Мистер Монк идет в пожарную часть - Ли Голдберг

Для Монка это выглядело убедительным мотивом убийства.

— Предположим, некий чокнутый садовник намеревался убить Спарки, — сказала я. — Но зачем он ждал нападения собаки? Почему просто не подошел и не забил ее бейсбольной битой, или чем-нибудь подобным?

— Тогда он должен был принести бейсбольную биту с собой, — ответил Монк. — И ему пришлось бы от нее избавляться. Большой риск, что биту найдут, и по ней установят владельца.

— И свяжут ее с преступлением, — поняла я.

Монк кивнул.

Это имело смысл. Дело уже не казалось таким запутанным.

— С другой стороны, — произнес Монк. — Возможно, он не ожидал увидеть там Спарки.

— Но Спарки был там постоянно! — воскликнула я.

— Только во время дежурства Джо, — сказал Монк. — Уходя домой, он забирал собаку с собой.

Прошло всего несколько минут с тех пор, как капитан Мантуз рассказал нам об этом, а я уже забыла. Очевидно, я не гожусь для детективной работы.

— Думаете, убийство было случайным? — спросила я. — Считаете, что убийца пришел за чем-то другим, но собака застала его врасплох?

— Не совсем, — ответил Монк. — Он мог целенаправленно идти туда убивать Спарки.

Опять он сбил меня с толку.

— Но как убить собаку, которой нет?

— Можно отравить ее еду.

Я призадумалась. Убийца следил за пожарной частью, когда полагал, что Джо не будет на работе, дождался, пока все уедут на тушение пожара, и прокрался внутрь, чтобы отравить собачий корм. Неожиданно на него напала собака, которую он собирался убить, собака, которой, как он полагал, здесь не должно быть, и он был вынужден защищаться киркомотыгой.

Именно так все и могло произойти.

Или по-другому.

В любом случае, дело уже не было так запутано. С этим я могла справиться.

— Или собаку убили случайно, — произнес Монк, снова запутывая меня. — И парень оказался в пожарной части абсолютно по другой причине.

— По какой же? — спросила я. Задав вопрос, я полностью отказалась искать смысл в этом деле. Это была работа Монка, не моя.

— Не знаю, — ответил Монк. — Но однажды я раскрыл убийство, совершенное из-за мелкой монетки…

Дом, пострадавший от пожара, все еще стоял, но первый этаж был обуглен и разграблен, окна разбиты и закопчены в тех местах, где их лизало пламя. Территория была огорожена желтой предупреждающей лентой, несколько пожарных разгребали завалы, остальные поливали горящие вещи.

В воздухе висел тяжелый запах дыма, улицы и водосточные канавы залиты черной от сажи водой, ливневые стоки забиты обгоревшим мусором. Перед домом стоял пожарный грузовик, седан Пожарного Управления Сан-Франциско и полицейская машина без опознавательных знаков.

Из соседних подъездов выходили люди, толпились на тротуаре и оживленно переговаривались друг с другом. Нет ничего лучше пожара, чтобы собрать народ вместе.

Сгоревший дом был одним из полудюжины безвкусных городских домов, глупо построенных бок о бок в пятидесятые годы. Должно быть, они были спроектированы человеком, строившем в «международном современном стиле», популярном, благодаря Ле Корбюзье, Рихарду Нойтре и Мису ван дер Роэ, только очень безвкусно и дешево (вы, вероятно, подумали, что я закончила пару курсов по архитектуре, и ждала возможности рассказать то немногое, о чем помню). Дома были без украшений лепниной, пожертвовали стилем ради функциональности, а двери и окна были вровень с квартирными стенами, что резко (и отвратительно, на мой взгляд) контрастировало с фронтонами, карнизами и эркерами совершенно очаровательных викторианских домов, стоящих через дорогу.

Меня поразило, как много соседей думало о том же: говоря об архитектуре, они были раздосадованы, что пожар не уничтожил все шесть уродливых домов на этой стороне улицы. Их узкие и невысокие дома, отличавшиеся деревянными каркасами в стиле викторианцев Истлэйка, стояли плечом к плечу. В каждом здании был необходимый эркер для лучшего освещения, декоративный фронтон, добавляющий индивидуальности и крошечные гаражи, в которые с трудом помещалась одна машина.

Офицер, охранявший место пожара, узнал Монка, приподнял желтую ленту и приглашающе кивнул нам.

Сгоревшая гостиная, скелет того, что было раньше, с обугленной мебелью и оплавленным телевизором, выглядела устрашающим местом. Афро-американка в ярко-синей ветровке Пожарного Управления Сан-Франциско с надписью ПОЖАРНЫЙ ИНСПЕКТОР большими желтыми буквами на спине осматривала завал в дальнем углу комнаты. Ее волосы были заплетены в косички с красочным белым и розовым бисером. Джули ныла, чтоб я позволила ей сделать то же со своими волосами, и я позволила бы ей, не стой такая прическа сто двадцать долларов.

Монк вошел аккуратно, пытаясь не испачкаться сажей, что в принципе было невозможно. Едва мы прошли через дверь, нас поприветствовал один наш знакомый.

Капитан Лиланд Стоттлмайер стоял в стороне, курил толстую сигару, его широкий галстук был ослаблен на открытом вороте. Это был человек с постоянно уставшим видом и усами, гораздо более густыми, чем волосы на его голове. Казалось, он нам не рад.

— Что вы здесь делаете, Монк? — спросил капитан.

— Мы пришли поговорить с одним из пожарных, — ответил Монк. — Вчера ночью убили собаку на пожарной станции.

— Ты теперь расследуешь убийства животных? — насмешливо спросил Стоттлмайер.

— Это для очень важного клиента, — сказал Монк.

Я не смогла сдержать улыбку, и Стоттлмайер ее заметил. Он мгновенно догадался, что клиент либо я, либо кто-то из моих близких. Что ж, Стоттлмайер тоже был детективом.

— Мы считаем, что этот пожар был случайным, — сказала я.

— Возможно, — произнес Стоттлмайер. — Но поскольку женщина мертва, мы должны считать это местом преступления до тех пор, пока пожарный инспектор не вынесет свое определение. Поэтому мы и не позволяем никому подходить сюда. Это обычное дело.

— Тогда почему Вы не послали сюда лейтенанта Дишера?

Стоттлмайер пожал плечами.

— Всю неделю шли дожди, а сегодня солнечно. Мне захотелось подышать свежим воздухом. Вы все-таки дадите мне докурить сигару?

Монк чихнул. И потом чихнул еще раз.

— У того, кто здесь жил, была кошка, — сказал он.

— Как ты узнал? — спросил Стоттлмайер.

— У меня на них аллергия.

— У тебя аллергия на пластиковые фрукты, одуванчики и коричневый рис, и это только начало списка, — сказал Стоттлмайер. — Откуда ты знаешь, что именно кошка стала причиной того, что ты чихаешь?

— Это точно кошачье чиханье.

— Вы можете чувствовать разницу между своими чиханьями? — спросила я.

— Конечно, — ответил Монк. — А разве не все это могут?

Стоттлмайер глубоко затянулся сигарой, стряхнул пепел на пол.

Монк уставился на него.

— Что? — спросил Стоттлмайер.

— Разве Вы не собираетесь поднять это?

— Это пепел, Монк. Посмотри вокруг. Здесь везде пепел.

— Это Ваш пепел от сигары, — сказал Монк.

— Ах да, — Стоттлмайер понимающе кивнул головой. — Он не должен соприкасаться с другим пеплом!

— Я знал, что Вы поймете.

— По правде, нет, — язвительно сказал Стоттлмайер и снова стряхнул пепел с сигары.

Монк рванулся вперед, подставил сложенные ладони и поймал пепел до того, как он упал на пол, с облегчением подняв глаза. Затем чихнул, стараясь не сдуть пепел, лежащий на его руках.

— У кого-нибудь есть мешочек?

Стоттлмайер свирепо посмотрел на него, затушил сигару о почерневшую стену и бросил окурок в открытые руки Монка.

— Наслаждайся, Монк! Знаешь, что? Поговори с Гейл, пожарным инспектором, — он указал на афро-американку в ветровке Пожарного Управления Сан-Франциско. — Уверен, она сможет помочь тебе.

Монк направился к женщине походкой человека, несущего флакон с нитроглицерином по минному полю. Он шел осторожно и неторопливо, аккуратно пытаясь не испачкать сажей свою одежду и не уронить одинокую частичку сигарного пепла из рук.

Мы со Стоттлмайером наблюдали за его медленным продвижением. Это было жутко увлекательно.

— Как ты держишься с Монком в качестве гостя? — спросил капитан.

— Он пока был у меня всего пару часов.

— Пара часов с Монком похожа на десятилетие, — сказал он. Достав ручку из кармана, что-то написал на обратной стороне своей визитки, и передал мне. — Это мой домашний телефон. Если захочешь немного отдохнуть от него, позвони мне, и я заберу его помыть мою машину.

— Спасибо, капитан! — сказала я. — Это очень мило с Вашей стороны.

— Только мы с тобой и заботимся о нем. И должны поддерживать друг друга.

— Мы что-то вроде напарников.

— Что-то вроде, — сказал Стоттлмайер.

— Он любит мыть машины?

— Обожает, — ответил Стоттлмайер с улыбкой.

Монк наконец дошел до пожарного инспектора, которая стояла спиной к нему, что-то изучая на полу. Я слышала, как он прочистил свое горло, чтобы привлечь ее внимание. Гейл выпрямилась и повернулась кругом.