Восход Водолея - Вячеслав Шалыгин

– Вы живете в этом городе? – удивился один из людей в штатском.

– Нет, – Лавров понял, что сболтнул глупость, и покраснел.

– У вас эмоциональный шок. Наши специалисты окажут вам помощь, – конвоир настойчиво тянул его на свежий воздух. – Пройдемте…

Владимир попытался высвободить руку, но мужчина держал крепко и не просто так, а особым образом – в миру это называлось болевым захватом. Лавров не стал проверять, насколько это больно, и покорно поплелся в зал для «вип» – персон.

– Ой, что тут… что такое? – запричитала подлетевшая дежурная.

– Двери надо запирать, вот что, – буркнул один из мужчин и, обращаясь уже к конвоиру Лаврова, заявил:

– Мы все равно получим разрешение, Буер! Твой Ивлев нам не указ!

– Вот когда получите, тогда и приходите, – отрезал сопровождающий. – А если вам Ивлева мало, можете к Борису Михалычу обратиться. Он тоже тут.

Лавров на всякий случай запомнил: «Буер, Ивлев, Борис Михалыч…» Люди, которые запросто «отшивают» сотрудников ФСБ. В том, что «скандалисты» – это сотрудники Конторы, Владимир не сомневался. За годы журналистской практики он сталкивался с ними не раз. Не с этими, конечно, но все они были похожи. Манерой держаться и уверенностью в собственной непогрешимости…

Ивлев смотрел на небо и удивлялся. Там происходило что-то странное. Грозовой фронт словно кто-то разрезал по линейке. Причем точно по ветру и прямо над взлетной полосой. В ровный широкий просвет уже взлетели все задержанные рейсы. Таких необычных гроз старший оперативник не видел даже на востоке, во время командировок. А ведь его приезды только в этом году трижды совпадали с приходом тайфунов. Хотя в последнее время буквально все в природе происходило как-то не так. Буйствовали летние, «просроченные», наводнения, ни с того ни с сего просыпались вулканы и происходили обвалы в «старых», тысячелетиями спокойных горах. То и дело случались непонятные землетрясения в равнинных зонах и на островах у европейского побережья Атлантики. Осенние засухи в средних широтах душили народ дымом горящих торфяников, а участившиеся ураганы на Дальнем Востоке топили суда и рушили береговые сооружения. Южнее тоже бушевали тайфуны, экватор плавился от невиданной жары… Даже от Антарктиды откалывались гигантские айсберги, уносившие по круговому течению целые побережья ледяного континента…

Впрочем, с ума сходила не только природа. Неладное творилось и с людьми. Куда ни кинь, полыхали костры локальных войн, которые в сумме тянули на скрытую, дискретную мировую. У руля повсюду стояли откровенные мерзавцы, а экономику строили и направляли в противоестественное русло настоящие пройдохи!

Ивлев раздраженно сплюнул и, бросив окурок мимо урны, вернулся в зал, где с пассажирами работали психологи и следователи его группы. Ближе всех к выходу расположился Буер. Он с особым старанием и скрытым удовольствием «прессовал» несостоявшегося беглеца. Тот, правда, пока держался.

– Ну, зачем же вы, Владимир Николаевич, нас обманываете? – Буер закрыл фотоаппарат.

– Клянусь, в нем не было пленки! – Лавров перевел честнейший взгляд с Буера на его начальника.

Прошло больше часа с начала морально-психологической обработки пассажиров и откровенного досмотра их личных вещей. Фотографа-любителя агенты Управления вычислили практически сразу. Фотоаппарат в сумке Владимира лежал на виду. Однако пока в зале не появился Ивлев, беседа между Буером и Лавровым шла простая и малосодержательная. Сотрудник САУ настаивал, что Владимир делал в самолете снимки, а тот все отрицал и требовал уважения своих гражданских прав. Ивлев «разрулил» ситуацию в одно мгновение. Он просто взглянул на фотоаппарат и продемонстрировал его состояние сначала Буеру, а затем и вспотевшему владельцу.

– А это что? – Ивлев указал на защелку, открывающую шторки объектива и встроенной вспышки. – Батарейки посадить не боитесь? Да и оптику можно поцарапать.

– Наверное, случайно… открылась, – уже не так уверенно пробормотал Лавров.

– Где кассета?

– Я не трогал камеру! Я хотел купить пленку по прилете!

– Это он пытался сбежать? – словно бы опять проявляя завидную проницательность, уточнил Ивлев у Буера.

– Он самый, – сотрудник враждебно взглянул на упрямого пассажира. – Никакой лояльности… одни понты…

– Что? – удивился Владимир.

Одеты эти люди были хорошо, для сотрудников секретных государственных органов даже чересчур. А вот речь начинала их выдавать. Слишком вольная. Кто были эти люди, запросто конфликтующие с чекистами, одетые, как бизнесмены средней руки, но выражающиеся, как бандитская шпана?

– Что, что, – угрюмо буркнул Буер. – Препятствуете работе правоохранительных органов, гражданин.

– А разрешите поинтересоваться, каких конкретно органов? – Лавров обращался больше к Ивлеву, чем к его подчиненному.

– Специальное Агентурное Управление, – старший оперативник показал удостоверение гособразца.

– Странно, раньше не слышал, – Владимир внимательно изучил «корочки». – Это взамен чего?

– Это само по себе, – ответил Ивлев. – В дополнение ко всему.

– Не многовато будет? ФСБ, милиция, служба охраны, полиция, минюст, спецназы всякие… Куда больше-то?

– Вопрос не ко мне, – Ивлев, нависая, оперся о стол, за которым сидели Буер и Лавров. – Так, где пленка, Владимир Николаевич? Вы намерены предпринять действия, направленные на подрыв государственной безопасности? Тянет на измену Родине. Это знаете сколько лет строгого режима?

– Не было никакой пленки, – Лавров нахмурился. – И вообще… ни слова больше не скажу без адвоката и внятного обвинения.

– Надо же! – фыркнул Буер. – Насмотрелись амери-косовских фильмов и думают, у нас теперь то же самое. Демократы хреновы.

– Буер, погуляй, – Ивлев уселся за стол. Буер еще раз фыркнул и отошел к группе сотрудников, тщательно роющихся в багаже.

– Я требую адвоката! – предупредил Лавров.

– Я хочу просто поговорить..

– Нет смысла, – отрезал Владимир. – Либо вы соблюдаете закон, либо действуете, как террористы, и тогда нам тем более не о чем говорить.

– Я готов соблюдать закон, но и вы будьте законопослушны, господин Лавров.

– Я не совершал ничего противоправного, – Лавров сложил руки на груди. – Разговор окончен.

– А если мы докажем, что вы были в сговоре с террористами и фотографировали по их заказу?

– Вы рехнулись? – Владимир выкатил глаза, но быстро что-то сообразил и махнул рукой. – Все равно у вас нет пленки!

– Мы ее найдем, – заверил Ивлев. – Но если это произойдет без вашей помощи, ждите обвинения в пособничестве террористам.

– Пленка ничего не доказывает, – хладнокровно парировал Лавров. (Но чего ему стоило это хладнокровие!)

– А если мы подкрепим улику признательными показаниями?

– Моими? – Владимир усмехнулся. – Я ни в чем не признаюсь.

– А показания свидетелей?

– Любой пассажир скажет, что я не имел с бандитами никаких контактов!

– А я уверен, что трое или четверо скажут обратное.

– Бред! – выдержка Лаврову наконец изменила. – Это… наглое давление! Вы ведете себя, как… как… душегуб из сталинского НКВД! Вы меня не запугаете!

– Подумайте, Лавров, – продолжил наседать Ивлев. – Вспомните запечатленные вами кадры. Кто дал террористам отпор? Кто были эти бесстрашные и сильные агенты? Голливудские громилы?

– Нет, – Владимир зажмурился.

Ему не хотелось вспоминать увиденные во вспышках картины. Слишком тяжело было поверить в такую жуть. Милая стюардесса и лежащий у ее ног бородатый бандит, вспоротый от пояса до горла собственным кинжалом. Или второй пилот, на первый взгляд – примерный работяга и отец семейства, а рядом обезглавленный труп террориста, который застрелил стюарда, когда спецназ хотел пойти на штурм. И тот совсем юный, но крепкий парнишка в спортивном костюме с логотипом национальной сборной, который одним движением свернул голову третьему бандиту и превратил в месиво голову четвертого, используя в качестве биты обычный двухлитровый огнетушитель… Кто и как расправился с пятым, Лавров не видел, но подозревал, что и тому выпало умереть страшно и бесславно.

– Вспомнили? А теперь скажите, неужели вы действительно думаете, что мы не заставим вас признаться? Или не найдем пару-тройку лжесвидетелей?

– Вы… изверги… – Лавров стиснул зубы и помотал головой. – Вам это с рук не сойдет… Такие эксперименты, это… дикость!

– Какие эксперименты? – Ивлев откинулся на спинку стула и дружелюбно улыбнулся. – Где пленка, Владимир Николаевич?

– Я сунул ее в карман мужчине, который курил в тамбуре зала вылета.

– Ой, как скверно, – искренне огорчился Ивлев, глядя на часы. – Буер!

– Я, – сотрудник мгновенно подлетел к столу.

– Срочно выясни, какие рейсы отправились в последние полчаса.