Развод по-русски - Александра Авророва

По окончании университета Ира осталась в аспирантуре, и не по протекции матери, а по справедливости. Она не схватывала разговорный язык на лету, зато была сильна в теории и отличалась трудолюбием. Конечно, на аспирантскую стипендию не проживешь, но здесь помогла Лиза, которая, едва почуяв свое влияние на Величко, тут же пристроила на хорошую работу лучших подруг. Рита пару часов в день мыла полы в помещении фирмы, а получала куда больше, чем Вера за свои тридцать два урока в неделю, Ира же переводила техническую документацию. Обе были очень довольны, и не меньше их сама Лиза.

— Не знаю, как у меня сложится с Борей дальше, — признавалась она в то время сестре, — но девчонки успеют кое-чего поднакопить.

Вот в тот момент Вера и поняла окончательно, что ни одну из них по-настоящему не любит. Не радует ее, что они успеют поднакопить, а волнует, не испортят ли чем-нибудь репутацию своей благодетельницы. Хотя чем портить? Рита хозяйственная, Ира способная, так что каждая на месте. Вера решила, что просто-напросто ревнует, и задала себе крепкую моральную взбучку, только не помогло. Ира казалась ей слишком правильной, Рита слишком неправильной. Короче — «никто ее любви небесной не достоин».

Последнее относилось и к Величко. Пять лет назад Вера не вполне одобряла брак с Андреем, но по крайней мере четко видела, чего от этого брака ожидать. Теперь она пребывала в растерянности. Лиза познакомила ее с начальником, как только тот начал проявлять нежные чувства, и, оставшись с сестрой наедине, с интересом осведомилась:

— Ну, как он тебе?

И Вера ответила:

— Не знаю.

Не знала она до сих пор. Гарантировать могла одно — этот мужчина ей чужд. Чужой, непохожий — непохожий настолько, что о нем затрудняешься судить. Ведь все равно о других в той или иной степени судишь о себе, исходя из одинаковости, а не из разности. А теперь представьте себе существо с далекой планеты, внешне неотличимое от нас, однако его мимика не та, что у человека. Ты смотришь и гадаешь: возможно, улыбка у них означает горе, а насупленные брови — радость? Кто его разберет!

Подобным существом Вере представлялся Величко. Попытки узнать его получше позорно провалились. Вере не удалось найти тему, заставившую бы гостя — ну, как бы это поточнее выразить? — заставившую бы искренне воодушевиться. Все мы часто говорим не то, что думаем, а то, что следует, и делать по произнесенным словам вывод о внутреннем мире довольно глупо. Но иногда даже самый сдержанный вдруг воодушевляется и начинает высказываться, очертя голову и не заботясь о произведенном впечатлении. Главное, чтобы тема затрагивала по-настоящему. Ну, не бывает людей, которых ничем не затронешь, люди-то живые! Видимо, просто для Величко требуется нечто, лежащее за пределами ее, Веры, фантазии и опыта, вот и остается он вещью в себе. В основном молчит, а говорит веско, коротко и прагматично. Конечно, его высшее образование получено в институте физкультуры, так что философских рассуждений ждать не приходится, но хотя бы погорячился из-за политики, что ли? Вера еще не встречала мужчины, не имеющего мнения, например, по югославскому вопросу. Величко не имел или имел, да скрывал.

Когда она попыталась выразить свои чувства сестре, та лишь засмеялась и заметила:

— Фантазерка ты, Вера! Не понимаю, чего ты к нему прицепилась. Нормальный мужик. Ему что, на пятом десятке горячиться, как мальчишке? Был бы горячий, не имел бы таких денег, а то и вовсе лежал в могиле. Главное, он меня любит, а уж югославский вопрос вместе с остальной лабудой оставляю на его личное усмотрение.

Вера прекрасно понимала, что решать Лизе, а не ей, поэтому не считала себя вправе настаивать, однако беспокойство ее не покидало. Сегодня ей впервые представился случай понаблюдать, как ведет себя Величко с подчиненными. Ведь все присутствующие, кроме Веры и Лены, являлись таковыми. Даже Павлик хотя непосредственно к Борису Ивановичу отношения не имел, но работал под руководством Анны Ароновны, своей жены, а та была по-прежнему связана с Величко каким-то договором. Вера полагала, что для начальника нет большего испытания, чем оказаться с нижестоящими по служебной лестнице в неформальной обстановке.

Существования подчиненных Величко, похоже, не замечал. Неподчиненных, впрочем, тоже. Его глаза с удовольствием следили за Лизой, а где блуждали мысли, никто не знает. Даже когда Ира подала ему шарж, он лишь сдержанно улыбнулся одними губами. У Иры был симпатичный талант — она быстро рисовала портреты, удивительно похожие на оригинал, только смешные. Вот и теперь ее уговорили сделать небольшой подарок каждому из гостей — и она, хохоча, чиркала ручкой по бумаге, а окружающие, тоже хохоча, давали дурацкие советы вроде: «Уши! Уши ему подлиннее! А ей сделай круглые глазки. И вообще, сделай из нее хомячка!» Рита и впрямь чем-то на него походила.

Продолжить наблюдения над потенциальным шурином помешал звонок в дверь, заставивший Веру выйти в прихожую.

— Кто там? — поинтересовалась она, никого вроде бы не ожидавшая.

— Это Андрей.

— Сейчас, — ответила Вера, однако открывать не стала, а вернулась в комнату и тихонько подозвала Лизу.

— Там Андрей. Мне его впустить или нет?

— Ну, конечно, пустить, — радостно и громко ответила сестра. — Он пришел тебя поздравить. Я надеюсь, это жест примирения. Боря, к нам пришел Андрюша! Как бы мне хотелось, чтобы вы помирились!

Борис Иванович помрачнел, но Лиза, не обращая на это ни малейшего внимания, ласково потерлась головой о его плечо, и тот невольно расплылся в улыбке. Он пытался не улыбаться, только губы все равно разъезжались. Вера подумала, что в его любви по крайней мере сомневаться не приходится, и отправилась открывать.

Андрей протянул роскошный букет цветов и склонился поцеловать имениннице руку. От него пахло спиртным, и Вера насторожилась, однако вслух произнесла спокойно и ласково:

— Андрюша! Ты ведь пришел не для того, чтобы испортить мне праздник, правда? Я тебя прошу!

— Обижаешь, Верочка! — поднял голову Андрей. — Надо быть последней сволочью, чтобы портить тебе праздник. У тебя их не так много. Ты ведь не как некоторые, у которых вся жизнь состоит из праздников. Ты пашешь, как ломовая лошадь, чтобы некоторые могли порхать и пить нектар.

Сравнение с ломовой лошадью не показалось Вере лестным, но куда больше расстроил конец этой фразы. Не будь тут Величко, Андрей мог бы себе позволить подобные намеки, Лиза на них реагировать бы не стала, а вот ее загадочный поклонник… Не стоило слушаться сестру и впускать гостя, теперь же ничего не изменишь. Тот успел проскользнуть в комнату и молча уставился на жену.