Господин следователь. Книга 3 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Нашел на ярмарке единственный киоск, торговавший печатной продукцией. Из книг — жития святых, но их пока подожду читать. Надо бы про святого Ивана прочесть, в честь которого назван, но в честь кого именно?

Смотрел церковный календарь, но там этих Иванов — ох, как много. Надо было у родителей спросить — какого числа родился, и когда праздновать именины? Не додумался, а в паспорте и формуляре указано лишь — сколько мне полных лет. Было двадцать, может, уже и двадцать один? Впрочем, родители наверняка помнят, поздравят. Сам-то я свинтус, матушку 23 июля не поздравил с именинами. Наверняка обиделась, но простила, списав на мою занятость. А когда именины у Александров? Поменьше, чем у Иванов, но тоже изрядно.

Отвлекся. Значит, что здесь еще? А еще — эти, как их там? Простые и примитивные картинки с подписями. Лубки называются.

Не удержался, полистал. Генерала Скобелева с саблей и кавалерист-девицу Дурову я уже видел в крестьянских избах. Еще имеется генерал Гурко[2] и Кутузов.

Кроме патриотических наличествуют картинки на библейские темы. Вон, грехопадение Адама и Евы. Оба голенькие, только самое интересное прикрыто листочками; Ной ковчег строит; жена Лота в столб превратилась. А тут? Голова Иоанна Крестителя? Нет, это Юдифь с головой Олоферна. Юдифь, сколько помню, какая-то иудейская героиня, напоившая вражеского полководца и, воспользовавшись его отключкой, отрубила бедолаге голову. Была бы возможность все это добро забрать, да с собой увезти, в будущее, скупил бы все. А так, на кой-оно мне?

Отложив цветные картинки в сторону, спросил у приказчика:

— Серьезных книг нет?

Тот только ухмыльнулся.

— А кто серьезные книги на ярмарках покупает?

Тоже верно. На ярмарках продают жизненно необходимые вещи, а не книги. А из печатной продукции то, что купит крестьянин. Вон, дядька подошел, ухватил Скобелева, на Адама с Евой глаза топорщат, сплюнул, зато взял рисунок, на котором Каин убивает Авеля (или наоборот?).

Пойду-ка отсюда, чтобы не расстраиваться. Уже понял, что книги следует выписывать из Москвы и Санкт-Петербурга. А заодно осваивать ремесло переплетчика.

Может, хоть подарок на свадьбу Натальи Никифоровны и Петра Ефимовича отыщу? Или для Леночки что-то? Украшение, какое-нибудь забавную мелочь?

С этой телеги продают забавные головные уборы из войлока — шляпы для рыбаков, с прилегающими к спине полями, именуемые зюйдвесками, охотничьи колпаки с двумя козырьками. Я такой на Литтенбранте видел. Наверное, незаменима в лесу — вода за шиворот не льет и клещи не забираются. Нечто похожее в сериале «Шерлок» носил Холмс. Тамошняя охотничья кепка красивее, но наши надежнее. Жаль, будущий тесть не охотник, купил бы Георгию Николаевичу колпак с двумя козырьками.

Пройдешься по площади, получишь впечатление, а заодно обогатишь знания по экономической географии Череповецкого уезда. Там, где войлок — это как раз и есть специализация Нелазской волости, куда стану выдавать замуж Наталью. Волость, кстати, еще и лодки изготовляет, и колесные экипажи. Образцы стоят — пара лодок, два экипажа, типа кареты. Горы пустых кадок и бочонков — Андогская волость, сани — Прягаевская и Любецкая. Керамические изделия — горшки и свистульки, это Ёрга, где когда-то была спрятана библиотека Ивана Грозного[3].

Но больше, всего, разумеется, железоскобяных изделий — скобы, шпильки, а главное — гвозди всевозможных размеров — от тех, которыми пользовался Левша, до таких, что понадобились бы Святогору.

Как-никак, болотная руда, залегавшая в «железном поле», долгие годы была едва ли не единственным источником железного сырья России. И хотя теперь деревенские кузнецы перешли на уральское, привозное железо, традиции соблюдается. В Коротовской волости лавочники даже оплату за товары принимают в гвоздях.

Утром поинтересовался у исправника, в канцелярию которого стекались сведения о купцах, слегка удивился. Я-то думал, что за товарами приезжают только наши, ну, пусть еще вологодские и питерские купцы, а сюда понаехали и тверские, и нижегородские. Есть пара торговых представителей из Риги, два купца из Ростова и один из Киева. Рига, допустим, войлочные шляпы возьмет для своих рыбаков, а будущим украинцам-то что тут делать? Скот перегонять далеко, железо везти по зимней поре — накладно, глиняные горшки и свистульки? Это даже и не смешно, в Киевской губернии своих гончаров хватает. Оказывается, они скупают «черепанки» — маленькие гармошки, что производят наши мещане и крестьяне из Уломы[4].

Пожалуй, пора отсюда делать ноги. На товары, произведенные в уезде, посмотрел, представление получил, ничего дельного для себя не нашел. И те часики, которые классик назвал более верными, нежели брегеты, подсказывают, что пора обедать.

Куда податься бедному чиновнику? Пойти домой, доесть оставшуюся колбасу? Лучше ее оставить на завтрак. Ужинать нынче пойду к исправнику, но насчет обеда я ни с ним, ни с приставом не договорился.

Что ж, просто пойду, зайду куда-нибудь. Как раз, если пойти по Покровской, уткнусь в трактирчик. Сам я в нем не был, но народ говорит — неплохо. По крайней мере, до сих пор никто не отравился.

Двор перед трактиром заполнен санями, лошади у коновязей хрупают сено. А что я хотел? День ярмарочный, все и везде забито.

— Иван Александрович! — услышал я девичий голос.

Батюшки, а тут знакомая барышня из деревни Борок. Вся из себя нарядная — в новеньком полушубке, в красном платочке и в сапогах. Замерзла. Надо было валенки обувать.

— Анна Игнатьевна, мое почтение, — поприветствовал я крестьяночку.

— Ох, Иван Александрович, чего сразу Анна, да еще и Игнатьевна? Не хотите звать Нюшкой, зовите Анькой.

— Как вам угодно. Только не Анькой, а Аней. И что вы здесь топчетесь? Неужели отец горькую пьет, а дочка ждет?

— Отец у меня на складе, горькую он не пьет, — строго сказала девчонка.

— Прошу прощения, — хмыкнул я, решив, что отправлюсь в ресторан, хотя до него идти еще минут двадцать.

Кивнув, сделал шаг, но девчонка жалобно попросила:

— Иван Александрович, а вы меня внутрь не проведете? Мы сюда с батькой частенько приходим, а одну меня трактирщик не пропускает, говорит — мелких не обслуживаем, пусть взрослые поедят. А я есть хочу. Деньги у меня есть, не попрошайка какая.

Надо было сказать — шла бы домой, недалеко, там и поешь, но стало жалко девчонку. Голодная, еще и замерзла. Я вздохнул и провел девочку внутрь.

Хозяин, колдовавший за стойкой и половые воззрились на девчонку, перевели взгляды на меня, но ничего не сказали. Не то фуражка с мундиром сработали, не то мою харю уже в лицо знают.

Напрасно переживал. Народа в трактире не так и много — человек десять. Столы свободные есть. Может, кто-то просто оставил телегу с лошадью во дворе, а сам ушел по делам?

Сидят спокойные, уравновешенные люди, едят себе что-то, попивают чаек, только парочка булькает по рюмкам водочку из графинчика. Но в целом — спокойная атмосфера, куда можно прийти с ребенком.

Думал, усажу Нюшку за стол, прослежу, чтобы заказ у девчонки приняли, а сам пойду. Но тут мои ноздри уловили… божественный запах кофе. В кафетериях моего мира густые кофейные запахи создаются с помощью ароматизаторов, а тут, настоящий! Значит, и сам напиток должен быть неплохим.

Отчего-то в иных и прочих заведениях общепита Череповца не встречал своего любимого напитка. Верно, спросом не пользовался. Думаю, в дворянских домах кофе и пьют, но не уверен, врать не стану.

— У вас кофе варят? — на всякий случай спросил я у полового, вытянувшегося столбом.

— Варят-с, — кивнул тот. — Кофий по-турецки. Хозяин его очень любит-с.

Все, остаюсь. Плюхнувшись на скамейку, сказал:

— Анна, говори, что заказывать станешь.

Понимаю, что деньги у нее есть, но, если пришел в ресторан с дамой, хоть и маленькой, платить за двоих придется.

— Мне супчик с потрошками и кашу гречневую с мясом, — быстренько сказала девчонка. — Еще чайник чаю с сахаром.