Любимый плут - Дина Джеймс

– Но я хочу тебя, – он наклонил голову, чтобы поцеловать девушку. От него разило сигарами, виски и жареной с луком рыбой.

Мелисса зажала рот рукой и отвернулась.

– Не надо. Отпусти меня, вонючий старик.

Лорд Монтегю, ища ее губы, с рычанием ослюнявил ее щеку. Когда он попытался залезть языком ей в рот, Мелисса вдруг укусила его за язык.

Он отскочил назад, изрыгая бессвязные ругательства. В безудержном гневе он размахнулся, чтобы ударить ее по лицу, но, счастью, девушка успела уклониться.

Однажды это уже сработало, значит, сработает и сейчас. Мелисса изо всех сил пнула его носком туфельки в голень. Монтегю взвыл и схватился руками за ушибленную надкостницу, которая не далее как вчера однажды уже пострадала. Пока он подпрыгивал от боли, Мелисса, воспользовавшись моментом, схватила свои вещи и убежала.

Лорд Монтегю плюхнулся на скамейку и пару минут потирал голень. Вдали послышался гудок приближающегося поезда. Хромая и кипя от злости, Монтегю покинул перрон, подошел к семафору и отключил стоп-сигнал. Отойдя от железнодорожного полотна, он скрестил руки на груди и стал бесстрастно взирать, как последний поезд в Лондон, не остановившись, проносится мимо станции.

Мелисса больше часа пряталась в зарослях мокрого кустарника, слушая, как лорд Монтегю зовет ее. Он пытался сначала задобрить ее, потом запугать, делая все, чтобы она вернулась. В конце концов он убедился в тщетности своих стараний и с проклятиями забрался в свой экипаж. Бедной измученной девушке показалось, что это тянулось целую вечность.

Наконец лорд Монтегю хлестнул лошадь вожжами по крупу и уехал.

Мелисса ждала еще час, опасаясь, что он вернется.

Когда ее одежда совершенно промокла, а зубы застучали от холода, девушка поднялась на перрон и более-менее удобно устроилась на жесткой скамейке.

Утром на перроне появился начальник станции и изумленно посмотрел на странную молодую леди. На телегах приехали несколько крестьян, направлявшихся со своими продуктами на продажу в Лондон. Они стояли кучками на перроне, разговаривая между собой, и таращили глаза на перепачканную одежду и ввалившиеся глаза девушки.

Один из них предложил ей еще теплый кусок пирога, испеченного женой. Мелисса с благодарностью приняла угощение и проглотила пирог почти не жуя. Он был очень сухой, и ей вдруг сильно захотелось пить.

Наконец вдали послышалось пыхтение паровоза. Мелисса одной из первых забралась в вагон. Только когда поезд отошел со станции и стал набирать скорость, она позволила себе откинуться на жесткую спинку сиденья.

Поезд то останавливался, то двигался дальше, а Мелисса то просыпалась, то снова начинала дремать под стук колес. Вагоны на станциях пустели и вновь наполнялись людьми, но Мелиссе ни до кого не было дела – она слишком устала, чтобы волноваться. На нее, похоже, тоже больше никто не обращал внимания.

В вагоны заходили крестьяне, груженые всевозможной провизией. Корзины съестных припасов, озерная свежая рыба, парное мясо, головки сыра, яйца – запах этих продуктов стоял в каждом вагоне. Грузовые вагоны постепенно заполнялись целыми курятниками и флягами с молоком. Все это везлось в Лондон, чтобы накормить этот огромный город.

Наконец состав, протяжно гудя и лязгая тормозами, прибыл на Юстонский вокзал.

Усталая и измученная Мелисса вышла на перрон. Ее сразу же чуть не задавили здоровенные мужчины и женщины, Проталкивающиеся с огромными вьюками и мешками сквозь толпу, чтобы поспеть на грузовые телеги, развозящие фермеров по городским рынкам.

Волоча по земле чемоданы, с зонтиком под мышкой, Мелисса добралась до уличного торговца и купила чашку чая. Пока она пила чай, перрон уже успел опустеть.

Посмотрев на большие вокзальные часы, девушка вытерла слезы жалости к себе. Ее сестра Мария, разумеется, была сейчас на работе. Мелисса сомневалась, что ей удастся уговорить владелицу дома, где жила Мария, впустить ее в комнату сестры.

Пока ее утомленное тело не найдет отдыха и покоя в теплой постели, эта несчастная одиссея не закончится. Мелисса устояла перед искушением выпить еще одну чашку чая, застегнула кошелек и засунула его в карман юбки.

– Не хотите ли поехать со мной в кебе?

Мелисса вздрогнула и огляделась. Полная женщина лет сорока, обратившаяся к ней, доброжелательно улыбалась, слегка наклонив голову набок. Две горлинки, пригнездившиеся на ее огромной шляпе, также наклонились набок.

– Я… я не знаю.

– Если мы поедем вдвоем, поездка выйдет вдвое дешевле, – продолжала незнакомка. Она пожаловалась на поезда с их вечной сутолокой и кивнула в сторону улицы.

– Но, может быть, нам с вами не по пути? – спросила Мелисса. – Я еду к своей сестре.

– Как мило, у меня у самой две дочки. Они очень дружны.

Мелисса насторожилась. Эту женщину она видела впервые, а всем известно, что незнакомые люди бывают опасны. Она попыталась определить возраст женщины. Вероятно, той было лет сорок или сорок пять. Может быть, у нее уже есть внуки. Черная краска, скорее всего, скрывала белые как снег волосы.

– Вы очень похожи на одну из моих дочурок, – продолжала женщина. – По-моему, мы можем пригодиться друг другу. Вы знаете, я живу в Лондоне совсем одна, порой мне бывает одиноко, – ее выразительные глаза беспокойно блуждали по снующим туда-сюда пассажирам.

Мелисса кивнула:

– Признаюсь, мне и самой бывает одиноко. Я с удовольствием как-нибудь навестила бы вас.

Женщина широко заулыбалась.

– Правда? О, я была бы вам очень признательна, – она взяла Мелиссу за руку. – Вы такая милая. Пойдемте, моя дорогая.

– Но я вас не знаю… – начала Мелисса. Сила, с которой незнакомка тащила ее за руку, удивила девушку.

– Я вас тоже, но это легко поправимо, – она повела Мелиссу через вокзал. – Как вас зовут, моя милая?

– Мелисса.

– Чудесное имя. А я вдова, меня зовут Гермиона. Гермиона Бьюфорти.

Глава вторая

– Черт!

Даже такое неподобающее леди ругательство не принесло успокоения. Мария Торн сняла кожух печатной машинки, в которой заклинило три клавиши, и стала осторожно разбираться в механизме, перепачкав и руки, и находящийся в машинке лист.

Ее верхняя губа досадливо скривилась. Мария вытерла руки и принялась подчищать страницу. Она с сожалением вспоминала те дни, когда быстро и аккуратно исписывала страницу за страницей от руки своим красивым, витиеватым почерком, похожим на арабскую вязь. Из-за почерка ее и взяли на эту работу. Затем миссис Эйвори Шайрс, ее работодательницу, убедили приобрести это мерзкое устройство.

– Черт! – проворчала Мария снова. Она убрала волосы с глаз и внимательно взглянула на лист бумаги, над которым работала. С отчаяния она так переусердствовала, что протерла резинкой бумагу до дыр. – Черт. Черт.