Подари мне нежность - Донна Флетчер

Дверь, скрипнув, медленно отворилась. Гонора осторожно просунула в щель голову.

– Чего ты ждешь?

Не сказав ни слова, она торопливо вошла. Следом слуги втащили в комнату деревянную ванну и ведра с водой. Ванну наполнили. Каван разделся, мечтая скорее сесть в горячую воду, пока она не остыла. И только устроившись в ванне и намочив волосы, он заметил, что жена замерла, как статуя, у дальнего конца кровати, уставившись на него.

– Только не говори мне, что до сих пор ты ни разу не видела голого мужчину!

Две служанки, оставшиеся в комнате, захихикали, а щеки жены сильно покраснели.

– Позвольте мне искупать вас, милорд. Мы же не хотим, чтобы свадебное платье невесты промокло, – улыбаясь, предложила одна из служанок.

Каван взглянул на жену, ожидая, что она скажет служанке, что в этом нет необходимости, что она сама позаботится о муже, но та продолжала молчать.

Не отрывая от нее взгляда, Каван сам ответил служанке:

– Нет, этим займется моя жена.

Служанки почтительно поклонились и закрыли за собой дверь.

– Ты что, не знаешь, чего я от тебя жду? – Нелепость происходящего только усилила сумятицу в мыслях. Каван просто не мог себе представить, что произойдет, если он решит заняться с ней любовью.

Гонора кашлянула и только потом произнесла:

– Я не ждала тебя.

– Ну и я тебя не ждал, – отрезал Каван и начал намыливать голову куском мыла, который служанка оставила на табурете вместе с полотенцами.

– Я знаю, что ты меня не хотел…

– Хотел или нет, теперь я с тобой связан, – сказал Каван и опустил голову под воду, чтобы смыть мыло, а потом – наконец-то! – начал отскребать грязь с тела. Он тер себя изо всех сил, чтобы смыть мерзкую вонь и все воспоминания о варварах.

– Я буду послушной женой.

Каван на минуту перестал себя тереть.

– Ты кого пытаешься убедить – меня или себя?

– Я к тебе привыкну.

Он покачал головой:

– И опять мне кажется, что ты уговариваешь себя, а не меня. – Он протянул ей мыло. – Начинай прямо сейчас – потри мне спину.

Гонора удивила его тем, что ни секунды не колебалась. Засучив рукава, она подошла к ванне, взяла мыло и встала у него за спиной. Каван услышал, как она ахнула, понял, что у нее совсем нет силы духа, и разозлился окончательно.

– Эти шрамы остались после того, как варвары меня пороли. Если тебе противно к ним притрагиваться, я позову служанку.

Тут он почувствовал прикосновение мыла к спине и подумал, что, пока она не притрагивается к шрамам, все будет в порядке. И пришел в замешательство, ощутив, как она растирает мыло у него по спине – и в еще большее замешательство, поняв, что возбуждается от ее нежных прикосновений.

Он неподвижно сидел и молчал, наслаждаясь тем, как ее руки нежно массируют его плечи, спину и бока, хотя они так и не опустились под воду, к более интимным местам.

Каван сильно распалился, причем не от горячей воды, а в ответ на эти целомудренные прикосновения. У него все пульсировало, как у мужчины, готового взорваться, и думал он только об одном – как выбраться из ванны, бросить ее на кровать, задрать на ней юбку и вонзиться в нее со всей силой неутоленного желания.

От подобных мыслей, достойных настоящего варвара, Каван окончательно разозлился. Неужели он может рассуждать, как варвар, а тем более – поступать, как варвар? Гонора его жена, и она непорочна. Она не заслуживает его гнева и не может служить предметом для удовлетворения его похоти.

– Вон отсюда! – заорал он и услышал, как Гонора споткнулась и упала. – Убирайся!

Дверь хлопнула. Каван застонал. Давно, очень давно у него не было женщины, и его голод слишком силен, чтобы из-за этого страдала непорочная жена. Можно взять одну из служанок, как он делал раньше, но ведь сегодня его брачная ночь, и он опозорит свою жену, если так поступит.

Каван снова застонал, понимая, что ему необходимо удовлетворить себя, если он хочет выдержать эту ночь. А сделав это, одевшись и спускаясь вниз по лестнице, он сообразил, что новобрачная и ее нежные прикосновения не выходят у него из головы.

Глава 4

Гонора сразу поняла, что ее муж вошел в зал. Глаза всех женщин метнулись к входу, а служанки заулыбались, причем щеки некоторых разрумянились. Мужчины радостно заулюлюкали, и ей тоже пришлось посмотреть в ту сторону.

Да уж, он был настоящим лэрдом – высокий, широкоплечий, гордый и дерзкий. Отмытый от дорожной грязи, он выглядел весьма и весьма привлекательно. Но это она уже знала, рассмотрев его как следует еще в спальне. Если он захочет ударить ее, будет очень больно. Отчим постоянно поднимал на нее руку. Сколько пройдет времени, прежде чем Каван начнет делать то же самое? Он сказал, что не сделает ей больно, но отчим обещал то же самое. Как сможет она защититься от мужчины такого роста и силы, как Каван?

А какова она – близость с ним? Мысленным взором Гонора увидела своего мужа обнаженным, и это ее напугало. Он слишком большой – а она слишком маленькая. Гонора не была совсем невежественной в вопросах отношений мужчин и женщин, а также брака, хотя все, что знала, подслушала в разговорах женщин в деревне.

Она знала, в чем заключается ее долг, но не представляла, как будет его выполнять. Каван крупнее, намного крупнее, чем она могла себе представить. Как ни странно, но мысль о близости с Артэром ее не тревожила, но ведь он вел себя с ней вежливо и по-доброму в отличие от Кавана.

– Где моя тарелка, жена?

Гонора резко подняла голову и увидела возвышавшегося над ней Кавана. Его темные глаза не отрывались от нее, проникая глубоко в ее душу. Она поспешно схватила пустую оловянную тарелку, стоявшую перед ней, и начала наполнять ее едой из всех блюд, расположенных на столе.

Каван сел на свободное место между Гонорой и Лахланом и постучал по тарелке.

– Чью тарелку ты мне приготовила?

– Конечно, твою, – ответила она и поменяла пустую тарелку перед ним на полную, которую держала в руке.

– А где твоя?

Гонора не могла проглотить ни крошки. Она чувствовала, что желудок этого не выдержит.

Похоже, он прочитал ее мысли, потому что спросил:

– Ты не голодна?

Гонора покачала головой.

Она подумала, что Каван заставит ее поесть, но он просто отвернулся и заговорил с отцом, сидевшим напротив. Почувствовав облегчение от того, что ее не начнут терзать требованиями немедленно поесть, Гонора устроилась на самом краешке стула, внимательно следя за тем, чтобы тарелка и кружка мужа не опустели.

Тут к столу подошел отчим, наклонился и сделал ей выговор:

– Хорошенько ухаживай за своим мужем, дочь, или почувствуешь мою руку.

Гонора застыла, не веря своим ушам. Она надеялась, что замужество освободит ее от жестокости отчима, но раз мужу ее навязали, будут ли его волновать угрозы отчима?