Время пришло - Элла Уорнер

Отсюда открывалась великолепная панорама. Венди сомневалась, что на свете может быть более прекрасное зрелище. Чудесные сады «Рокхилла», нависшего над Уэллингтонской бухтой, геометрически правильными ярусами спускались к полосе прибоя. Каждый ярус был украшен радовавшим глаз фонтаном.

Сам дом, стоявший на вершине скалы Кайруан, давно стал местной достопримечательностью и неизменно вызывал восхищение туристов, совершавших экскурсии по бухте. Построенный в неоклассическом стиле и занимавший площадь в пять акров, этот великолепный особняк, облицованный белыми терракотовыми плитками и украшенный ионическими колоннами, производил внушительное впечатление даже на фоне других роскошных особняков, выстроившихся вдоль берега. По иронии судьбы, Винсент нажил свое фантастическое состояние на автостоянках. От прозы до поэзии — один шаг, подумала Венди. Как от великого до смешного.

Старик чрезвычайно гордился своим домом, в приватных беседах называл его «Дворец Нортон» и часто использовал для благотворительных балов и приемов на широкую ногу. Какую же драгоценную память он оставил по себе… Винсент любил показывать свой дом, любил, что людям доставляет радость приходить сюда и наслаждаться плодами огромного богатства.

Но ничто не вечно.

И ничто не остается неизменным.

Венди бросила взгляд на наручные часики. Истекали последние мгновения ее беззаботной жизни. Она взглянула на безоблачное голубое небо, а затем на искрящуюся поверхность бухты.

Винсент, если ты наблюдаешь за мной с небес и хочешь, чтобы твоя затея удалась, то самое время взмахнуть волшебной палочкой, потому что без этого сказок не бывает. О'кей?

Ответом ей были только крики чаек и шум большого города.

Венди вздохнула и вернулась в спальню. Красная ковровая дорожка, предназначенная для торжественной встречи Нора Нортона, уже украшала лестницу.

3

Огромные кованые ворота, охранявшие вход в «Рокхилл», были открыты настежь. Оливер медленно вел «роллс-ройс» по усыпанной белой галькой подъездной аллее, давая Нору время полюбоваться домом и его окружением. Как обычно, все выглядит тщательно ухоженным; газоны подстрижены, на клумбах благоухают розы в цвету, а оба крыла огромного особняка, построенного в виде буквы «Н», казалось, стремятся заключить нового хозяина в свои объятия.

Было девять часов утра; судя по рядам машин на автостоянке, после смерти деда здесь ничто не изменилось. Жизнь течет по-прежнему. Все ждут, когда он приедет и примет решение. Это заставило Нора с новой силой осознать тяжесть свалившейся на него ответственности.

В имении работает много народу, а не только те, кто интересует его больше всего. Внезапно Нор понял мудрость пункта о годичной отсрочке, включенного стариком в завещание. Раньше такое хозяйство просто не освоишь. Нор не собирался перенимать жизненный стиль своего деда, но будет позором, если при новом владельце «Рокхилл» придет в упадок.

Оливер подъехал к восточному крылу, где располагался парадный вход, и остановился перед широкой двустворчатой дверью, в отличие от других дверей украшенной нарядной кованой решеткой. Исполнительный Бартлетт уже открыл ее.

Уверенный, что настырная «няня Рэббитс» стоит рядом с дворецким, Нор не стал ждать, пока Оливер исполнит свой долг шофера. Он выбрался из «роллс-ройса» и порывисто шагнул навстречу этой особе.

Однако, к досаде Нор, ничего не вышло. «Особы» в вестибюле не оказалось.

Бартлетт, как всегда импозантный, ухитрившись придать своим большим карим глазам меланхолическое и довольное выражение одновременно, взял его руку в обе ладони и радостно приветствовал:

— Добро пожаловать домой, сэр! Добро пожаловать!

— Очень жаль, что я не приехал раньше, Бартлетт, — с чувством ответил Нор, понимая, каким ударом для старого дворецкого стала потеря хозяина. Бартлетт любил Винсента и служил ему с гордостью.

Затем настала очередь миссис Севенсон, утиравшей глаза своим неизменным кружевным платочком. Грудь экономки бурно вздымалась.

— Спасибо небесам, что вы вообще приехали, мастер Нор! Времена печальные, очень печальные, но наши души утешает то, что вы снова дома!

— Милая Севен… — Нор назвал экономку прозвищем, которое дал ей в детстве. Он крепко обнял пожилую женщину. — Мне и в самом деле казалось, что дед проживет до ста лет. Я бы не уехал так надолго, если бы…

— Знаю, дорогой. — Она похлопала Нора по спине, освободилась из его объятий и серьезно сказала: — Но вы не должны огорчаться. Как бы сказал мистер Винсент, вчерашний день прошел, а сегодняшний нужно прожить как можно лучше, потому что время не ждет и за углом уже стоит завтра.

— Помню, — невольно улыбнулся Нор.

— Я уверена, что няня Рэббитс расскажет вам о…

— Ах да, няня Рэббитс! — вскинулся Нор. — Оливер сообщил мне, что вашего полку прибыло. Где она?

Бартлетт откашлялся.

— Очень тактичная леди, мастер Нор. Поскольку мы с миссис Севенсон служим в доме намного дольше, няня Рэббитс хотела дать нам побыть с вами наедине. Однако… — он указал рукой на лестничную площадку, — я ожидаю, что она спустится с минуты на минуту.

— В самом деле! — Трепещущая миссис Севенсон, ведя за собой Нора, устремилась под высокую палладианскую арку, туда, где лестница совершала красивый изгиб и образовывала площадку второго этажа. — Няня Рэббитс ждет не дождется, когда увидит вас.

Не больше, чем я ее, мрачно подумал Нор.

Ступив на величественную лестницу, широкие ступени которой постепенно сужались, он инстинктивно поднял взгляд… и обомлел. На фоне высокого стрельчатого окна стояла женщина; свет, лившийся сзади, окутывал ее голову сверкающим нимбом. Роскошные рыже-золотистые волосы обрамляли ее лицо и искрящимися ручьями падали на плечи.

Нору, ошеломленному этим зрелищем, понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и заметить еще что-то, кроме роскошных волос. Кожу, белую и прозрачную, как тончайший фарфор. Лицо поразительной красоты, с точеными чертами. Шею, которая могла бы показаться неправдоподобно длинной, если бы не так строго соответствовала этому лицу и этим сказочным волосам.

Женщина пошевелилась, и Нор резко опустил глаза, стремясь убедиться, что ему это не привиделось. Маленькие ступни в лаковых черных туфлях с золотыми пряжками, тонкие лодыжки и стройные ноги, обтянутые прозрачными черными чулками, завораживающе длинные и женственные.

Нор помнил, что до площадки второго этажа шестнадцать ступенек. Лишь когда женщина прошла половину лестницы, он заметил ее короткое черное платье, опоясанное золотой цепью.