Фа маска - Юлий Буркин

Из дальней комнаты дико заржал Боб, а потом выкрикнул:

— Артист!

— А я знаю, — сказал я, — невольно усмехаясь. — Она — твоя сестра.

— Ты что, на австралийском солнце перегрелся? — спросил Петруччио сердито. — Откуда ты это взял? Это, конечно, многое бы объяснило… Но это было бы ужасно.

— Почему?

— Потому что я спал с ней. Уже два раза. Не хватало мне еще Эдипова греха.

— А ты не врешь? — растерялся я.

— На кой мне врать?

В этот миг в комнату влетел Боб и зашипел мне в другое ухо:

— Не врет, не врет! Никакая она ему не сестра, она к нему к первому шла, по порядку номеров!

Я показал Бобу пальцем, чтобы он замолк. Разговор у нас с Петруччио выходил вроде бы как интимно-доверительный, и я решил вытянуть из него побольше. Хотя уже и сейчас было выше крыши. Кто же она такая, эта Ева? Что за тварь Божья?

Правда, параллельно шел и обратный процесс: я терял ко всему этому интерес. Ну, тварь. Ну, банальная группиз, которая решила перетрахаться со всей командой. Обидно, но бывает. А то, что мне показалось… Еще одна ранка в сердце, еще один повод быть циничным и безжалостным.

Интерес остался чисто житейский:

— Откуда ты ее взял?

— Она подошла ко мне в порту, перед самым вылетом, когда я выходил из такси. Протянула мне открытый блокнот, и я подумал, что она просит автограф. Взял блокнот и увидел надпись: «Помогите мне! Возьмите меня с собой!» И меня вдруг торкнуло… Ну, знаешь, как это со мной бывает, я рассказывал. Я вдруг понял, что надо ее взять, иначе случится беда.

— Эта твоя способность предвидеть…

— Да, я ненавижу эту способность. Потому что она по-животному эгоистична. Она никогда не предупреждает меня о чем-то, что грозит близким мне людям, только мне! Но идти ей наперекор я не могу, потому что опыт показывает: это чувство реально спасает меня. Помнишь, как на Марсе кусок алмаза убил человека, который сел на мое место? Понимаешь, я почувствовал, что мне нельзя туда лететь, и не полетел. Но мне совсем не нравится, что кто-то погиб за меня. И это не единственный случай.

— Ты влюбился в Еву? — спросил я в лоб.

— Н-нет… Или да. Не знаю. Мне с ней странно. Хорошо, но странно. Я совсем не понимаю ее. В ней есть какая-то тайна. И отчужденность. И куда-то она все время спешит…

Из соседней комнаты снова раздалось дикое ржание Боба. Но Петруччио, конечно, не слышал его.

— А почему ты сказал про сестру? — спросил он. — Мне всегда казалось, что у меня есть сестра или брат, но родители почему-то скрывают от меня это. Ты что-то знаешь?

— Да ничего я не знаю, — признался я. — Так… Предположил. Знаешь, что? Ты иди-ка сейчас в комнату Боба. Тут мы все сейчас соберемся. Кое-что о твоей Еве стало известно, и надо обсудить это вместе…

И тут в дверь бобового номера изо всех сил замолотили. Боб выскочил из комнаты, распахнул ее, и к нам, вместе с клубами черного дыма, ввалились Чуч и Пила с кашлем и криками: «Пожар!!! Горим!!!»

6

Мы захлопнули дверь, но дышать в номере сразу стало трудно. Першило в горле и щипало глаза.

— Что там такое?! — спросил я, четко увидев внутренним взором картинку: я, обнаружив Еву выходящей от Боба, бросаю сигарету в пепельницу, резко отталкиваю столик от двери… Сигарета выпадает из пепельницы и сваливается в высокий ворс шикарного коврового покрытия… Я уже выскочил из комнаты… А противопожарная система отключена.

— Чуч, откашливаясь, рассказывал:

— Все в дыму, но огня не видно! Где, что горит — не ясно! Мы с Пилой выскочили из своих комнат одновременно и побежали к вам, вдруг вы еще не знаете…

Если учесть, что наши с Бобом комнаты находятся в конце коридора, в тупике, то поступили они благородно.

— Надо делать ноги! — рявкнул Боб и снова распахнул дверь… Теперь, вместе с клубами еще более черного, почти осязаемого дыма, в комнату ворвались и жадные языки пламени. С криком «Мы отрезаны!» Боб захлопнул дверь, и мы увидели над его головой сияние, как у святого. Но это у него горели волосы.

Схватив с кресла подушку, Пилецкий принялся колотить Боба по голове, и если бы не ужас ситуации, это выглядело бы довольно комично.

— Абзац, — сказал Чуч. — Мы заперты, и выхода нет. Давайте позвоним куда-нибудь! Пусть нас спасают!

В этот миг за дверью, на которой уже начала лопаться пластиковая обшивка, пронзительно заверещала сирена Тут только я сообразил, что все еще держу в руках трубку допотопного телефона, а ведь в ней, наверное, наш единственный шанс на спасение. И в тот же миг телефон зазвонил. Я поднес трубку к уху и услышал вежливый женский голос:

— Good evening. We present our apologies for calling later, but unfortunately the fire-alarm is declared in our hotel. Please…3

— Да какой, нахрен, «please»4! Это мы горим! We are fire! We are pizdec!5

— Говорите по-русски? — спросил тот же голос с сильным акцентом.

Затаив дыхание, ребята с надеждой смотрели на меня. Пила корежился от кашля в кресле, но и он зажимал себе рот, стараясь шуметь как можно меньше.

— Да! — заорал я. — Мы отрезаны огнем от выхода! Мы задыхаемся! Боб метнулся в соседнюю комнату, и наш разговор стал слышен всем.

— Каков ваш номер?

— Шестнадцать-сорок семь!

— Вы в порядке?

— Да какой в порядке! Кто-нибудь что-нибудь делает, чтобы нас отсюда вытащить?!

— Пожарная служба уже оповещена. Не покидайте комнату и ожидайте прибытия помощи.

— Да куда мы ее покинем?! В окно, что ли?! Скоро они приедут?!

— Скоро. К сожалению, пожар был обнаружен только сейчас, так как в комнатах вашего крыла была отключена противопожарная сигнализация. — Тут только я почувствовал, что голос женщины отнюдь не бесстрастен, просто она старательно подавляет возбуждение. — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Если это возможно, не открывайте окна, так как приток свежего воздуха ускорит процесс проникновения огня в вашу комнату. Если вас беспокоит дым, дышите через смоченные полотенца. Только что стало известно, что вы действительно отрезаны от выхода, и пытаться покинуть комнату самостоятельно через дверь нельзя ни в коем случае. Откройте все источники воды и постарайтесь…

Тут связь внезапно прервалась, видно сгорел какой-то кабель этой проклятой допотопной системы.

— Все, — сказал я и за ненадобностью бросил трубу на пол.

— Давайте зальем тут все водой, — предложил Боб, — запремся в дальней комнате и попробуем выбраться через окно.

— Ты слышал, что она сказала? — возразил я. — Окно открывать нельзя.

— Если слушаться эту корову, мы тут быстро изжаримся. Давайте таскать воду! Мы бросились в ванную. Но ничего подходящего, кроме какого-то изящного кувшинчика, там не нашли.