Шесть часов одной пятницы - Макс Лукадо

делает ее миссионеркой.

______________________________________________________________________

Две могилы. Первая — одинокая и заброшенная на Лок-Хиллском кладбище. Могила Грейс

Левеллен Смитт. Эта женщина не знала, что значит быть любимой. Эта женщина не знала радости.

Она знала только боль резца, когда высекали эпитафию ее жизни.

Спит, но покой не обрела

Любовь напрасно отдавая,

Ты умерла, как и жила —

Хлеб одиночества вкушая,

Ты никому не угодила,

Хотя старалась как могла.

Но есть и другая могила в этой истории. Она возле колодца. А надгробный камень? Сосуд для

воды. Забытый кувшин. На нем нет никаких слов, но он имеет великое значение — потому что это

место, где похоронена незначительность.

ГЛАВА 4

______________________________________________________________________

ЖИВОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО

"Дженна, просыпайся. Пора идти в школу".

Она услышит эти слова еще тысячу раз. Но в это утро она услышала их впервые.

Перед тем, как произнести эти слова, я присел на краешек ее кровати и задумался. Честно

говоря, мне не хотелось говорить эти слова. Я не хотел ее будить. Странная нерешительность

овладела мной, пока я сидел в предрассветном сумраке. Сидя в тишине, я осознал, что мои слова

разбудят ее в новый мир...

Четыре года пролетели как один миг. Раньше Дженна была наша, только наша, а сейчас — все

должно измениться. Еще вчера вечером мы уложили ее спать, как "нашу девочку", принадлежащую

только нам — маме и папе. Мы читали ей книжки, учили ее, слушали ее. Но, начиная с сегодняшнего

дня, это будет делать кто-то еще.

До сегодняшнего дня только мы, ее родители, вытирали ей слезы и заклеивали пластырем ее

ссадины. Но с сегодняшнего дня это будет делать кто-то еще.

Мне не хотелось ее будить.

До сегодняшнего дня ее жизнь принадлежала только нам — маме, папе и сестре Андрэа. А

сегодня в ее жизни появятся новые друзья, учительница.

Раньше весь ее мир заключался в этом доме: ее комната, ее игрушки, ее качели. Сегодня ее мир

расширится. Она начнет восхождение по лестнице образования: познакомится с рисованием, чтением, счетом.

Мне не хотелось ее будить. Не из-за школы. Это хорошо — ходить в школу. Не потому, что я не

хотел, чтобы она росла, читала новые книжки, взрослела. И не потому, что она не хотела идти в школу.

Всю последнюю неделю она только и говорила, что о школе.

Мне не хотелось ее будить, потому что я не хотел ее отдавать.

14

Но, я все-таки сделал это... Я прервал ее детство неизбежными словами: "Дженна, вставай... пора

идти в школу".

Казалось, что прошла вечность, пока я одевался. Деналин видела, что я расстроен и слышала, как

я ворчал: "Восход, закат". Она сказала: "Ты не сможешь пережить ее свадьбу". И она была права.

Мы поехали в школу на двух машинах, чтобы потом я мог поехать прямо на работу. Я попросил

Дженну ехать со мной, считая, что должен немного поделиться с ней отцовской уверенностью. А на

самом деле, в уверенности нуждался я.

Мне, такому красноречивому, трудно было подобрать слова. Я сказал ей, чтобы она радовалась.

Я сказал, чтобы она слушалась учительницу. Я сказал: "Если тебе будет одиноко или страшно, попроси

свою учительницу, чтобы она позвонила мне, и я приеду". "Хорошо", — улыбнулась она. Потом она

спросила, можно ли ей послушать детскую музыку. "Конечно", — ответил я.

Она пела, а я нервничал. Она старалась выглядеть взрослой. Она вытянула свою тоненькую шею

над панелью приборов как можно выше. Сияющий взгляд был полон любопытства. Ее руки были

сложены на коленках. Ее ноги в бирюзовых туфельках едва свисали с сиденья.

"Деналин была права, — бормотал я себе под нос, — я не смогу пережить ее свадьбу!"

Что за мысли? Я волновался. Знает ли она, насколько высока лестница образования, по которой

она отправится в путь сегодня утром?

Нет, она не догадывается. Но знаю я. Сколько заданий на школьной доске увидят эти глаза?

Сколько книг будут держать эти руки? За сколькими учителями будут следовать эти ноги? В моих ли

силах донести до каждого учителя, тренера, репетитора, с которыми Дженне предстоит встретиться, прежде чем ей исполниться семнадцать лет: "Это не обычная школьница. Берегите ее!"

Когда я припарковался и выключил мотор, моя взрослая девочка снова стала маленькой. И голос

очень маленькой девочки нарушил тишину: "Папа, я не хочу выходить".

Я посмотрел на нее. В ее ясных глазах читался испуг. Ее губы, минуту назад напевавшие песенки, сейчас дрожали.

Мне потребовалась вся сила Геркулеса, чтобы поступить правильно. Все мое естество хотело

сказать: "- Давай забудем обо всем и уйдем отсюда". В какой-то момент, длящийся целую вечность, я

даже задумал похитить свою собственную дочь, взять жену, вырваться из этих ужасных лап прогресса

и вечно жить в Гималаях.

Но я знал, что будет для нее лучше. Я знал, что уже пора. Я знал, что это было бы неправильно, и я

знал, что с ней все будет в порядке. Но я даже не догадывался, что так трудно произнести: "Доченька, все будет хорошо. Давай я тебя понесу".

И с ней действительно было все хорошо. Мы вошли в класс. Она прыгнула туда, как маленький

котенок в корзину. Я отдал ее. Ненадолго. Не настолько, насколько собирался отдать в будущем.

Сегодня я отдал ее настолько, насколько смог.

Когда я шел к машине, один стих из Библии вдруг ожил во мне. Я недавно изучал это место

Писания. И сегодня он перешел из черно-белой теологии в полноцветную реальность.

"Что мы должны сказать в ответ на это? Если Бог за нас, кто может быть против нас? Как Тот, Кто

не пожалел Своего Собственного Сына, но отдал Его за всех нас — вместе с Ним не даст нам щедро

всего?"

Чувствовал ли Ты Себя так же, Боже? Чувствовал ли Ты Себя так же, когда отдавал Своего Сына, как я сегодня утром?

Если да, то многое становится ясным. Становится ясным, почему ангелы возвестили о рождении

Иисуса пастухам в Вифлееме. (Гордый Отец возвещает рождение Сына).

Становится ясным, почему раздался глас Божий при крещении Иисуса: "Это Мой Сын..." (Ты

сделал то, что хотелось бы сделать и мне, но я этого сделать не мог).

Это объясняет встречу с Моисеем и Илией на вершине горы. (Ты послал их ободрить Его).

И я начинаю понимать, как должно было болеть Твое сердце, когда Ты слышал надломленный

голос Твоего Сына: "Отец, забери от Меня эту чашу".

Я отправил Дженну в безопасный мир школы, где чуткая учительница в любой момент готова

утешить мою дочь. Ты отправил Иисуса на враждебную арену, где жестокие солдаты превратили спину

Твоего Сына в сырое мясо.

15

Прощаясь с Дженной, я знал, что она найдет себе друзей. Ты, прощаясь с Иисусом, знал, что Его

будут оплевывать, что над Ним будут смеяться и убьют.

Я отдал моего ребенка, прекрасно зная, что, если я ей понадоблюсь, я окажусь рядом во

мгновенье ока. Ты сказал "прощай" Своему Сыну, прекрасно зная, что, когда Он будет нуждаться в

Тебе больше всего, когда Его крик отчаянья будет сотрясать небеса, Ты будешь сидеть в безмолвии.

Стоящие наготове ангелы не услышат Твоего повеления. Твой страдающий Сын не найдет утешения в

Твоих объятиях.

"Он отдал Свое самое дорогое", — заметил Павел. "Почему мы должны сомневаться в Его

любви?"

И прежде чем закончился день, я снова сидел в тишине. Но в этот раз я сидел не рядом с дочкой, а перед моим Отцом. На этот раз я не грустил о том, что я должен отдать, а благодарил за то, что уже

получил — живое свидетельство того, что Богу не все равно.

ГЛАВА 5

______________________________________________________________________

ГОРЯЩИЕ ФАКЕЛЫ И ЖИВЫЕ ОБЕЩАНИЯ

Сомнение. Наш назойливый сосед. Незваный гость. Невыносимый гость. В тот момент, когда вы в

предвкушении выходных ... переоделись в домашнюю одежду,... когда вы поставили на лужайке

кресло и удобно уселись с журналом в руках и стаканчиком чая со льдом ... его голос прерывает ваши

мысли.

"Эй, Боб, у тебя есть свободная минутка? Хочу тебя кое о чем спросить. Не хочу быть

назойливым, Боб, но как ты можешь верить в то, что Великий Бог позаботится о тебе? Тебе не кажется, что это наглость: считать, что Бог желает видеть тебя на небе?

Возможно, ты думаешь, что совершил достаточно хороших поступков. Что ж, какое-то время ты

действительно вел себя достойно. Но неужели ты забыл ту командировку в Атланту? Тебе не

приходило в голову, что Бог хочет разобраться с этим делом?

С чего ты вообще взял, что Бог одобряет тебя, несмотря на твое поведение?"