к Иордании. — Язиду хотелось поскорее свернуть рассказ. — Израиль утроил свою территорию, а мы присоединились к миллиону других палестинских арабов, теперь мы — оккупированный народ. Мы несвободны. Нами управляет израильский генерал. Административными вопросами занимаются арабы, но мы — все равно что колония. Иорданское правительство до сих пор выделяет прибавку к зарплате моей дочери, учительницы в младшей школе — сто долларов в месяц. Хорошо, потому что нам мало платят.

— Скоро будет новая война, — попытался объяснить Захи. — Повстанцы, готовые умереть за правое дело, получают помощь от Ливана и Сирии. Не Иордании. Король Хусейн отмахнулся от них два года назад. Говорит, что он за палестинцев. На самом деле хочет мира с Израилем. Слишком много войны для хашимитского короля и иорданского народа.

Рубен вспомнил новостные передачи того времени. Раньше король Хусейн привечал палестинских беженцев и побуждал бороться за родину, отобранную евреями. Особенно после Второй мировой войны. Но к середине семидесятых вооруженные до зубов палестинские федаины впали в немилость его правительства, и в Иордании наступил хаос.

На жизнь короля Хусейна покушались дважды, оба раза неудачно. Последней каплей стал угон трех международных авиалайнеров, которые федаины взорвали перед телевизионными камерами в Иорданской пустыне, предварительно высадив пассажиров и экипаж. В сентябре 1970 года конфликт перерос в яростную гражданскую войну, которая с подачи федаинов стала именоваться «Черный сентябрь» — по названию одной из группировок.

Но память сохранила не образ горящих самолетов. Рубена поразил яркий репортаж журналиста на «Би-би-си». Тот подробно описал ужас кота, спрятавшегося вместе с ним в разрушенном доме Аммана, когда вокруг взрывались снаряды сирийских танков, которыми управляли союзники федаинов.

Кот, в панике выгибающий спину и шипящий на невидимого врага, символизировал реакцию простых людей, угодивших под перекрестный огонь.

За следующий год погибло пять тысяч федаинов. Уцелевшие покинули страну и организовали лагерь в Ливане. Хашимитское государство Хусейна избежало анархии, а Израиль облегченно вздохнул. Арабское правительство взяло возможные проблемы на себя — до поры до времени.

— Четверть двенадцатого. Пора. Рубен, возьмите мое полотенце. Мы с Захи вытремся одним. Берите, берите.

Они оделись и пошли вверх по холму, мимо пересохшей речной долины, вади, до кумранского монастыря.

Развалины мостились на краю ущелья с видом на Мертвое море и широкое плато.

Рубена гранд-тур привел в восторг. Руины монастыря вместе с четырьмя внутренними двориками занимали участок где-то сто двадцать на шестьдесят метров. Ни жилых домов, ни комнат отдыха. Непонятно, где же монахи спали. Рубен прошелся по бывшим уборным, кухне и столовой, рядом с которой располагались кабинет и библиотека.

— Здесь стояли скамьи и письменные столы. В чуланах рядом — множество чернильниц. Там же, вероятно, хранились свежие пергамента. Но ни одного свитка не нашли. Только в пещерах. Монахи совершали ритуальное омовение и надевали белые одежды, дабы очиститься перед тем, как взять священные тексты. Здесь и кабинет, и библиотека древних свитков неподалеку, а кое-кто до сих пор сомневается, что Свитки родом отсюда.

— Неужели есть и такие? — удивился Рубен.

— Некоторые ученые даже заявляют, будто это не ессейская община, хотя иудейские авторы первого века, Иосиф и Филон, упоминают ессеев. Они могли писать с чужих слов, но с какой стати Иосифу и Филону ошибаться? Да и Плинию тоже? Как вы думаете, Рубен?

— Согласен с вами. Плиний иудаизм не исповедовал. Он писал, что ессеи построили монастырь на западной стороне, подальше от вредных испарений Мертвого моря. По его словам, среди ессеев не было женщин, монахи не испытывали плотских желаний — во что верится с трудом, — они не имели денег и жили под пальмами. Но деревьев тут немного.

— Возможно, ессеи орошали почву. Но я думаю, земля просто пересохла.

— Забавно, да?

— Что?

— Пока не нашли свитки, ессеями интересовалась лишь горстка современных ученых. Теперь свое мнение есть у каждого — целый набор теорий и сумасбродных идей.

— Вы правы. Чего только не услышишь. Туристы говорят, что ессеи прилетели из другой галактики, а в свитках заключен тайный код будущего или путь к несметным сокровищам.

Рубен расхохотался, глядя на недоумевающего Язида.

— Ой, я забыл свой дешифратор. Пойду, сгоняю в летающую тарелку — вам ее не видно подзащитным экраном — одолжу машинку у марсианских офицеров из службы кодировки.

— Смешно. Но мне приходится делать серьезное лицо, когда такое говорят. Кстати, вон могилы. Там похоронены и женщины. Выходит, Плиний ошибался на сей счет.

— Наверное. Другие авторы писали, что какая-то группа ессеев признавала браки, но только ради потомства. Ессеи не доверяли женщинам. Считали их чересчур сексуальными и к тому же склонными к измене. А может, женщины в могилах не из ессеев, — предположил Рубен. — Может, здесь хоронили местных бедуинок или места на кладбище давали всем подряд. Объяснений много.

Когда они добрались до места, где в древности стояли горшечная мастерская и печь для обжига с большими резервуарами рядом, Язид вернулся к хорошо отрепетированной роли гида:

— Тут мы нашли множество необожженных чашек, тарелок и горшков. Здесь же для свитков делали кувшины необыкновенной формы. Вот древняя красильная мастерская, рядом с прачечной. Возможно, там красили ткани. Чернила для письма получали из углерода — угля или сажи от костра, часто с добавлением камеди для стойкости… Видите трещины в ступенях и стенах? Они идут через все постройки — следствие землетрясения тридцать первого года до нашей эры.

— Ессеи, надо думать, восприняли его как знамение грядущего апокалипсиса, — пробормотал Рубен.

Показав мельницу, печи и стойла, Язид заметил:

— Вероятно, у вас есть вопросы. Не заглянуть ли нам в некоторые из пещер, где нашли Свитки? Они закрыты для туристов, но не для тех, кто со мной. Начнем с шестой. Туда легко забраться по древнему акведуку, через который ессеи получали воду для ритуальных омовений.

— Прекрасно.

К шестой пещере добрались без проблем. Другие тропы скорее подходили для горных коз. Рубен мучался на полуденной жаре, огибая зазубренные красно-коричневые края отвесной стены вади на пути к следующей пещере. История о пастушонке, которому пришлось так выбиваться из сил, лишь бы от скуки покидать камешки в пещеру, теперь казалась притянутой за уши. А вот версия с пропавшим животным не лишена правдоподобия. Может, в первую пещеру, где пастух наткнулся на сорок кувшинов, попасть легче?

Некоторые пещеры скорее напоминали альковы. Другие были размером со спальню или гостиную. Внутри — прохладно и сухо, на полу песок. Кувшины нашли далеко не во всех.

— Изначально на известняковой террасе умещалось около сорока пещер, — тоном лектора сообщил Язид. — Люди встречались и ели в монастыре, но спали в палатках или здесь, в пещерах. Может, хранили некоторые свитки дома, на случай если монастырь рухнет, как при том землетрясении — или от рук парфянских завоевателей за несколько лет до него.