Санек 3 - Василий Седой

расставанием я клятвенно пообещал, что в этот раз так надолго пропадать не буду, как только мне привезут из Америки самолет, так сразу и прилечу. Дед в свою очередь пообещал собрать односельчан и подготовить с их помощью нормальную посадочную площадку. Еще мы договорились, что дед проведет беседы с нашей сельской молодежью и постарается отправить ко мне в Москву несколько парней, которых Абрам Лазаревич пообещал пристроить в лётную школу. Подарить деревне несколько самолетов для меня сейчас ничего не стоит, а деревенским это будет очень в тему. В магазин там слетать или на танцы. Шучу, конечно, но все-таки связь с цивилизацией нужна и важна, а наладить ее подобным образом дорогого стоит, и это в моих силах. За нами с Абрамом Лазаревичем и сопровождающими его нквдшниками прилетел самолет АНТ-35, который я еще ни разу до этого не видел. Как пояснил Абрам Лазаревич, аппарат еще не пошел в серию, но уже зарекомендовал себя как самый быстрый пассажирский самолет в Советском Союзе, а может, и в мире.

Обнявшись на прощание с дедом, я последним поднялся на борт самолета. Сам перелет мне не понравился: мало того, что в салоне был холод собачий, так еще и болтало нас не по-детски. К концу полета однозначно для себя решил, что мне кровь из носа нужен нормальный пассажирский самолет. Хорошо, что есть возможности для его создания, да и завод для производства больших самолетов вот-вот достроят.

В Москве нас сразу повезли в больницу, даже автобус подогнали, специально приспособленный для перевозки лежачих больных. Когда я сказал, что здоров и что меня хорошо бы отвезти домой, очень уж в баню хочется, на меня просто не обратили внимания.

Думал, отвезут куда-нибудь в Склиф или еще какое серьезное заведение, но нет. Затрудняюсь сказать, что это за госпиталь такой, но находился он в Подмосковье, можно сказать, в реликтовом лесу, потому что деревья вокруг здания, напоминающего дворец, были действительно огромные. Про такие сосны говорят, что они мачтовые. Но это ладно, а вот врачи, в руки которых мы с Абрамом Лазаревичем попали, оказались настоящими зверюгами. Уж не знаю, что они там делали с моим спутником, но меня, думал, угробят всевозможными обследованиями и анализами.

Часа на четыре затянулась эта пытка, и я на сто процентов убедился, что здоровых людей в принципе не бывает, есть только недообследованные. При этом меня в конце концов выпустили из этих застенков, признав скорее живым, чем мертвым. Домой меня отвезли на ничем не примечательной эмке в сопровождении трех бойцов НКВД, которые заявили, что будут охранять меня, пока не получат другие распоряжения. Честно сказать, эта их охрана почему-то больше напоминала, конвой, а я ощущал себя арестантом. Но длилось это чувство только до приезда домой, где меня ждали уже настоящие мои телохранители и Яша. А самое главное — это натопленная баня, в которую я полез сразу после приветствия, пока проигнорировав богато накрытый стол. Надо сказать, что на самом деле я разрывался между двумя желаниями — помыться и позвонить во Францию своей прелести, по которой соскучился со страшной силой. Но потом подумал, что если позвоню, то останусь грязным, ведь быстро поговорить по-любому не получится, и решил все-таки сначала помыться. Я не буду рассказывать о кайфе или даже экстазе от бани после всего произошедшего, тут и так все понятно. Напарился до одури и отмылся до скрипа кожи.

Перекусывал, можно сказать, на ходу, отмахиваясь от расспросов Яши и телохранителей. Нет, вкратце рассказал, конечно, о пережитых приключениях, но очень вкратце, а им хотелось подробностей. Обломал их пока с этими хотелками, закинул по-быстрому в пасть первые попавшиеся угощения со стола и наконец-то сел звонить зазнобе, ну и друзьям, конечно, тоже.

Разговор с Кристиной пересказывать не буду, там было все: и упреки, что долго не звонил, и слезы, когда я объяснил, почему так долго не выходил на связь, — вообще все, что можно услышать в таких случаях от любимой девушки. Поболтали с ней до поздней ночи, и Пьеру с большим трудом удалось отобрать у нее трубку, да и то ненадолго. Собственно, если коротко, все у них хорошо, наш общепитовский бизнес развивается по плану, и корабли Пьера загружены работой как никогда. В принципе друг и по совместительству компаньон очень доволен, а если бы я придумал, чем можно нагрузить корабли на обратном пути из Союза, он был бы просто счастлив.

Закончив разговоры с Францией, я спать не пошел. Пришлось звонить сначала Майклу, а потом и Вяземскому, надо же знать, как дела у моего бизнеса.

У Майкла как всегда все хорошо и, можно сказать, ровно. Действует он по плану, потихоньку расширяется. Только в Чикаго поначалу не задалось, кому-то там не понравилась наша деятельность. Пришлось бывшему финансовому агенту, исполняющему обязанности начальника службы безопасности, съездить туда и все решить, что он, собственно, и сделал, притом так, что мы теперь в Чикаго желанные гости.

У Вяземского же, как выяснилось, ко мне накопилась куча вопросов. Оказывается, у концерна благодаря сотрудничеству с Советским Союзом неожиданно появилось довольно много свободных денег. Часть из них он, не имея со мной связи слишком долго, пустил на расширение производства востребованных автомобилей. Дело в том, что наши джипы сейчас не просят, а требуют все — и Америка, и Советский Союз. К тому же американские военные оживились, и сейчас все идет к тому, что мы можем получить еще и государственный заказ, а это ох как выгодно. Вот Вяземский и начал действовать на свой страх и риск. Я только похвалил его за инициативность. Немного подумал, решая, как лучше будет поступить — ускорить поставку оборудования в Союз, заказывая его на чужих американских заводах, или наоборот попробовать вложить эти средства в покупку дополнительных мощностей. Все-таки производить это оборудование самому гораздо выгоднее, чем помогать пережить кризис конкурентам.

После недолгих размышлений я предложил Вяземскому поискать какие-нибудь предприятия на грани банкротства, которые можно использовать для расширения возможностей нашего автопрома. Хорошо бы было прибрать к рукам и по возможности выкупить их в максимально короткий срок. Раз уж так удачно все получается с нашими уазиками, надо ловить момент и пользоваться этим по полной программе.

Спать лег уже перед утром, поэтому, когда уже через пару часов меня начали будить, мне это очень не понравилось. Так что встал я раздраженный и злой. Оказалось, что Абрам Лазаревич не смог долго терпеть произвол врачей. Он каким-то образом освободился из их