Само совершенство. Том 2 - Джудит Макнот

От мысли о том, что сейчас он вынужден прятаться, как загнанное животное, Джулии хотелось плакать.

Но она понимала, что любые выражения жалости и сочувствия были бы сейчас совершенно неуместны. Сегодня у них праздничный веселый ужин, и Джулия была решительно настроена сделать его именно таким. Стараясь справиться со смущением, она привычным движением засунула руки в карманы, спрятанные в боковых швах платья, и сделала шаг вперед.

— Привет.

Подняв на нее глаза, Зак уже не смог их отвести, и шампанское полилось через край бокала.

— О Боже, — наконец прошептал он, и в его голосе слышалось нескрываемое восхищение. — И ты еще ревновала меня к Гленн Клоуз?

Лишь после этих его слов Джулия окончательно осознала, что именно заставило ее сегодня так тщательно одеться, причесаться и накраситься. Ей действительно хотелось хоть немного сравняться с теми роскошными женщинами, к обществу которых он в свое время привык. И теперь его реакция была ей настолько приятна, что она даже не сразу нашлась, что ответить.

— Ты проливаешь шампанское, — сказала она, пытаясь выиграть время и сообразить, как лучше себя повести.

Чертыхнувшись, Зак поставил бутылку и потянулся за кухонным полотенцем, чтобы вытереть образовавшуюся лужу.

— Зак?

— Что? — не оборачиваясь, отозвался он, приподнимая бокалы.

— А как мог ты ревновать меня к Патрику Свейзи? Широкая белозубая улыбка подсказала Джулии, что ему ее слова были так же приятны, как и ей его.

— Честно говоря, я и сам не знаю.

— А кого из певцов ты выбрал? — весело поинтересовалась Джулия, после того как они закончили свой ужин при свечах. — Потому что я вряд ли соглашусь танцевать под Микки Мауса.

— Согласишься.

— Почему ты так уверен?

— Потому что тебе нравится танцевать со мной. Несмотря на то, что их беседа протекала легко и непринужденно, Джулия безошибочно почувствовала, что с каждой уходящей минутой настроение Зака ухудшается. Даже их совместные усилия сделать этот вечер по-настоящему праздничным не могли рассеять напряженность и печаль, которые, казалось, витали в воздухе, сгущаясь с приближением ночи. Джулия пыталась убедить себя в том, что причиной всему их дневной разговор. О том, что он собирается отправить ее домой, она старалась даже не думать. Несмотря на все ее горячее желание остаться с ним, Джулия прекрасно понимала, что последнее слово будет не за ней. Да, она очень любила его, но, к сожалению, понятия не имела о его истинных чувствах. Единственное, в чем она могла быть твердо уверена, — это то, что Заку приятно находиться в ее обществе. Здесь.

Ее размышления прервала дивная музыка, и потрясающий голос Барбры Стрейзанд запел, отгоняя прочь дурные предчувствия.

— Это явно не Микки Маус, — сказал Зак, протягивая ей руки. — Подойдет?

Джулия согласно кивнула, щурясь от удовольствия:

— Стрейзанд — моя любимая певица.

— И моя тоже, — сказал Зак, обвивая руками талию Джулии и притягивая ее к себе.

— Если бы у меня был такой голос, я бы пела с утра до вечера просто ради того, чтобы слышать саму себя.

— Да, она уникальна, — согласился Зак, — опереточных сопрано пруд пруди, но ее нельзя отнести к их числу. Она неподражаема.

Рука Зака нежно гладила ее обнаженную спину, и, глядя в его глаза, Джулия вновь почувствовала знакомое волнение, которое она испытывала всякий раз, когда он так смотрел на нее. Ей вновь захотелось испытать сладость его прикосновений, нежность и настойчивость поцелуев, а также ту радость и счастье, которое дарило его тело. Но еще больше возбуждало сознание того, что она все это получит сегодняшней ночью, а потому можно наслаждаться предвкушением и сознательно оттягивать момент наслаждения. Правда, вслед за этими приятными размышлениями прокралась и предательская мысль о том, что вряд ли она может быть так же уверена и в завтрашнем, и в послезавтрашнем дне. Совсем напротив, интуиция подсказывала ей нечто совершенно противоположное. Пытаясь подавить острый приступ паники, Джулия снова заговорила:

— А ты знал ее?

— Барбру? Джулия кивнула.

— Да, мы были знакомы.

— Какая она? Я где-то читала, что она довольно сложный в общении человек и с ней трудно работать. Зак на мгновение задумался.

— Ты понимаешь, Барбра обладает уникальным, единственным в своем роде талантом. Она прекрасно знает, как распорядиться им наилучшим образом, и поэтому не любит людей, которые считают, что разбираются в этом лучше ее. Короче, она терпеть не может дураков.

— Тебе она нравилась, правда?

— Да, мне очень нравилась Барбра.

Джулия вслушивалась в трогательные слова песни и думала о том, слышит ли их Зак, или, подобно большинству мужчин, обращает внимание только на музыку. А ей отчаянно хотелось, чтобы он прислушался к словам, потому что, казалось, они исходили из ее собственного сердца.

— Правда, хорошая песня? — не выдержав, наконец спросила она.

— Замечательные стихи, — тотчас согласился Зак, пытаясь отогнать прочь печальные мысли и убедить себя, что, когда Джулия окажется вдалеке от него, все переменится и он будет чувствовать себя совсем по-другому. Но стоило ему взглянуть на Джулию, как слова песни снова начали разрывать ему сердце:

В глубине твоих глаз затаилась

Моя жизнь и мой свет.

Искра любви засветилась

В тишине, в глубине.

Я один знаю светлую тайну

Колдовской любви.

Разгорается губ твоих пламя

На губах моих.

И всю жизнь потом, за гранью,

Буду пить любовь.

И зимой, и весною ранней,

И с последней зарей.

Он почувствовал огромное облегчение, когда песня Стрейзанд наконец закончилась, и запел дуэт Уитни Хьюстон — Жермен Джексон. Но именно в этот момент Джулия отняла голову от его груди и подняла на него свои фантастические глаза. Заглянув в них, он внезапно полностью осознал смысл слов и этой новой песни.

Свет любви в глубине твоих глаз мерцает,

Он все ярче горит, подобно свече, не угасает,

Он возвещает наш звездный час, путь озаряет, —

И я, оглянувшись теперь назад, все понимаю:

Я была без тебя, подобно стихам без рифмы,

Я была без тебя, как танцор, потерявший ритмы,

Я песней была, позабывшей мелодий тайну,

Но приходит любовь, и приходит с тобою рай мой.

Песня закончилась, Джулия судорожно вздохнула, и Зак понял, что она тоже пытается всеми силами избавиться от этого музыкального наваждения. Судя по всему, ей это плохо удавалось.

— Зак, а какой твой любимый вид спорта? Зак слегка приподнял ее голову за подбородок.

— Мой любимый вид спорта, — сказал он охрипшим от волнения шепотом, который ему самому показался совершенно чужим и незнакомым, — заниматься с тобой любовью.