Притчи, приносящие здоровье и счастье - Рушель Блаво

Теперь всем четверым старшим сыновьям старого и мудрого Елеазара предстояло на завтра наблюдать соревнование с участием пятого брата, лазалыцика Максимилиана. Завтра очень скоро превратилось в сегодня, и все увидели, что соперником Максимилиана является большой взъерошенный Медведь. Какой неуклюжий! Две сосны росли рядом, и по высоте были одинаковы. По команде полезли на эти сосны Медведь и человек. И как ни старался лазалыцик Максимилиан, а Медведь превзошел его в скорости лазания. И, как это ни странно, в грациозности выполнения этого упражнения тоже превзошел. Вот тебе и неуклюжий!

Так после пяти дней состязаний людям пришлось признать, что животные превзошли их во всем. Гордости прежней, высокомерия, напыщенности как не бывало. Скромны все пятеро сыновей Елеазара, даже в глаза отцу посмотреть боятся. А впрочем, надо сказать, что и сам Елеазар несколько взволновался – не переборщил ли он в воспитании сыновей за эти дни? не возникнет ли в них комплекс неполноценности?

Но Елеазар был мудр, он уж точно знал, что сказать пятерым сыновьям своим, чтобы они не возгордились, как прежде, и в то же время не посыпали головы свои пеплом всю оставшуюся жизнь. Вот, что сказал старый и мудрый Елеазар пятерым сыновьям своим:

– Дорогие мои сыновья, все вы убедились за эти дни, что есть на нашей Земле те, кто быстрее, сильнее и изящнее вас. Но вы, сыновья мои, вы люди, тогда как состязались с вами животные. И никто из них – ни Гепард, ни Дельфин, ни Орангутанг, ни Кузнечик, ни Медведь – никто не обладает в отличие от нас с вами разумом. Не могут они и любить так, как можем мы. И еще есть у нас один повод гордиться тем, что мы люди. Мы можем творить. Ты, Сильвестр, пишешь стихи. Поверь мне, Гепард этого сделать не смог бы при всем желании. Ты, Иоахим, отличаешься от Дельфина тем, что создаешь чудесную музыку. Ты, Леопольд, рисуешь, тогда как Орангутанг даже карандаш в руке удержать не сможет. Ты, Арчибальд, хоть и уступил Кузнечику в прыжках, явно превосходишь его в том, что можешь делать чудесные скульптуры. Ну а ты, малыш Максимилиан, замечательный архитектор – вон какой собор выстроил на площади. Где Медведю в этом с тобой тягаться.

И пошли утешенные братья размышлять, любить, творить, то есть делать все то, что могут делать только люди. Но и не забывали бегать, плавать, метать, прыгать, лазать. Они же – люди, а потому должны уметь делать все.

В ювелирном магазине

Это нам только кажется, что мир драгоценных металлов и камней являет собой мир без души, без характера, без чувства. Но придите в ювелирный магазин – не за покупкой, нет – придите просто посмотреть и послушать. Встаньте возле какой-нибудь витрины, сосредоточьтесь и тогда, может быть, вы увидите и услышите то, что порою удается услышать и увидеть мне – завсегдатаю ювелирных распродаж и выставок-ярмарок. И оказывается, что мир драгоценных камней и металлов очень похож на мир людей. В нем, как и в мире людей, может быть дружба, а может случиться ненависть; может возникнуть любовь, а может вражда. Кипят там порою такие страсти, что человеческому миру могут быть явлены только в книгах, в жизни же такого и не бывает даже. А еще мир камней от людского мира отличает прямодушие – камни, в отличие от людей, почти что не могут лицемерить; вернее, они еще не научились этого делать. Но если будут и дальше вести себя так, как ведут, то уверю вас, очень скоро научатся. И тогда во всем станут похожи на людей – это и не удивительно, ведь вещь всегда в итоге становится похожа на своего владельца. И камни с металлами здесь не исключение.

Вот потому-то и люблю я послушать разговоры тех драгоценных камней и тех украшений из серебра и золота, которые еще не обрели себе хозяев, а лежат в витрине ювелирного магазина – эти драгоценности еще не испорчены владельцами, но кое-что из мира человеческого уже переняли. Например, любовь к хвастовству. Давайте послушаем, что про меж себя говорят лежащие под пуленепробиваемым стеклом перстни, браслеты, броши, цепочки, кулоны. Итак…

Тишину торгового зала первым нарушает подвеска с бриллиантами – страшно, безумно дорогая. Вряд ли в ближайший год в нашем городе найдется на эту бриллиантовую подвеску покупатель. Однако при этом спеси у нее хоть отбавляй. И, возможно, не будь ее в витрине, не было бы и этого спора. Подвеска с бриллиантами сказала:

– Нечего и спорить…

Вообще-то пока что никто еще ни о чем и не спорил.

– Нечего и спорить, а мои камни – самые красивые в этой витрине и в этом ювелирном магазине.

– Это почему же? – удивился кулон с изумрудом такому началу разговора и потому неспособный удержаться от вопроса к бриллиантовой подвеске.

– Да потому, – с гордостью отвечала подвеска, – что нет камня среди нас, который был бы прозрачнее бриллианта. Сквозь бриллиант видно все вокруг.

– Тогда, – вторгся в разговор перстень, украшенный тремя рубинами, – самым красивым должно быть пуленепробиваемое стекло, защищающее нашу витрину. Ведь оно так прозрачно, что любого из нас можно разглядеть сквозь него, не так ли?

Пуленепробиваемое стекло ничего не сказало, а только усмехнулось. Подвеска же немного рассердилась на перстень, украшенный тремя рубинами, но будучи самой дорогой в ювелирном магазине, постаралась не показать этого, а твердо сказала:

– На мой взгляд, дамы и господа, цена тоже имеет значение. Люди бы не стали платить такие большие деньги за стекло, какие платят за меня. А значит, я и есть самая красивая.

– Только вот что-то тебя никто не покупает, – саркастически заметил кулон с изумрудом.

В ответ подвеска с бриллиантами надулась и решила гордо промолчать. Спор, однако, был уже начат и прекращать его было пока что рано. Другие изделия тоже решили порассуждать на заданную подвеской с бриллиантами тему.

– Я, друзья, искренне считаю, – обратились ко всем присутствующим бусы из аметиста, – что самым красивым является мой камень, то есть аметист.

– Почему это вдруг? – не выдержала своего же молчания подвеска с бриллиантами. – Вот я так не считаю.

– Подождите ссориться, – вмешалось колье с топазом. – Давайте выслушаем всех, а не только самую дорогую из нас.

– Я, – продолжили бусы, – полагаю, что аметист так красив, поскольку отражает в себе синеву неба. А что может быть прекраснее небосвода?

– Ну уж нет! – возмутился уже имевший слово кулон с изумрудом. – Почему это вдруг небо следует считать самым красивым? Я с этим при всем желании согласиться не могу.

– Но что же тогда вы, почтенный кулон, считаете красивейшим? – спросили бусы из аметиста. – Полагаю, – отвечал кулон с изумрудом, – что самое красивое, чего только в мире нашем можно представить, это трава в начале лета. Такая трава, которая еще не успела покрыться пылью, не засорилась, не намокла. Нежно-зеленая. Ну… как изумруд на мне.

– А, понятно, – усмехнулись бусы из аметиста, – вы, любезный кулон, тем самым хотите уверить всех нас в том, что самый красивый из всех камней это сидящий в вас изумруд.

– Ну, – несколько замялся кулон. – Ну… почему бы и нет. Пожалуй, что даже и да…

– Ах так! – вскрикнул перстень, украшенный тремя рубинами. – Вы, брат кулон, считаете изумруд самым красивым из всех камней только потому, что изумруд похож на траву в начале лета. Вы, любезные бусы, склонны видеть красивейшим камнем украшающий вас аметист, причем склонны на основании весьма отдаленного сходства с небесами, весьма отдаленного. Я уж не говорю про довольно-таки убогие доводы подвески за свои бриллианты, а между тем…

– Между чем и чем? – иронично встряла в речь перстня подвеска с бриллиантами.

Однако перстень с тремя рубинами не заметил (или сделал вид, что не заметил) иронии, а продолжил:

– И никто из вас, коллеги по витрине, не может похвастаться реальной связью с миром природы. Вы только видите сходства между своими камнями и теми или иными предметами в окружающем мире, тогда как камни, украшающие меня – мои замечательные и прелестные три рубина, – не просто похожи на заходящее солнце. Мои камни впитали в себя всю краску, а вслед за тем и всю красоту заката. Когда-то они были просто серыми, но однажды увидев, как солнце покидает небеса и заходит за горизонт, мои камни не смогли больше оставаться собой, а буквально впитали в себя этот ярко-красный цвет. Потому теперь именно рубин следует признать самым красивым в ювелирном магазине.

– Ну уж нет! – в один голос сказали два браслета, золотой и серебряный.

Кстати говоря, браслеты эти не были друзьями, скорее даже – наоборот. Потому сказав одновременно одну и ту же фразу, браслеты посмотрели друг на друга так, как смотрят друг на друга две собаки, нашедшие один кусок мяса и вцепившиеся в него с разных сторон.

– В таком случае, – заметил золотой браслет, – уверяю всех присутствующих, что для подлинной красоты и не нужно никаких камней…

Серебряный браслет кивнул, поддерживая такое начало разговора.