Маргаритки - Кристина Ульсон

Кондиционер, охлаждавший кафе, рычал, как небольшой танк, — этот звук вызвал у нее в памяти регион, из которого она приехала в Таиланд. По привычке она нащупала рукой цепочку на шее, которую носила под блузкой. Рука сжала кулон-флешку. В нем, в этом маленьком кусочке пластмассы, находится вся информация, которую ей удалось собрать. Скоро она приедет домой и сложит все кусочки мозаики воедино.

— Справишься? — спросил ее отец с ноткой беспокойства в голосе вечером накануне отъезда.

— Конечно справлюсь.

Он погладил ее по щеке, и больше они об этом не говорили. Оба знали: она вполне в состоянии позаботиться о себе и, кроме того, это была ее идея отправиться в эту поездку, но вопрос все же следовало задать.

— Позвони, если понадобится помощь, — сказал отец, прощаясь в аэропорту Арланда.

Она позвонила один-единственный раз — в остальном они поддерживали связь по электронной почте. Она удаляла его сообщения, сама не зная почему.

Наконец компьютер загрузился, и на экране замигало:

«Вы ввели неправильный пароль. Пожалуйста, попробуйте еще раз».

Она покачала головой. Видно, сегодня вообще день не задался. Она попробовала снова. Компьютер снова загудел, изображая рабочий процесс. И снова выдал:

«Вы ввели неправильный пароль. Пожалуйста, попробуйте еще раз».

Она сделала еще три попытки, и каждый раз ответ был одним и тем же. Она сглотнула.

У меня точно проблемы.

А следом шевельнулась другая мысль: «Может быть, есть основания и для страха».

Стокгольм

Петер и Юар молча ехали по Кунгсхольмену, через мост Санкт-Эриксбрун и дальше по направлению к площади Оденплан, где была найдена убитая пожилая пара. За рулем сидел Петер, он нетерпеливо газовал на каждом красном сигнале светофора. После эпизода с рогаликами в голове у него зародилось подозрение. Юар только усмехнулся, когда Петер выдал свою шуточку. Дрянь дело. Точно, это знак! За годы жизни Петер научился их распознавать, эти знаки. Знаки того, что напарник его играет на другом поле, что идет не по той дорожке. Короче, что он гомик.

Нет, так-то он ничего против них не имеет. Вовсе нет. Лишь бы этот пидор его не лапал. Иначе ему мало не покажется.

Он покосился на Юара. Подозрительно тонкие черты лица, как на картине. Лицо словно маска. Глаза льдисто-голубые, зрачки всегда узкие. Губы чересчур красные, а ресницы невероятно длинные. Петер фыркнул. Если этот еще и красится, в следующий раз пусть едет в другой машине.

Сигнал светофора сменился на красный, и Петеру пришлось прибавить газу, чтобы никто в него не въехал. Незачем было и оборачиваться на Юара, чтобы понять: тот не одобряет, что коллега газанул вместо того, чтобы остановиться.

— Никогда не знаешь, что делать в таких ситуациях, гнать дальше или останавливаться, — произнес Петер, больше для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, и откашлялся.

— Гм… — отозвался Юар и посмотрел в другую сторону. — На какую улицу нам надо?

— Далагатан. Они жили на последнем этаже. Видно, огромная квартира.

— Тела все еще там?

— Нет, и криминалисты тоже уже должны были все закончить, так что мы сможем войти.

Они молча припарковались. Петер нашарил парковочный диск и прошмыгнул вслед за Юаром в дом. Напарник лифт проигнорировал и уже поднимался вверх по лестнице на пятый этаж. Петер шагал за ним и бесился — какого хрена не воспользовались лифтом, когда в доме столько этажей?

Лестничный пролет был недавно отремонтирован — пустые белые стены, мраморные ступеньки, коричневые подоконники. Шахта лифта посередине лестничной клетки была старинная, из кованого железа. Петер подумал про Ильву, свою жену, с которой недавно расстался. Она терпеть не могла закрытых пространств. Однажды Петер попытался соблазнить ее в туалете, дома у своих родителей на одном из скучнейших семейных ужинов, но при мысли о сексе в тесном закутке она впала в такую панику, что на нервной почве покрылась сыпью и стала задыхаться.

Потом они часто смеялись, вспоминая это приключение.

«Но ни разу за последние полтора года, — с горечью признался себе Петер. — В это время хрен мы смеялись».

На двери квартиры никаких следов внешнего воздействия не было. На почтовом ящике стояло «Альбин». Юар позвонил, и им открыл полицейский в форме. Кроме него, на месте преступления был еще только техник-криминалист.

— Ничего, если мы войдем? — спросил Петер.

Полицейский кивнул.

— Криминалистам осталось только осмотреть окна, после этого по их линии все будет закончено.

Петер и Юар вошли в квартиру.

— Съемная квартира? — спросил Юар.

Полицейский покачал головой.

— Кооперативная. Они здесь жили с 1999 года.

Обойдя квартиру, Петер присвистнул. Квартира оказалась просторная, с высокими потолками. В каждой комнате — красивая лепнина, огромные белые стены украшали картины и фотографии.

«Фредрика бы влюбилась в эту квартиру», — подумал Петер, притом что понятия не имел, как выглядит ее жилье.

Ну почему теперь так, почему сейчас никто ни к кому не ходит? То, что он никогда не бывал дома у Фредрики, еще можно как-то понять, но в остальных случаях объяснения нет. Он ненавидел одинокие вечера в квартире, куда переехал прошлой осенью. Несмотря на то что квартира была в его собственности, он не отремонтировал ни метра. Мать сшила ему занавески и купила подушки и скатерти, но поскольку сын не выказал ни малейшего желания заниматься домом, то и ее энтузиазм скоро угас. И в этом ее винить не приходится.

Окна в квартире убитой супружеской пары выходили на три стороны. Между кухней и гостиной располагалось свободное пространство, не разделенное на комнаты. В свою очередь, гостиная отделялась от библиотеки большой раздвижной дверью. Кроме того, имелась гостевая комната и спальня, где их нашли убитыми.

Петер и Юар остановились на пороге спальни и заглянули внутрь. Оба уже ознакомились с протоколом, составленным на месте преступления дежурными полицейскими. Первоначальную оценку случившегося результаты экспертизы вряд ли изменят. Якоб Альбин выстрелил жене в затылок. В этот момент она, видимо, стояла спиной к дверному проему, в котором, предположительно, находился сам Якоб. Судя по всему, она ничком упала на кровать, а затем соскользнула на пол. После этого муж обошел кровать вокруг, улегся там и выстелил себе в висок. Прощальная записка лежала на ночном столике.

Ничто в комнате не указывало на то, что кто-либо из супругов оказывал сопротивление перед смертью. Вся мебель на месте, ничего не разбито. На женщине был купальный халат. Она явно прихорашивалась, готовясь к приему гостей.

— Нам известно точное время смерти? — спросил Петер.

— Гости обнаружили тела в семь вечера, а судмедэксперт считает, что к тому моменту они были мертвы уже часа два. Значит, около пяти.

— Соседей успели опросить? — поинтересовался Юар. — Звук выстрела должен был быть слышен во всем доме.

Полицейский, стоявший за ними, кивнул.

— Да, мы разговаривали со всеми жильцами, и те, кто на тот момент был дома, действительно слышали звук выстрела. Но все произошло очень быстро, и к тому же большинство жильцов — пожилые люди — не смогли определить, откуда именно донесся выстрел. Один из них даже вызвал полицию, но по приезде патрульной машины никто не смог точно сказать, в какой именно квартире стреляли. Везде было тихо и спокойно, никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил после этого из дома. И патрульные уехали.

— Значит, в доме хорошая слышимость? Раз жильцы так уверены, что никто не входил и не выходил из подъезда? — неторопливо спросил Юар.

— В общем да, — отозвался полицейский.

В этот момент послышался звук передвигаемой мебели в квартире этажом ниже.

— Слышимость что надо, — подтвердил он уже увереннее.

— Они все время были дома?

— Кто?

— Соседи, что живут ниже, те, кого мы только что слышали.

Коллега-полицейский заглянул в блокнот.

— Нет, к сожалению, вчера их не было дома до восьми вечера. А на этом этаже есть еще только одна квартира, и их тоже не было дома.

— То есть никого из ближайших соседей не было дома в тот момент, когда был произведен выстрел? — констатировал Петер.

— Можно сказать и так.

Юар молча ходил по комнате, наморщив лоб, то и дело искоса поглядывая на Петера и на полицейского в форме.

«Определенно с ним что-то не то, — думал Петер. — Мало того что голубой, в нем еще какое-то дерьмо сидит».

— Вот эта вот отметина, — внезапно подал голос Юар, оборвав мысли Петера. — Нам о ней что-нибудь известно?

Он показал на светло-серую дугообразную полосу на стене за спинкой кровати, как раз позади лампы на ночном столике.