Святой равноапостольный Николай Японский - Анна Маркова

Торжественное освящение храма состоялось 24 февраля 1891 года. Отпраздновать это событие съехались представители большинства православных приходов. Впоследствии, еще во время земной жизни святителя, этот храм в народе прозвали «Николай-до» – то есть «храм Николая».

Болея душой о Миссии, владыка Николай неоднократно писал в Святейший Синод, прося прислать в Японию монахов-миссионеров. Но просьбы его по большей части оставались без внимания. Несколько человек приезжали в Японию, вдохновленные подвигом святого, но по прошествии времени все они возвратились в Россию, не понеся тягот миссионерского служения.

Особой скорбью в этом плане стала для владыки Николая смерть ближайшего сотрудника – архимандрита Анатолия (Тихая). Более двадцати лет прослужил этот миссионер в Японии, погубив свое здоровье. В конце концов, по просьбе всей Японской Церкви он отправился в Россию на лечение. Назад он уже не вернулся, скончавшись в 1893 году в Санкт-Петербурге.

Но даже потеря близкого друга и соратника не повергла владыку Николая в отчаяние. Он по-прежнему, возложив все упование на Бога, продолжал созидать Японскую Церковь.

Ангел Церкви

За время своего более чем тридцатилетнего служения в сане Предстоятеля святитель Николай стал воистину Ангелом Японской Церкви – вся его жизнь, все силы его души, все его помыслы принадлежали его пастве. В жизни святитель был подвижнически прост. Его часто видели в старой, залатанной рясе, в поношенном подряснике, с широким, вышитым ученицами духовного училища, поясом.

Святой не щадил себя. Он всегда вставал в 5 часов. В 6 к нему являлся с докладом секретарь. В 7 он возглавлял общую утреннюю молитву для учеников. После молитвы и до 12 часов владыка Николай читал лекции по богословским предметам в семинарии и катехизаторской школе. С часа дня до 5 пополудни он занимался административными делами. Владыка диктовал секретарю ответы на поступившую корреспонденцию. Кроме того он с секретарем разбирал поступившие отчеты – священники и катехизаторы по заведенной традиции ежемесячно предоставляли отчеты о состоянии дел, и делал соответствующие указания. В 6 часов вечера начинался «второй» рабочий день владыки Николая – вместе со своим неизменным сотрудником, Павлом Накаи, он занимался переводом Священного Писания и богослужебных книг. Работа эта продолжалась в течение четырех часов и оканчивалась в 10 часов вечера. Откладывалась она только в дни вечернего богослужения и праздников. В часы работы над переводами двери кельи владыки были закрыты. Так был распланирован почти каждый день святителя – исключения из общего правила составляли его поездки по епархии, которой была вся Япония.

Поездки по Японии святитель Николай предпринимал ежегодно. Обычно он объезжал общины со священником, в ведении которого они находятся. Местные христиане задолго до приезда владыки готовились ко встрече своего любимого «дайсимпы» (епископа) и устраивали ему по возможности торжественный прием. После первых приветствий вся процессия – прибывшие и встречающие – направлялась в заранее отведенное помещение, где после краткого молебствия святитель произносил поучение.

Затем он просматривал списки крещеных, вступивших в брак и умерших данной общины. Местные христиане беседовали с епископом: высказывали ему свои предложения, спрашивали его советов и указаний по разным недоуменным вопросам. Иногда к приезду святителя приурочивалась проповедь для язычников. В таких случаях заранее вывешивалось объявление о прибытии в общину «известного проповедника» – епископа Николая. В назначенный час собиралась публика и проповедь начиналась. Сначала проповедовал катехизатор, священник и, наконец, епископ. Речь владыки обыкновенно длилась не менее часа и всегда производила сильное впечатление. Очевидцы вспоминали, что, поучая, он весь горел и зажигал сердца слушателей. Говорил он просто и понятно для самого простого человека – о начальных словах молитвы Господней, о радости, что у нас есть небесный Отец, о молитве за еще непросвещенных христианством братьев.

В центре фотографии – владыка Николай. В одном из напутствий своим семинаристам владыка сказал: «Выходите с радостью, но отчасти и с печалью, после столь долгого пребывания здесь, выходите на радость, но еще больше на печаль мира, а главное на жизненный труд, который есть долг, назначенный от Бога всем живущим».

Иногда речь епископа прерывалась возражениями. Если можно было ответить на вопрос, не нарушая хода мысли, то, обычно, святитель так и делал. Если же нет, то вопрошающего просили подождать до конца проповеди. По окончании проповеди святитель всегда спрашивал, не хочет ли кто-либо из слушателей возразить или задать вопрос. Иногда завязывался целый диспут.

В каждой общине владыка Николай проводил по несколько дней. Он обходил все христианские дома и присутствовал на богослужении. При посещении святителем каждого прихода община собирала совет и здесь вместе с владыкой решали свои дела. По вечерам он записывал все впечатления прошедшего дня.

Для всех христианских общин посещения любимого архипастыря были праздником – радостной встречей с любящим отцом. Причем любовь владыки Николая не ограничивалась кругом его паствы – она простиралась и на язычников. Так, когда в 1891 году было большое землетрясение в трех провинциях (Тифу, Айчи и Мие), он собирал пожертвования от христиан других провинций, приезжих русских туристов и через своих помощников-японцев раздавал их всему пострадавшему населению.

Благодаря самоотверженным трудам святителя, с каждым годом все успешнее развивалось миссионерское дело в Японии, строились новые храмы, ежегодно присоединялось к Церкви до тысячи человек, но разразившаяся в 1904 году Русско-японская война поставила под удар само существование Японской Церкви.

Русско-японская война

Отношения России и Японии можно проследить с XVIII века – они никогда не были безоблачными. Первоначальные попытки России при Петре I, а затем при Екатерине II установить дипломатические отношения с Японией успехом не увенчались.

Следующая попытка, предпринятая при Александре I, закончилась серьезным конфликтом. Посланный в Японию камергер Николай Резанов вел себя достаточно вызывающе – он был грубо выдворен из Японии. После этого, он, обладая значительным влиянием и властью, решил мстить Японии, тем паче, что взаимные территориальные претензии относительно Курильских островов и острова Сахалина имели место быть уже тогда. Резанов приказал морским офицерам, служащим на его собственных кораблях, заняться каперством в отношении сахалинских японцев – в то время часть острова Сахалин принадлежала Японии. Приказ Резанова был исполнен командиром фрегата «Юнона» Хвостовым – он в 1806 году сжег японские хлебные склады у губы Анива. На следующий год каперская эпопея была Хвостовым продолжена. Он, по-прежнему командуя судном «Юнона», в сопровождении тендера «Авось» под начальством мичмана Давыдова отправился к острову Итуруп, где сжег два японских селения – Найбо и Сяна. Оттуда он направился к острову Матсмая, где захватил японские грузовые суда, которые были отведены в Охотск. На этом каперская эпопея была окончена – Хвостова и Давыдова отозвали в Санкт-Петербург, где отдали под суд за самовольные действия. Главный виновник – Резанов – к тому времени скончался.

Однако, Япония приняла собственные ответные действия. В 1811 году шлюп «Диана» под командованием капитана В. М. Головнина проводил гидрографическое описание Курильских островов. На острове Кунашир капитан Василий Головнин, два офицера и четверо матросов были захвачены в плен японским гарнизоном Кунашира и перевезены на остров Хоккайдо, где содержались в тюрьме близ города Мацумаэ.

Лишь благодаря решительным действиям капитана П. И. Рикорда удалось освободить российских моряков и немного успокоить взаимную неприязнь. В 1812 году бриг «Зотик» под командованием капитана Рикорда отправился к японским берегам. 8 сентября русские моряки задержали японское судно «Кандзэ-Мару» («Кансэ-Мару») с Такадая Кахэем – богатым и влиятельным японцем, который сообщил, что русские моряки живы и находятся в заключении. Тогда Рикорд принимает решение вернуться в Россию, взяв с собой Такадая Кахэема в качестве заложника. Переговоры с влиятельным японцем продолжались всю зиму – в конце концов, Рикорду удалось склонить Такадая Кахема к помощи в освобождении российских моряков. Такадая Кахем вернулся в Японию и обратился к сёгуну с просьбой отпустить подданных Российской империи. Еще год шли трехсторонние переговоры, результатом которых стало освобождение русских моряков и взаимная удовлетворенность сторон. Тем не менее, определенная предубежденность по отношению к русским у японцев осталась.

Впоследствии, в 1855 году между Россией и Японией был заключен Симодский трактат, благодаря которому равноапостольный святитель Николай и смог приехать в Японию. Согласно этому трактату для русских в Японии вводилась, по существу, консульская юрисдикция. Курильские острова к северу от острова Итуруп объявлялись владениями России, а Сахалин продолжал оставаться как совместное, нераздельное владение двух стран. Однако, несколько лет спустя вновь возникли территориальные споры из-за Курильских островов и острова Сахалин. Противоречия сторон были разрешены в 1875 году с подписанием Санкт-Петербургского договора, согласно которому Россия уступала Японии все Курильские острова в обмен на полноправное владение Сахалином.