Фрейлина специального назначения - Молка Лазарева

Шла я такая в валенках по полю, в грязном белом платье, мысленно злословила, и тут… БАЦ!!!

— Все, мы пришли, — заявил декан.

Пока я тупила и понимала, что сейчас одну из нас выкинут на фиг, крашеная блондиночка удивленно воскликнула вслух:

— А как же десять километров?

«Ой, дура! — ну зачем же…» — Я аж скривилась, прям обидно. Потому что поняла, кого сейчас отправят домой. Ну не разрешал нам «Хоттабыч» говорить, не было команды «голос».

— Эля, — «Хоттабыч» пристально посмотрел на меня. — У тебя такое говорящее выражение лица, наверное, есть что сказать.

«Блин, вот у кого-то язык враг, а у меня еще и фейс!» Но делать нечего, ко мне же обратились, значит, надо ответить. И нет бы ответить: «Никак нет, сказать мне нечего!», но повышенное чувство справедливости, видимо, тоже мой злостный враг.

— Ну, я… — промямлила я, подбирая слова, чтобы как-то выгородить блондинку.

— Что ты? — с ехидным выражением лица подбодрил Преображенский.

— Не выгоняйте ее, пожалуйста, — решила все же выговориться, указывая в сторону блондинки. — По ней же видно, что она хорошая. И всю дорогу молча шла, не жаловалась, дисциплину не нарушала. Ну, под конец только не сдержалась и ляпнула. Каждый ведь может оступиться!

Все девчонки уставились на меня как на очумевшую, даже «курицы» рты раззявили.

— А ты с чего вообще взяла, что я ее выгонять буду? — елейным голосом вопросил «Хоттабыч».

— Так вы сами сказали! — Теперь уже я ничего не понимала и начала чувствовать себя полной дурой.

Сделав неуловимое движение рукой в сторону блондинки, декан факультета фрейлин прищелкнул пальцами, и с той словно маска начала сползать.

За несколько мгновений обычная среднестатистическая, выкрашенная и ничем не примечательная девица стала превращаться в эдакую секс-бомбу. Ну, Памела Андерсон, ей-богу. Сейчас перед нами стояла мечта любого садомазохиста — высокая, с пятым размером груди блондинка, одетая в облегающий комбинезон из черной, как смоль, кожи, в высоких ботфортах на двадцатисантиметровой платформе и с огненной плетью в руках.

«Очуметь! — ну а больше слов нет. — Это кто такая? Эй, челюсть, вернись на место!»

— Позвольте представить вам преподавателя физкультуры в нашей Академии — Трою Александровну. Здесь она с нами в качестве сопровождающей, члена приемной комиссии и охраны. И ах да, девушки, теперь можете задавать свои вопросы.

УГУ! У меня вот уже двести вопросов, и первый — у ВАС ВСЕ ПРЕПОДЫ ТАКИЕ? Просто каждая выпуклость Трои, обтянутая в черную кожу, ярко переливалась на солнышке бликами, подчеркивая эту и без того выдающуюся натуру. И второй вопрос: чему нас может такая учительница научить — у шеста ходить?

Видимо, подобные мысли были у всех, и только гламурные курицы отличились:

— А это такая униформа в Академии? — спросила кучерявая брюнетка в розовой кофточке и с отвратительно глубоким вырезом декольте. — А нам такую выдадут?

Троя скептически смерила взглядом сначала первую гламурную глупость, а потом ее подружку — такую же брюнеточку в ярко-зеленой футболке, только волосы у этой были выпрямлены и залиты ведром лака.

— Мне они не нравятся, — указывая плетью на «куриц», обратилась преподавательница к Преображенскому, — сдохнут же после первого марш-броска. Неужели повыносливее никого не нашлось, вот хотя бы как эта, — кивая на разноцветную в берцах. — Или эта? — на мою спасительницу-пампушку.

Меня характеристикой Троя обошла, и это, несомненно, обрадовало, что-то показалось мне очень опасным в шикарной даме. В чем я тотчас же убедилась.

Неожиданно фигуристая красотка напряглась, принюхалась, отчего ее прекрасный тонкий греческий носик пошел морщинками, а затем, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, оттолкнулась с невероятной силой от земли, сделала в воздухе тройное сальто и приземлилась в пяти метрах от места, где только что находилась.

Приземлилась эффектно, на одно колено, а затем резко выбросила свою огненную плеть вперед. Обжигающие хвосты оружия взмыли в воздух, настигая и закручиваясь вокруг еще недавно невидимого мужчины. Послышался отчаянный крик боли.

Поймав единожды в захват, плеть отказывалась расставаться с жертвой без указа на то хозяйки. Поэтому сейчас незнакомый мужчина корчился от боли и ожогов, которые ему ежесекундно дарило огненное оружие.

Троя подошла к добыче, скептически осмотрела незнакомца, извивающегося у ее потрясающе стройных ног, и равнодушно произнесла:

— Господин Арвенариус, кто подготавливал безопасность этой площадки для телепортации?

— Глеб, кажется.

— Понятно, — загадочно протянула физкультурница. — Значит, опять своих зелий в лаборатории нанюхался и все самое важное прошляпил.

— Что поделать, дорогая Троя, — грустно пожал плечами декан. — Глеб у нас натура творческая, с ним бывает. В следующий раз поручу либо вам, либо Эридану.

— Все равно и года не проходит, чтобы какой-нибудь лазутчик не пробрался на поляну. — Преподавательница намеренно потянула плеть на себя, тем самым заставляя ту еще больше раскалиться на коже мужчины. Послышался жалобный скулеж. — С этим что делать? Как обычно?

Декан кивнул и, видимо, вспомнив, что все это время здесь еще находимся и мы, решил чуть-чуть прояснить ситуацию.

— Небольшой экскурс в реалии нашего мира. Сейчас вы наглядно увидели, зачем нужна охрана при проведении вступительных испытаний для иномирян. Потому что, как только вы поступили в нашу Академию, вас будут мечтать убить за ее пределами. Некоторые бандиты даже девиз придумали: «Убил курсантку сейчас — облегчил покушение на королеву потом». Поэтому если кто-то хочет отказаться и вернуться домой — мы не удерживаем.

Его и без того шокирующую речь решила дополнить Троя:

— Обучение у нас сложное, где-то опасное для жизни, до конца доходят не все. Максимум половина. Но если доживете до выпуска, поверьте, у фрейлин очень интересная жизнь. Сама работала, я вам дурного не посоветую.

И, словно добивая образ прекрасной фрейлины, одним движением свернула незадачливому лазутчику голову.

«Прелесть! Кажется, из меня хотят сделать Рембо в юбке!»

Одна из гламурчатых, та, что с прямыми волосами, не выдержала зрелища и рухнула в обморок.

— Ну, я же говорила, что не выживут эти, — кивая на «курочек» в очередной раз, радовалась своей правоте Троя. — Арвенариус, ну давайте их двоих отправим на родину. Помрут же. Я их потом от скал отскребать не буду, если самоубиться решат!

Преображенский хмыкнул, смерил взглядом вторую, еще стоявшую на ногах, но крайне бледную кучерявую «курочку» и, подойдя к ней вплотную, спросил: