Полководцы Великой Победы - Вадим Щукин

Противник оставил укрытия и открыл ураганный огонь из всех средств. Но советские войска не пострадали, ибо на плотах плыли... чучела. Зато новые огневые точки были выявлены и уничтожены, после чего подразделения первого броска на 200 автомобилях-амфибиях ровно за 5 минут форсировали реку и захватили плацдарм на противоположном берегу.

К вечеру уже действовали мосты и паромы, на помощь пехоте шли артиллерия и танки.

Линия фронта удалялась на север и северо-запад; в конце июля за плечами войск наступающего фронта было 800 освобожденных населенных пунктов, в том числе Петрозаводск. Чем ближе к финской границе под грохот победных московских салютов подходили закаленные в боях дивизии, тем упорнее становилось сопротивление противника, умудрявшегося в самой непроходимой местности строить железобетонные огневые точки с плотностью до 12 единиц на километр!

Вскоре советские войска достигли границ Финляндии, и настроение в этой стране резко переменилось. Правительство Тюйти ушло в отставку, начались переговоры о мире. 5 сентября боевые действия на южном участке Карельского фронта были прекращены.

Финляндия в соответствии с условиями перемирия предложила гитлеровским войскам покинуть территорию страны. Те ответили огнем. Финны, увидев вчерашнего союзника в подлинном свете, перешли в наступление, медленно тесня фашистскую группировку. Советская разведка докладывала, что противник намерен до конца удерживать базы в Норвегии и стратегически важные никелевые рудники в Северной Финляндии. Возможности оборонявшейся петсамо-киркинесской группировки действительно были высоки. Она насчитывала до 53 тысяч человек, укрытых превращенными в гранитные крепости скалами. С моря ее поддерживал огонь 200 боевых кораблей, а с воздуха прикрывали 160 самолетов.

Командующий Карельским фронтом, готовя знаменитую Петсамо-Киркинесскую операцию, решился на глубокий фланговый обход главных сил противника, отсечение их от портов Норвегии и последующий разгром в районе Печенги. Гитлеровский генерал Фогель, заметив обход, предпринял множество контратак, бросая в бой даже батальоны аэродромного обслуживания, но куда было им до опытной пехоты советской армии!

15 октября над Печенгой взвился красный флаг. Вскоре Кирилл Афанасьевич позвонил Верховному главнокомандующему и спросил, можно ли переходить границу Норвегии.

— Нужно! — ответил Сталин.

Войска фронта упорно шли вперед сквозь огонь, через реки, болота, скользкие скалы. 25 октября они освободили разрушенный Киркинес. На следующий день указом Верховного Совета СССР К. А. Мерецкову было присвоено звание Маршала Советского Союза. Развивая наступление, победоносные дивизии изгнали врага еще из 15 населенных пунктов Норвегии, прежде чем получили приказ остановиться: бойцы норвежского Сопротивления сами успешно добивали дезорганизованного врага, да и полярная ночь приближалась.

Командующий фронтом, доложив об окончании операции, получил приказ немедленно вылететь в Москву. Его опыт в организации и ведении наступления в условиях труднодоступной местности срочно требовался на другом театре военных действий.

Преодолев 10 тысяч километров, маршал Мерецков принял командование 1-м Дальневосточным фронтом и немедленно приступил к подготовке масштабной и сложной операции. Напряженная работа имела только один перерыв — для участия в Параде Победы, когда Кирилл Афанасьевич торжественным маршем провел по Красной площади сводный полк Карельского фронта.

Ночью 9 августа, в ливень, без какой-либо огневой подготовки штурмовые группы 1-го Дальневосточного фронта приблизились к фортам, вполне достойным линии Маннергейма. Стремительная атака — и дорога сквозь линию мощных укреплений была открыта!

Натиск войск маршала Мерецкова походил на ураган. Всего лишь за два дня они преодолели 75 километров по сопкам и глухой тайге, отрезая пути отхода противника, преодолевая отчаянное сопротивление смертников, шедших в атаку с миной на боку. Харбин, Гирин, Чанчунь — мелькали в сводках названия городов. Наконец — Сеул. Правда, этот город в соответствии с соглашениями был передан союзникам.

К исходу августа разоружение Квантунской армии завершилось. В жизни и службе маршала Мерецкова наступил новый этап — бесценный опыт требовалось превратить в передовую военную науку, а последнюю внедрить в практику обучения офицерских кадров и подготовки войск. Этим и занимался Кирилл Афанасьевич, командуя округом и возглавляя курсы «Выстрел», будучи помощником министра обороны СССР по военным учебным заведениям.

Сердце одного из лучших полководцев России остановилось 30 декабря 1968 года...

«Лис пустыни» — так уважительно звали солдаты и офицеры немецкого Африканского корпуса своего командующего, фельдмаршала Роммеля.

«Северный лис» — так звали советские солдаты и офицеры маршала Мерецкова за его способность в любых условиях переиграть противника на поле сражения. И, в отличие от «Африканского», «Северный лис» не знал поражений.

Маршал Советского Союза Л. А. Говоров

Рабочий день в Смольном (если четыре часа утра можно было считать днем) то ли заканчивался, то ли начинался. Впрочем, для руководящих работников осажденного Ленинграда дни и ночи давно уже слились в одно непрерывное время. Первый секретарь городского и областного комитета партии А. А. Жданов сидел в своем кабинете, размышляя о недавнем разговоре с Верховным главнокомандующим.

Вчера, 22 апреля 1942 года, командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант М. С. Хозин наконец-то добился осуществления своей мечты — ликвидации Волховского фронта, чьи войска находились в нескольких десятках километров к востоку от осажденного города, и передачи сил расформированного объединения в его, Хозина, подчинение. Такая мера, по замыслу автора идеи, должна была обеспечить централизацию руководства и способствовать прорыву блокады. Теперь Хозин оставил город и вылетел за кольцо осады, в Малую Вишеру, на командный пункт бывшего Волховского фронта.

Жданов хоть и был настоящим хозяином города, но в вопросы командования не вмешивался: Сталин категорически запретил. Да и не всякий военный специалист с ходу ответил бы, является ли реорганизация следствием оперативной необходимости или плодом блестяще проведенной штабной интриги. Но первый секретарь хорошо понимал, что без крепкого военачальника в осажденном городе нельзя, и Сталин с ним соглашался.

Ждать пришлось недолго: вскоре Верховный главнокомандующий сообщил, что в осажденный город вылетел генерал-лейтенант Говоров. Это было хорошо: Жданов помнил Леонида Александровича еще по боевым действиям на Карельском перешейке. Тогда преподаватель Военной артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского был прикомандирован к штабу 7-й армии, чтобы помочь в прорыве линии Маннергейма. Именно ему принадлежала идея разрушения неприступных дотов огнем тяжелых орудий с предельно близких дистанций, а также разработка плана артиллерийского обеспечения прорыва.