Когда приходит Рождество - Эндрю Клейвен

ней сохранились живость и жизнерадостность. Глаза сияют под копной черных кудрей. Ее милое радостное лицо в веснушках. И взгляд такой – как у старшеклассницы, которая верит, что в ее жизни все непременно будет хорошо. Вдобавок ко всему у нее были впечатляющие формы, которые могли бы его распалить, если бы он позволил этому огню разгореться сильнее.

Но он не стал этого делать. Подозвал официантку. Заказал кофе. У Вик уже стоял один на столе.

– Так значит, ты сейчас в Свит-Хэйвен? Который у озера? – спросил Уинтер.

Она кивнула.

– Роджер, мой муж, в Форт-Андерсоне заканчивает службу инструктора. Мы знали, что он там год или два будет работать, и я собиралась искать работу неподалеку. Плюс ко всему, в государственной адвокатуре появилась вакансия. И вот нас там двое, я, считай, целая половина судебного персонала.

– И как тебе, нравится?

Она задумчиво наклонила голову.

– Неплохо. Весьма неплохо, мне кажется.

– Как-то неуверенно ты это сказала.

– Свит-Хэйвен – особое место. Исключительное, я бы сказала. Какие тут чудесные виды! Озеро, холмы. Старинная, чисто американская архитектура. Да тут все такое старинное! Но в хорошем смысле. Безопасное, необычное место. И ценности у людей хорошие. Именно в таком городке хочется остаться, чтобы завести семью.

– Но?..

– Не совсем “но”, просто… База Форт-Андерсон где-то в тридцати километрах отсюда. И это одна из четырех баз, где размещаются рейнджеры – войска специального назначения. Солдаты служат здесь годами, потом, возможно, встречают местную девчонку, женятся и переезжают в Свит-Хэйвен после окончания службы. У них появляются дети, которые затем тоже вступают в ряды армии, становятся рейнджерами. И они тоже встречают девушку, и так далее… Короче, это… Ну, странно как-то.

– Ты хочешь сказать, провинциально?

Официантка принесла Уинтеру кофе и налила Виктории еще. Сделав по глотку, они встретились взглядами. На секунду все их совместные воспоминания – все слова, которые они не сказали друг другу, – можно было увидеть в их глазах.

Виктория звонко поставила чашку на блюдце. Отвела взгляд и сказала:

– Рейнджеры – это элита, лучшие из лучших. Они образованны, физически подготовлены – ого-го! В основном это белые ребята, но у них, знаешь, братство, так что если ты оказался в их числе, то неважно, кто ты вообще. Столько мужчин в Свит-Хэйвен служили, столько лет прошло! И теперь весь город как будто создан по их лекалу, если ты понимаешь, о чем я. То есть теперь все мужчины смотрят так же, ходят с такими стрижками, походка, манера речи, даже мышление – все у них одинаковое. Встретишь ты копа, юриста или бизнесмена, и кажется, что каждый из них был когда-то рейнджером. На женщинах это тоже сказывается. Они такие бодрые, здравомыслящие, суперзаботливые американские жены военных. Не скажу, что это плохо, просто… жутковато как-то. Ощущение, будто живешь в городе, населенном клонами.

Уинтер улыбнулся, поднимая чашку, чтобы снова глотнуть кофе.

– Эти мужчины немного напоминают тебя, – сказала Виктория. – Но ты же не был военным, правда?

– Расскажи о Трэвисе Блэйке, – попросил Уинтер. – Ты выступаешь со стороны защиты?

– Нет, никакой защиты не будет. Он уже признал себя виновным. Вынесение приговора назначено на следующий понедельник. Последнее заседание перед праздниками.

– Девушка, которую он убил, Дженнифер Дин, – она же встречалась с ним, да?

– Да. Она работала в школьной библиотеке. Все ее любили. Говорят, он ее тоже любил.

– Но он признался. Признался, что это он убил ее.

– Да, он и убил, все так, – сказала Виктория. – Люди видели, как она ехала к нему домой. Там никого больше не было. Дочка Трэвиса Лила ночевала у подруги. Утром Дженнифер не пришла на работу, и полиция отправилась к дому Трэвиса. Криминалисты обнаружили кровь Дженнифер на ковре. А также следы крови на его боевом ноже. На пристани была камера видеонаблюдения, и она засняла, как Трэвис тащит свернутый ковер в свою лодку. Ковер-то был небольшой. И когда увеличили изображение, внутри увидели тело Дженнифер.

– И ты можешь опознать ее?

– Конечно. Позже он был замечен в машине Дженнифер. Он ехал к реке. Есть видео и три свидетеля. Полиция прошерстила дно, машину нашли. А спустя две недели его арестовали.

Глотнув кофе, Уинтер удивленно поднял бровь.

– Две недели? Почему так долго?

Лицо Виктории не было создано для грустных улыбок, ведь из-за них оно становилось в разы печальнее.

– Этот парень – самая настоящая королевская особа Свит-Хэйвен, – сказала она. – Его дедушка был в первом рейнджерском батальоне в Италии во время Второй мировой войны. Отец был рейнджером во Вьетнаме. И именно он переехал в Свит-Хэйвен. Обзавелся кучей недвижимости, построил конную ферму на окраине города. Трэвис вырос в типичном Большом доме на холме: портик с колоннами, вокруг целые акры зелени, все такое. У него могла быть простая жизнь. Он мог стать слабохарактерным, избалованным человеком. Наследником, которого испортило богатство. Но нет! Выбравшись из Дартмута, он пошел на службу и стал – кем же еще! – рейнджером. В Афганистане он был настоящим героем, Кэм! Он “Серебряную звезду” получил за то, что в одиночку под шквалом пуль защищал зону посадки. Он этих негодяев сдерживал почти сорок пять минут, чтобы вертолеты могли приземлиться! Двадцать пять товарищей спас. Он спас двадцать пять жизней!

– Поэтому никто не хочет верить, что он виновен, – сказал Уинтер.

Она вздохнула.

– Лучшие полицейские – они все бывшие рейнджеры. И прокурор. Все рядовые полицейские служили в армии, все охранники в тюрьме… Да они бы скорее мать родную арестовали, чем Трэвиса. Когда детективы приехали за ним, они извинились за доставленные неудобства при его задержании. А знаешь, что он им в ответ? “Да ничего, ребят. Я виноват”.

– Он сказал, почему убил ее?

– Что бы он ни говорил, этого все равно мало. Вот взять меня – я же его адвокат, а он со мной почти не говорит. Но я выяснила, что он был одержим мыслью, что у нее есть кто-то другой. Ни для кого не секрет – девушка она была замкнутая. И о своем прошлом вообще не распространялась. Он говорит, это сводило его с ума. Он все задавал ей разные вопросы. А она не отвечала. Они ругались. Дошло до насилия. И вот – он ударил ее ножом.

– Грустная история.

– Всем в городе больно. И не только за него. За нее тоже. Она только приехала, но уже стала местной любимицей. Горе для всех…

Уинтер уже допил кофе. Он поднял руку, чтобы остановить официантку, которая собиралась налить ему еще. Откинувшись на спинку стула, он сложил руки под грудью. Стал