Дитя льдов - Элизабет Макгрегор

— Твой отец был отличным моряком.

Гас промолчал. Его отец погиб четыре года назад в Девисовом проливе, когда раненый кит разбил шлюпку китобоев.

Офицер вдруг опустился на корточки перед Гасом и заглянул ему в лицо.

— Меня зовут Фрэнсис Крозье, — представился он.

Гас утратил дар речи: он знал, кто такой Фрэнсис Крозье. Крозье был первым помощником начальника экспедиции и капитаном «Террора». А каждый мальчишка мечтал ходить на «Терроре», и каждый мальчишка мечтал стать таким же отважным исследователем, как Крозье. Крозье десять зим провел в ледяных морях. Он был правой рукой Джеймса Кларка Росса и под его началом ближе всех подобрался к Южному полюсу. До этого он путешествовал с Уильямом Эдуардом Парри и достиг таких высоких широт, каких не достигал еще ни один человек. Он стал моряком в тринадцать лет и уже тридцать шесть лет бороздил моря и океаны.

— Я очень признателен тебе, Огастус, за то, что ты идешь с нами в плавание.

Гас попытался сказать что-то, но сумел выдавить, заикаясь, лишь несколько нечленораздельных звуков. Крозье зашагал прочь, а он, открыв рот, смотрел ему в спину.

На нижнюю палубу «Террора» Гаса привели в одиннадцатом часу утра. Там собралась пока только часть команды, но уже было скученно. Кубрик размещался в носовой части судна. Прямо в центре закоптелого полутемного помещения находился камбуз с дымной плитой. Над головой Гаса покачивались подвешенные на блоках столики; когда наступал час приема пищи, их опускали. За камбузом был устроен корабельный лазарет, в настоящий момент забитый коробками с провиантом.

Мужчину, который привел Гаса на корабль, звали Джон Торрингтон.

— Принимайте новичка, — сказал он.

Моряк, находившийся к ним ближе других, окинул обоих взглядом:

— Как раз под стать тебе, Торрингтон.

Торрингтон улыбнулся Огастусу:

— Я работал на каботажных судах. У паровой машины стоял, но с парусами дела не имел.

— Ну, а ты, парень? — обратился к нему моряк. — Ты чем занимался?

— Ходил на китобойцах, — ответил Гас.

Моряк подошел к нему.

— Это о тебе, значит, говорил капитан. Он сам тебя выбрал.

— Да, сэр, — подтвердил Гас.

— Зови меня мистер Смит, — сказал моряк. — Я кочегар, ясно? А он, — Смит кивнул на Торрингтона, — старший кочегар. Хотя и моложе меня на восемь лет. И с полярными широтами не знаком. И под командованием Крозье не служил. — Он пристально посмотрел на Торрингтона; тот смутился. — И тем не менее он старший кочегар. А я просто кочегар.

— Выбери себе койку, — сказал Гасу Торрингтон.

Гас положил свой парусиновый сверток на сложенные в углу картонные коробки с маркировкой: «СУПЫ И ТУШЕНКА — ПАТЕНТОВАННЫЕ КОНСЕРВЫ ГОЛДНЕРА — ЛОНДОН, ХАУНДСДИЧ, 137».

Франклин, которого Гас еще не видел, одно время был губернатором Тасмании — английской колонии рядом с Австралией. Рассказывали, что он утонченный, набожный джентльмен, наделенный множеством разнообразных талантов. А Крозье, как говорили, простой моряк, грубоватый и прямодушный. Он хорошо знает Арктику и народ, обитающий там, — мужественных стойких эскимосов. Крозье, поделился с ним Смит чуть ли не в первую же неделю плавания, может завалить карибу и поймать лису. Он умеет танцевать, играть на дудке и знает множество интересных историй.

— Но, конечно же, командовать экспедицией, как Франклин, — добавил Смит, — он никогда не будет.

— Почему? — спросил Гас.

— Не будет, и все. Он не из благородных.

— Он благородный, — возразил Гас.

Смит только рассмеялся:

— Нет, он рос не в богатом лондонском доме. Он, как и все мы, — балласт.

— Я — не балласт, — возмутился Гас.

— Мы все здесь — балласт, — сказал Смит.

Двое матросов, сидевших напротив, согласно закивали.

— Балласт, — повторил Смит. — Балласт необходим на корабле. Ты это учти, парень. Но равного сэру Джону здесь нет. Ни среди них. Ни среди нас. И Крозье ему тоже не ровня.

В Атлантике штормило. «Эребус» с трудом удерживал курс, периодически теряя из виду «Террор». 27 июня у побережья Гренландии их накрыл густой туман. С борта «Террора» ничего нельзя было разглядеть.

На следующий день туман рассеялся. Установив визуальный контакт, корабли хорошим ходом понеслись вдоль побережья Гренландии. Показались первые плавучие льды, и управление взяли на себя ледовые лоцманы.

30 июня они пересекли полярный круг. По этому случаю в море кинули медный цилиндр с запиской. 4 июля суда экспедиции причалили к Диско — острову у побережья Гренландии.

Из Гренландии отплыли 12 июля. Гас не помнил, чтобы на китобойных судах когда-нибудь царила столь радостная атмосфера. Моряки пели, даже танцевали. Проводились богослужения, звучали молитвы. Участники экспедиции верили, что выполняют священную миссию с позволения и благословения самого Господа. Им казалось, что счастливее их нет никого на всем белом свете. И только одно омрачало настроение Гаса в те погожие летние дни — напряженный вид самого Крозье.

Капитан допоздна оставался на мостике, обозревая водные просторы. А в тот день, когда они вошли в пролив Ланкастер, во взгляде Крозье отнюдь не читалась вера в милосердие и благоволение Божие. Им владело менее сложное чувство — откровенный страх.

3

Глубокой ночью зазвонил телефон. Джо проснулась с трудом.

— Алло?

— Джо, это Джина.

— Джина, время — почти час ночи. Откуда звонишь?

— С работы. Слушай… Маршалл нашелся.

Сон как рукой сняло.

— Дуг Маршалл?

— Замороженный, как рыбные палочки, но живой.

— А что с его проводником?

— Маршалл сломал ногу, — сообщила Джина. — Как раз проводник-эскимос и привел помощь. Герой. Маршалла подобрали час назад.

Джо свесила ноги с кровати.

— Когда он возвращается в Англию?

Ей показалось, что Джина улыбнулась.

— Все, я иду домой, — сказала Джина. — Дальше действуй сама, подруга.

Чудесная ночь, думал Джон. Чудеснее, наверно, он еще не видел. Потом, поворачивая за угол Тринити-лейн, он поскользнулся и решил, что, пожалуй, не столько ночь чудесна, сколько сам он пьян.

Наконец они с Кэтрин Таккирук остановились у двери его дома.

— Все, я пошла, — сказала Кэтрин.

Она протянула ему руку. Он с большим удовольствием поцеловал бы ее. Что ему ее рукопожатие?

— Ты не можешь просто так уйти, — возразил он. — Я хочу показать тебе материалы о Франклине.

— Как-нибудь в другой раз.

Джон испугался. Неужели она сейчас завернет за угол и он никогда ее больше не увидит?