Таинственный противник - Кристи Агата

– За какое еще дело?

– Пойдешь за ним следом, глупышка. Ну что? Как тебе мой план?

– Прямо как в романе. Только в жизни-то, если часами будешь без толку торчать на улице, я думаю, очень скоро почувствуешь себя идиотом. Да и прохожие заподозрят неладное.

– Только не в Лондоне. Здесь все так торопятся, что на тебя просто никто не обратит внимания.

– Опять ты непочтительна к моей замечательной особе! Впрочем, прощаю. Во всяком случае – придумано неплохо. А сегодня ты что собираешься делать?

– Ну-у, – мечтательно произнесла Таппенс. – У меня были кое-какие мысли насчет шляпки, насчет шелковых чулок, насчет…

– Уймись! – порекомендовал Томми. – Даже пятидесяти фунтам есть предел. Знаешь, пообедаем вместе, а вечером сходим в театр.

– Заметано!

День был упоителен, а вечер – еще лучше. Две пятифунтовые бумажки канули в небытие.

На следующее утро они встретились, согласно уговору, и отправились в Сити[19]. Томми остался на противоположной стороне, а Таппенс, перебежав улицу, нырнула в подъезд.

Для начала Томми медленно прошелся до конца улицы, потом зашагал обратно. На полпути его перехватила Таппенс.

– Томми!

– Что случилось?

– Дверь заперта, и никто не отзывается.

– Странно.

– Вот именно! Пойдем и попробуем вместе.

Томми с готовностью последовал за ней.

На третьем этаже из двери какой-то конторы вышел молодой клерк. Немного поколебавшись, он спросил Таппенс:

– Вам нужно «Эстонское стекло»?

– Да.

– Они закрылись. Еще вчера. Говорят, фирма ликвидирует свои дела. Мне лично об этом ничего не известно. Но помещение они освободили.

– Спа… спасибо, – пробормотала Таппенс. – Вы случайно не знаете домашнего адреса мистера Виттингтона?

– К сожалению, нет. Все это произошло так неожиданно.

– Большое спасибо, – сказал Томми. – Идем, Таппенс.

Выйдя на улицу, они с недоумением переглянулись.

– Вот так-то, – высказался наконец Томми.

– Этого я никак не ожидала, – пожаловалась Таппенс.

– Веселей, старушка, тут уж ничего не поделаешь.

– Да? – Подбородок Таппенс упрямо вздернулся. – Ты думаешь, это конец? Если так, ты очень и очень ошибаешься. Это только начало.

– Начало чего?

– Наших приключений! Томми, как ты не понимаешь? Если они до того перепугались, что сразу убежали, значит, за этой историей с Джейн Финн что-то кроется. И мы доберемся до истины. Мы их отыщем! Устроим настоящую слежку!

– Да, вот только за кем?

– Просто нам придется начать с самого начала. Дай-ка сюда карандашик. Спасибо. Погоди… только не перебивай! Ну, вот. – Таппенс вернула карандаш и с удовлетворением посмотрела на листок бумаги, зажатый у нее в ладошке.

– Что это?

– Объявление.

– Неужели ты все-таки решила напечатать эту чушь?

– Да нет, совсем другое!

Она протянула ему листок, и Томми прочел:

– «Требуются: Любые сведения, касающиеся Джейн Финн. Обращаться к М. А.».

Глава 4

Кто такая Джейн Финн?

Следующий день тянулся очень медленно. Требовалось резко сократить расходы. Если экономить, сорок фунтов можно растянуть надолго. К счастью, погода стояла прекрасная, и, как объявила Таппенс, «нет ничего дешевле прогулок пешком». А вечером они отправились развлекаться в дешевую киношку.

Итак, крах надежд произошел в среду. Объявление появилось в четверг, и вот теперь, в пятницу, на адрес Томми должны были поступить первые письма. Под некоторым нажимом он дал торжественное обещание не вскрывать их, а принести в Национальную галерею[20], где в десять часов его будет ждать компаньон.

Первой на свидание пришла Таппенс. Она уселась на красный плюшевый диванчик в зале Тернера[21] и принялась невидящими глазами созерцать его шедевры. Зато знакомую фигуру увидела сразу:

– Ну?

– Ну? – повторил мистер Бересфорд ехидно. – Какое полотно тебе особенно приглянулось?

– Не измывайся! Пришло что-нибудь?

Томми покачал головой с глубокой и несколько ненатуральной печалью.

– Не хотелось сразу разочаровывать тебя, старушка. Очень грустно. Только деньги на ветер выбросили. – Он вздохнул. – Но что поделаешь! Объявление поместили и… всего два ответа.

– Томми, черт тебя возьми! – почти крикнула Таппенс. – Дай их мне сейчас же. Это же надо быть такой скотиной!

– Следи за своей речью, Таппенс, следи за своей речью! Ты в Национальной галерее. Все-таки государственное учреждение. И, пожалуйста, не забывай, как я уже тебе неоднократно напоминал, что, поскольку ты дочь священнослужителя…

– То должна была бы пойти в актрисы![22] – ядовито докончила Таппенс.

– Я хотел сказать совсем другое. Однако если ты сполна насладилась радостью, столь острой после отчаяния, в которое я так любезно тебя поверг, причем совершенно бесплатно, то займемся нашей почтой.

Таппенс бесцеремонно выхватила у него оба конверта и подвергла их тщательному осмотру.

– Этот из плотной бумаги. Пахнет богатством. Его отложим на потом и вскроем другое.

– Как угодно. Раз, два, три, давай!

Пальчики Таппенс вскрыли конверт и извлекли на свет его содержимое.

«Дорогой сэр!

Касательно вашего объявления в утренней газете. Полагаю, я могу оказаться вам полезен. Не сочтите за труд посетить меня по вышеуказанному адресу. Завтра в одиннадцать часов утра.

Искренне ваш, А. Картер».

– Каршелтон-террас, 27, – прочла Таппенс. – Где-то в районе Глостер-роуд. Если поехать на метро, у нас еще масса времени.

– Объявляю план кампании, – сообщил Томми. – Теперь моя очередь взять на себя инициативу. Меня проводят к мистеру Картеру, и мы с ним, как водится, пожелаем друг другу доброго утра. Потом он скажет: «Прошу вас, садитесь, мистер… э?» На что я незамедлительно и многозначительно отвечаю: «Эдвард Виттингтон!» Тут мистер Картер лиловеет и хрипит: «Сколько?» Положив в карман стандартный гонорар (то бишь очередные пятьдесят фунтов), я воссоединяюсь с тобой на улице, мы двигаемся по следующему адресу и повторяем процедуру.

– Перестань дурачиться, Томми. Посмотрим второе письмо. Ой, оно из «Ритца»!

– Ого! Это уже не на пятьдесят, а на все сто фунтов потянет.

– Дай прочесть.

«Дорогой сэр!

В связи с вашим объявлением был бы рад видеть вас у себя около двух часов.

Искренне ваш, Джулиус П. Херсхейммер».

– Ха! – сказал Томми. – Чую боша![23] Или это всего лишь американский миллионер, с неудачно выбранными предками? Кто бы он ни был, нам следует навестить его в два часа пополудни. Отличное время: глядишь, обломится бесплатное угощение.

Таппенс кивнула.

– Но сначала к Картеру. Надо торопиться.

Каршелтон-террас, по выражению Таппенс, состояла из двух рядов благопристойных, типично «дамских домиков». Они позвонили в дверь номера двадцать семь, открыла горничная настолько респектабельного вида, что у Таппенс упало сердце. Когда Томми объяснил, что они хотят видеть мистера Картера, она провела их в небольшой кабинет на первом этаже и удалилась. Примерно через минуту двери отворились, и в кабинет вошел высокий человек с худым ястребиным лицом. Вид у него был утомленный.

– Мистер М. А.? – сказал он с чарующей улыбкой. – Вас и вас, мисс, прошу садиться.

Они сели. Сам мистер Картер опустился в кресло напротив Таппенс и ободряюще ей улыбнулся. Что-то в этой улыбке лишило ее обычной находчивости. Однако он продолжал молчать, и начать разговор была вынуждена она: