Бег по спирали. Часть 2. - Рина Зелиева

Спустя несколько напряженных минут, во время которых девушка на всякий случай забилась в угол, не обращая внимания на леденящую спину и бока кафельную плитку, в операционную вошел Горский. На нем был белый халат и маска в пол лица.

- Ита, не бузи, - свирепо зарычал он. - Ты и так уже наделала много глупостей. Давай уже завязывай. Признай, наконец, ты просто не способна была принять решение. Боялась, мучилась сомнениями. Теперь можешь свалить все грехи на меня. Я все решил за тебя. Ты не в чем не виновата. Пойми, так будет лучше. Лучше для всех.

- Не имеешь права решать за меня, - возвопила Маритта. На ее глазах проступили жгучие слезы, заволакивая дымкой обзор. Она торопливо их смахнула и продолжила. - Ты не имеешь права заставлять меня. Имей мужество признать - так будет лучше для тебя. Только для тебя! Но никак не для меня. И, тем более, не для ни в чем неповинного младенца.

- Какого младенца? - загромыхал Антон. Ита поежилась. Его взгляд обдавал тем самым могильным холодом, от которого девушке всегда становилось не по себе. - Его нет. Там всего лишь личинка, которая несет с собой массу проблем. Они нужны тебе? Попытайся хоть раз в жизни пораскинуть своими слабыми мозгами.

Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь не беситься. Затем продолжил уже более мирно:

- Подумай о том, что нас ждет. Скорее всего, мне придется искать другую работу. Мы будем переезжать с места на место. Средств, которые я скопил, не хватит надолго. Меня могут убить, ранить. Это моя профессия. И другой я не знаю. Ты останешься одна с ребенком на руках. Да может произойти все, что угодно. Это мой образ жизни. В нем нет места детям...

- Ты беспокоишься больше о себе, - упрямо возразила Ита. - Я ничего не боюсь. Я уверена - мы все преодолеем. Если есть настоящие чувства.

Горский усмехнулся и покачал головой.

- Все вы бабы такие. Кроме чувств вас ничто не волнует.

- Да не волнует, - не сдавалась Маритта, отказываясь воспринимать все его доводы. Она уже не могла больше сдерживать рыданий, которые настойчиво прорывались, клокоча в горле. - И если ты заставишь меня - я этого тебе никогда не прощу. Слышишь? Никогда!

Горский в бешенстве ударил кулаком в стену. От силы его удара кафель пошел трещинами.

Наблюдавшие за этой сценой доктор Алиман и Елизавета Петровна даже не вздрогнули. Они застыли невозмутимыми изваяниями, терпеливо ожидая, чем закончиться эти выяснения отношений ценой исхода которых являлась человеческая жизнь.

Выпустив пар, Тоха решил предпринять последнюю попытку.

- Ита, можешь ты хоть немного подождать? Хочешь детей? - начал он тем самым проверенным безэмоциональным и твердым тоном, который облaдaл безотказной способностью убеждать. - Хорошо, у нас будут дети. Но позже. Когда я буду уверен, что смогу обеспечить им достойное существование. Когда мое положение станет более прочным, надежным. Когда решу все проблемы и избавлюсь от угроз, которых никак не избежать сейчас.

- Я никогда не прощу тебе, - как будто не слушая его, шмыгнув носом, повторила девушка. - Я возненавижу тебя еще больше, чем Дарнова. Он, по крайней мере, не опустился до убийства.

Издав звериный яростный рык, Антон еще раз врезал кулаком по стене, оставляя на ней кровавые следы. Его аргументы исчерпали себя, разбиваясь о непробиваемую стену ее упорных убеждений. Он вылетел из зала.

- Я победила? - осторожным шепотом, размазывая слезы по щекам, спросила Маритта у врачей.

- Идите, девочка, одевайтесь, - устало вздохнув, Матвей Абрамович стащил с лица маску. - Я вижу, вам еще о многом стоит поговорить. Но, послушайте моего совета: не нужно так субъективно судить об этой жизни.

Глава 5.

Они возвращались в деревню. Маритта нервно кусала губы, давясь судорожными всхлипами и то и дело косясь на рассеченную руку Горского, лежащую на руле.

- Да хватит тебе, - рявкнул на нее Антон.

Ита вздрогнула и залилась слезами еще пуще прежнего.

- Мммгхм..., - из груди Тохи вырвались несуразные булькающие хриплые звуки.

В доме мужчина плюхнулся в кресло и включил телевизор. За всю дорогу кроме трех слов он не сказал ничего, и теперь продолжал игнорировать девушку. Маритта, независимо вздернув подбородок, направилась на кухню. Она и так долгое время почти наплевательски относилась к своему здоровью и здоровью своего будущего малыша. Возможно, предыдущие трагические события были ей необходимы, чтобы теперь, как никогда почувствовать свою ответственность за его жизнь. Она, борясь с подступающей тошнотой, заставила себя выпить стакан молока и принялась готовить обед.

Закончив нарезать овощи в суп, Ита в сердцах отбросила нож. За последние минут сорок Антон не пошевелился, пялясь в экран и даже не поворачивая в ее сторону головы. Неизвестно почему, но девушка чувствовала себя виноватой. Она вытерла руки о передник и направилась к мужу.

- Тоша, - жалобно позвала она. - Поговори со мной. Не молчи.

Мужчина с тихим глухим рычанием обхватил голову ладонями, опершись локтями на ноги, так и застыв в этой позе.

Маритта подошла к нему, опустилась на колени, и, просачиваясь между его руками, обхватила за талию.

- Антон, - горячим проникновенным шепотом стала уговаривать его она. - Я знаю, тебе тяжело принять этого ребенка. Он для тебя чужой и нежеланный. Но он - часть меня. Хотя бы попытайся с этим смириться. Я уверена, ты привыкнешь к нему. Он никак нам не помешает. Да и как может помешать малыш?

- Это ты сейчас так считаешь, а потом сама будешь жалеть, что не избавилась от него. Ты не сможешь полюбить его. Каждый раз, глядя на ребенка, ты будешь вспоминать о том, что с тобой сделал Мирэк. И вскоре начнешь ненавидеть его так же сильно, как и его отца.

Девушка скорбно покачала головой:

- Нет. Не говори так. Я буду любить его. Я - его мать.

- Ита, - мужчина приподнял ее лицо за подбородок и, заглянув в ее янтарные глаза, предпринял новую попытку объясниться. - Ты не понимаешь? Я не смогу стать ему отцом. Для меня дети - пустое место. Все, пусть даже будут мои. Я их никак не воспринимаю. Разве только - как дополнительные сложности. А сложностей я привык избегать. Я никогда не буду любить его, как бы ты этого не хотела. И не хочу, чтобы потом мне это ставилось в упрек. Это только испортит отношения между нами.

Девушка улыбнулась, почувствовав, как дрогнул его голос. Ей удалось прорвать плотину его отчужденности.

- Ты просто боишься, что я его буду любить больше, чем тебя - догадалась она, и снова крепко обняла Антона. - Врешь ты все, что никак его не воспринимаешь. Ты видишь в нем конкурента. Глупый, какой же ты глупый. Моей любви хватит на вас обоих.

Тоха обхватил ее за пояс, подняв с колен, и усадил себе на ногу.

- Итка, - он спрятал свое лицо в ее волосах, и девушка ощутила его дыхание на своей шее. - Прости меня. Наверно, я вел себя, как последняя скотина. Я уже давно привык принимать решения самостоятельно, не с кем не считаясь. Я несу ответственность за жизни многих людей. Зачастую лишь от меня зависит исход тех или иных ситуаций. И, я думаю, что лучше знаю, как будет правильно. Но, уже готов допустить, что я могу ошибаться.

Маритта спрятала свою улыбку у него на плече.

- Тош, - необычным для себя рассудительным тоном, произнесла она. - Может быть, и я неправа. И все делаю не так. Но уверена в одном - жизнь все расставит по своим местам. И как бы мы не старались, нам не изменить свою судьбу. Если что-то должно произойти - то обязательно произойдет. И наши беспорядочные телодвижения все равно на это никак не повлияют. Так почему же не оставить все как есть? Пусть жизнь идет своим чередом.

- С каких это пор ты такой фаталисткой стала? - рассмеялся Тоха, немного отстраняя девушку от себя и ловя ее взор.

- С тех пор, как посмотрела в дуло твоего пистолета, - с бесами во взгляде, ответила Ита.

- Ехидина, - упрекнул муж, наклоняясь к ее губам.

Маритта задохнулась от долгого жадного поцелуя, от того, что Антон сжал ее так сильно, что она не могла вздохнуть. А он испугался, просто испугался того, что чуть не потерял ее снова, проявляя свой мужской эгоизм, за который ему теперь было чуточку стыдно. Не знал Тоха, что Ита была готова уже простить ему все ради того неподдельного чувства, которое еще только зародилось между ними, постепенно разгораясь, как костер.

Почувствовав его возбуждение, девушка расхохоталась, не в силах сдержать этот рвущийся смех облегчения.

- Итка, ты можешь хотя бы иногда вести себя серьезно? - одернул ее муж, но и его губы уже кривились улыбкой, как он не пытался ее спрятать.