Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах - Дмитрий Владимирович Бавильский

Чт, 09:15: Могила Данте стоит рядом с кенотафом Данте в углу центральных городских площадей. Интересно, сколько из осаждающих их туристов читали «Божественную комедию» или хотя бы «Новую жизнь»?

Чт, 09:17: Ранние мозаики в апсиде Сан-Витале на равных окружены барочными фресками и интерьерами. Уникальное соседство, которое еще не встречал.

Чт, 09:20: Сант-Аполлинаре, Сан-Витале, Мавзолей Галлы Плацидии, археологический музей и баптистерий Неониано входят в один недельный билет за 9.50 евро.

Чт, 09:25: Ужин из двух (ок, четырех) блюд за 37€ с красным вином. Не понравился. Гриль оказался шашлыком, а не куском мяса, местный суп – пельменями в бульоне. Зато на главной площади города – del Popolo  – и среди итальянцев совсем не туристический ресторан оказался.

Чт, 09:48: За окном кричит кукушка, в садике шуршат ежики и ящерки, магнолии распространяют ароматы через соседские заборы. Чтоб я так жил.

Чт, 10:45: За 25 € в соседнем Qoop куплен багет (0.90), полкило черри (1.50), полкило винограда (1.98), три нарезки ветчин из Пармы (3.19, 1.98, 1.70), два куска сыра «Эдем» (1.49), четыре ванильных йогурта (1.68), колбаса (4.13), печенье, оливки (0.53), дезодорант. И пакет, конечно же (0.10). Ожидания от Равенны. Отладка технологии

Мое предчувствие этого города имеет явно книжный характер. Хотя, чтобы выкликать его, нужно смотреть не в книгу, но куда-то в сторону, вбок. Тогда там, на границе периферического зрения и зоны слепого пятна, начинается в собственном соку завязь новой жизни, возникающей внутри теплого солнечного коридора с оранжевыми и бледно-зелеными инфузориями, похожими на медуз, плавающих не в умозрительной воде, но во вполне реальном воздухе.

Видение Равенны напоминает древний выцветший дагеротип, в котором среди песчаных пустошей, точно в пустыне, виднеются останки романских храмин, занесенных жарким безвременьем чуть ли не до половины. Кое-где из этих барханов топорщатся серые злаки – по их состоянию, пыльному и сонному, невозможно понять, живые они или же давно высохли за ненадобностью. Нет города как такового, есть лишь обломки знаменитых церквей с чудесными мозаиками внутри. Мне иногда мерещится даже, что церкви эти стоят без крыш и зияют выбитыми глазницами, хотя ум понимает, что власти вряд ли оставят их в безнадзорности. Да, и песок хрустит на зубах. Первоисточник визуализации

Важно, что в моей фантазии города нет – есть четкая линия горизонта, собирающая россыпь достопримечательностей в единый, точно троллейбусный, маршрут: церковь – церковь – мавзолей – базилика – еще один мавзолей – гробница Данта, окруженная сухими зарослями камыша, зачем-то выросшего на берегу некогда ушедшего моря.

От постоянных сеансов домашней визуализации сборник эссе Ива Бонфуа с чудесной медитацией «Гробницы Равенны» (перестроечная плохая склейка, репродукция пустынного города де Кирико на обложке, легкий налет дидактики первооткрывательства) давным-давно распался на отдельные страницы.

Я иду по этому городу. Тот таинственный промежуток, который отделяет эхо от крика, простерся между моей реальностью и чем-то абсолютным, движущимся впереди… Что же это в самом деле такое: чувственный мир? Я назвал его городом, ибо наша мысль недостаточно внимательна к тому, что бытие погружено в видимость, а видимость всегда слишком пышна и потому становится для нас подлинным наваждением, – даже если речь идет о развалинах, о самых скромных, невзрачных вещах. Но грань между чувственным и понятийным проводит не только видимость, не она одна…10 По улице Рима

От вокзала шел на поселение за городскими воротами (уютный район из тихих улиц, застроенных неброскими двухэтажными особняками в садах) по прямой, широкой улице, мимо барочной церкви, затем роскошного романского храма (Сант-Аполлинаре-Нуово – одна из главных достопримечательностей с мозаиками) и темно-коричневого Дворца Теодориха, которым заканчивается очередной квартал.

Далее там же, с отступом, Пинакотека с Музеем современного искусства, очередная арка городских ворот, после которой почти сразу начинаются двухэтажные предместья. Плотно застроенные, дом к дому, старинные улицы плавно переходят в совсем уже «частный сектор», который хочется обозвать «консульским городком».

От вокзала до дома я, считай, насквозь прошел Равенну – по одной из ее граней. Здесь, на периферии, в отдалении обсосанного всеми центра, формируется новый культурный кластер, альтернативный традиционному, возле Сан-Витале и Мавзолея Галлы Плацидии, граничащих с «Зоной Данте». Но пока район улицы Мира мало обжит: туристы сюда забредают в основном в Сант-Аполлинаре-Нуово да в Арианский баптистерий, тоже с мозаиками по купольному кругу, расположенными на углу обычного культурного маршрута, а внутрь не углубляются.

Равенна оказалась ровным, равнинным, современным (среднеевропейским) городом, вытянутым во все стороны, стекающимся к привокзальной площади, откуда он затем растекается плотной, но невысокой, не совсем современной (без стекла и бетона) застройкой без запятых и пустырей. Ключевые слова – уют и покой. Гуляя, начинаю загорать.

Белый дом на неделю

Ченси (бодрая тетушка с челочкой и лучистыми глазами, в них ничего, кроме оптимизма и доверия) сдала мне первый этаж своего дома с боковым входом. У второго этажа совсем другая директория – с большим дворовым хозяйством, включающим сад. У меня только небольшой палисадник, большой зал-студия, переходящий в кухонную зону, просторная светлая спальня с живописными портретами бабушки и дедушки Ченси. Старики суровы и полустерты.

Архитектурно дом напоминает особняк, где живет семья Феллини в фильме «Амаркорд» (он там появляется уже в первых кадрах)11. Всю неделю я буду думать, что Ченси живет с семьей на втором этаже, куда поднимается по белой лестнице, закрытой на ключ (в кухне есть запасный выход к ней). Но когда я буду сдавать квартиру перед отъездом, Ченси приедет откуда-то со стороны центра – живет она в другом месте, а дом – это улыбчивый бизнес и ничего личного.

У Airbnb есть налог на уборку, поэтому милая тетушка позовет уборщицу-азиатку, чтобы и духа моего в Равенне не осталось.

Но то – только через семь дней, после всего этого города-предисловия, Равенны-въезда с идеальными, надо сказать, жилищными и бытовыми условиями. В других городах будет не хуже (за исключением прокола возле Урбино и кемпинга в Сиене), но уже не так вольготно и одиноко. Тем более в Равенне – совсем еще летнее солнце: свет как в августе, закат окрашивает белый фасад в насыщенный светло-розовый. Сант-Аполлинаре-Нуово

Свою первую церковь с равеннскими мозаиками я видел, когда шел по улице Рима, и сразу узнал. Первоначально, разумеется, по колокольне, круглой и кирпичной, как фабричная труба.

Только на трубе этой, против логики, отчего-то возникли окна в восемь рядов. Причем три первых ряда –