Один мертвый керторианец - Александр Дихнов

Ответ на второй вопрос — а откуда же Принц так быстро узнал о смерти Вольфара? — угадать было невозможно, поэтому я решил поступить в несвойственной мне манере…

Включив интерком, я спросил у вновь невозмутимого Тэда:

— Вы, разумеется, записали выходные данные сигнала?

— Какого сигнала, сэр?

— Тэд!

В его глазах промелькнули веселые искорки.

— Я никогда ничего не записываю, сэр.

— Вы запоминаете, я знаю. Ну?

— Извините, сэр. Отправлено в провал. Согласно, вашим указаниям.

Сжав правый кулак, я внес его в поле зрения дворецкого и без тени иронии поинтересовался:

— Как вы думаете, что будет, если я сейчас спущусь вниз?

Конечно, обычно я весьма корректен по отношению к слугам, но это же не значит, черт возьми, что я вовсе не умею быть невежливым…

Тэд в очередной раз подтвердил обоснованность выданной ему рекомендации, придя к аналогичному выводу.

— Отправлено из Мицуми-Сити, Фудзи. Личный номер…

— Не трудитесь. Просто закажите мне разговор с этим номером.

— Сэр?!

Я не понял причины его удивления.

— Что такое?

— Фудзи на другом конце Галактики, сэр. Простите, но вы представляете, сколько это будет стоить?

— Наплевать.

— Слушаюсь, сэр.

Но это, кстати, тоже был интересный момент. Большинство из нас обладали богатством в диапазоне от очень большого до несметного, и Принц никогда не казался исключением. Но если у всех остальных, не исключая меня, происхождение состояний можно было проследить с разной степенью легкости, то к Принцу это не относилось. И ведь что-что, а деньги в этом мире не давались легко…

И потом — Фудзи. Это была столица Империи Цин, включавшей в себя полтора десятка звездных систем, заселенных выходцами с так называемой азиатской части родной планеты Человечества. Империя славилась как флагман развития высоких технологий, и на, скажем так, менее развитых в техническом смысле планетах любили поразглагольствовать, что жители Цина давно уже превратились в ходячие компьютеры и размножаются путем скрещивания двоичных кодов.

Подобное место совсем не совпадало с моими представлениями о характере Принца, известного своей склонностью к философии и созерцательности, но я мог утешиться тем, что из всех загадочных сторон его личности эта была далеко не самой изумляющей…

Мои раздумья были прерваны зуммером вызова ожившей информационной системы, вслед за которым из динамика донесся голос Тэда:

— Сэр, абонент на линии. Соединяю.

«Подожди, нельзя же так сразу!» — хотел крикнуть я, но не успел, и на мониторе возник Принц. Живой и любезно улыбающийся.

— О, добрый вечер, Ранье! Рад видеть вас в добром здравии. Чем могу служить?

Глядя как зачарованный в его искрящиеся черные глаза, я позабыл ответить, и, почувствовав мое замешательство, Принц великодушно дал мне время собраться с мыслями, с соответствующей своему рангу неторопливостью опустившись в кресло и закурив.

Это не очень-то помогло, поэтому ему пришлось заговорить вновь:

— О смерти Вольфара…

Я все же не настолько отупел, чтобы не заметить вопроса, когда его задают, поэтому, прочистив горло, постарался говорить спокойно и уверенно.

— Мне известны ее обстоятельства. Его левая бровь изогнулась домиком и чуть отошла назад, так что я пояснил:

— Не настолько хорошо.

— Я так и думал, — еще тише, чем обычно, сказал он, и я почувствовал себя польщенным: подобная откровенность со стороны Принца была большой редкостью. Если, конечно, он не намекал, что я был просто не в состоянии сделать нечто подобное. — Итак, что же вы хотите спросить?

Меня вдруг заинтересовало, насколько же я прозрачен в его глазах.

— А как вы сами полагаете. Ваше Высочество? — Он чуть нахмурился в ответ на подобную дерзость, и я добавил: — Мне и в самом деле интересно.

Он серебристо рассмеялся:

— Вы меня немного удивили, герцог. Простите… Ну так, с ходу, я бы предположил, что вы хотели спросить, откуда мне стало известно о смерти Вольфара.

— В точку, — со вздохом признал я.

— Хотя я бы на вашем месте спросил о другом, — бросил он, аккуратно гася сигарету в пепельнице, исполненной в виде черепа. — Не вижу смысла раздувать из этого секрет. Меня оповестил барон Лаган.

То есть Бренн. На мой вкус, для одного дня его оказалось многовато…

— Вам не очень понравился мой ответ? Я обнаружил, что, подперев кулаком подбородок, Принц смотрит на меня с большим вниманием.

— К сожалению, он достаточно естественен.

— Ценю ваш юмор.

— Тогда о чем же я должен был спросить? Признаться, я уже готов был услышать: «Почему упал флаер?» — но все-таки всеведение Принца не выходило за пределы разумного. Хотя то, что до меня донеслось, удивило меня немногим меньше.

Сверкнув зубами в молниеносной улыбке, Принц скосил глаза в угол.

— С чего вдруг Вольфар вообще оказался на Нью-Фриско?

— И ответ был бы?

— Не знаю!

Посидеть немного с открытым ртом мне мешало лишь присутствие августейшей особы, поэтому я решил устранить это препятствие.

— До завтра, Ваше Высочество!

— До завтра, Ранье!

Обменявшись прощальными поклонами, мы расстались, и я смог вдоволь понаслаждаться своей беспомощностью. Не так уж страшно, если ты вдруг чего-то не понимаешь, — в конце концов, у тебя есть шанс разобраться. Гораздо хуже, когда ты оказываешься запутан в тенетах вложенных смыслов — оттуда можно и не выкарабкаться…

Поэтому в итоге я мудро решил не пытаться разгадывать слова Принца с риском вывихнуть мозги, а подождать, что будет дальше, благо теперь уже и сам разделял уверенность Бренна, что это самое «дальше» воспоследует. И я вернулся к тому, с чего собирался начать день, то есть к просмотру прессы. Правда, теперь я изучал не спортивные новости, а криминальные…

Однако ни в одной из приходящих мне газет («Фриско геральд» не входила в их число) не нашлось ни слова об интересующем меня происшествии, ни вообще чего-либо, что можно было с ним связать. Это само по себе наводило на определенные раздумья, ведь если виденная мной заметка была напечатана в одной-единственной газете, то… Ну посудите сами, насколько высока должна быть вероятность совпадения, чтобы мой друг Бренн, с утра пораньше обуреваемый желанием приобщиться к свежим новостям города, в который он попал на несколько дней, первым делом схватился за «Фриско геральд», не самую популярную газету с относительно небольшим тиражом? Немного чересчур, по-моему…

А это было скверно. И вот почему. Видите ли, в керторианской этике существует определенный пунктик относительно, скажем так, вранья. Не вдаваясь в подробности, суть такова, что высказывание лжи, которую никак нельзя конвертировать в правду (очень редкий случай), является демонстрацией открытого неуважения к собеседнику. За что, опять же согласно керторианскому кодексу, можно схлопотать дуэль, не отходя от кассы…