Отечественная история IX—XIX вв. - Александр Федулин

Но одновременно обостряются отношения Новгорода с Псковом и Ладогой, которые стремятся к образованию собственных волостей: на короткое время в Пскове утвердилось собственное княжение (изгнанный из Новгорода Всеволод Мстиславич), произошел военный конфликт с Ладогой. Кроме того, ладожане в начале XII в. создают свою версию о призвании варягов, согласно которой Рюрик сначала княжил в Ладоге. Все дело в том, что во второй половине XI – начале XII в. новгородская община пытается установить влияние на Верхней Волге, движимая торгово-экономическими и геополитическими интересами. Белоозеро в Х в. заселялось преимущественно новгородскими словенами, что способствовало поддержанию связей. А на рубеже XI— XII вв. Верхнее Поволжье стало театром межволостных и межкняжеских войн. Активную роль в них играли новгородцы, обеспечившие победу Мстислава над Олегом в битве на Кулачьце.

Наступательная политика новгородцев в Верхнем Поволжье вылилась в ряд походов 30-х гг. XII в., несколько ослабев после сокрушительного поражения новгородских полков при Ждан-горе в 1135 г. То есть «Сказание о призвании варягов» объясняется в контексте событий второй половины XI – начала XII в.: борьбой за влияние в верхневолжском регионе, яростной враждой Новгорода и Полоцка во времена Всеслава Полоцкого, неоднократно опустошавшего и сжигавшего город (особенно в 1065 г.), и в ходе длительной борьбы полоцких князей с Владимиром Мономахом и его сыном Мстиславом, завершившейся высылкой в 1130 г. полоцких правителей в Византию. Даже сам термин «кормление» свидетельствует о позднем происхождении записи, так как во времена Рюрика, Олега и Игоря княжеским мужам предоставлялось право сбора дани с племен, у которых данщики бывали наездами.

Тем не менее на Руси скандинавские воины-купцы появились уже в середине VIII в., о чем свидетельствуют археологические раскопки в Старой Ладоге и под Ярославлем. Роль варягов в нашей истории не исчерпывается фактом «призвания». Отличные мореходы, воины и торговцы, скандинавы в IX—X вв. прошли по рекам и озерам Северной Руси и освоили великие водные пути – Днепр и Волгу. Одновременно эти же магистрали обживали и славянские колонисты-переселенцы, связанные с прежними районами обитания. Так, с помощью варягов была создана единая система коммуникаций, связавшая молодые «варварские» государства Северной и Восточной Европы со странами Ближнего и Среднего Востока.

Еще одна позиция связана с признанием варягов южнобалтийскими славянами, получивших свое имя от Вагрии, территории крупного племенного союза славян-ободритов, примыкавшей к Дании. Южнобалтийские славяне были прекрасными мореходами, торговцами и воинами. В течение нескольких веков они сдерживали направленную к северу экспансию германских племен, только в начале XI в. сумевших прорваться на побережье Балтийского моря и основать там город Любек. Наиболее известными городскими центрами ободритов, поморян, лужичей и других южнобалтийских славянских племен были Волин, Старград, Штеттин и др. Славяне заселяли острова Готланд, Эзель. Более 20% захоронений шведского города Бирка относятся к славянскому типу. От славян скандинавы заимствовали слова «lodhia», «torg», «besmen» (безмен, без которого торговля практически невозможна) и др. Краниологически (по типу строения черепа и скелета) новгородские словене связаны с прибалтийскими славянами, а не с юго-восточной группой – склавенами, антами. Под давлением германцев южнобалтийские славяне начали переселение в Северо-Восточную Русь – в области Приильменья, Чудского озера и далее на восток и юг. Этих взглядов придерживались С. Герберштейн, Г. Лейбниц, много занимавшийся историей Шлезвиг-Гольштейна, М.В. Ломоносов, С. Гедеонов, а из ученых XX в. и наших дней – В.Б. Вилинбахов, А.Г. Кузьмин, В.В. Фомин.

1.5. Русь: генезис термина

С вопросом варяжского призвания тесно связана этимология слов «русь» и «варяг». Существуют вообще «фантастические» версии, согласно которым уже с VI в. Русь располагалась к северу от Черного моря и само образование Русского летописного государства началось в районе побережья. Предшественниками полян, о которых говорят русские летописи, согласно версии В. Щербатова, были племена хеттов-лувийцев и косвенно их предшественники хатты.

Хотя отдельные исследователи выступают за автохтонную (среднеднепровскую) этимологию понятия «Русь», но языковеды (А.И. Попов, Г.А. Хабургаев, Г. Шрамм) считают доказанной скандинавскую этимологию этого слова. Для них истоки названия «Русь» восходят ко времени, предшествующему славянскому проникновению на северо-запад Восточной Европы, населенной западно-финскими племенами. Именно так первоначально финны называли скандинавов. На неславянскую этническую принадлежность первоначальной Руси указывает и то, что летописец не включил их в перечень славянских племен.

Даже большинство современных антинорманистов соглашаются с тем, что варяги и русы – скандинавы, одновременно утверждая, что они не принесли государственность на Русь, а лишь сыграли некоторую политическую роль как наемники и были впоследствии ассимилированы славянами. В силу этого правильнее будет называть антинорманистами только тех, кто отстаивал версию, что варяги и тождественные им русы – славяне, например историков С.А. Гедеонова и Д.И. Иловайского. Лингвист П.Я. Черных еще в 1940—1950-е гг. доказал несостоятельность производства термина «варяг» из скандинавских языков и закономерность его славянского происхождения. Правда, он, больше знающий позднейшее значение «варяга» как наемника, выводил его из славянского «варити» – охранять. Тогда как современный исследователь Г.И. Анохин, считающий термин «русь» – соционимом, а не этнонимом и отождествляющий его с варягами, кладет в основу синонима названия русов – варягов корень «вар» (от глагола «варити», т.е. выпаривать соль). Дело в том, что южноприильменские славяне, центром которых был город Руса, отличались от других славянских племен специфическим хозяйственным занятием – солеварением. Слово «русь» в индоевропейских языках переводится как «богатый» или «дородный». В летописях нередки указания о том, что русы богаче и лучше оснащены. Руса имела предпочтение перед другими городами в силу того, что знаменитые Железные ворота и железная цепь, преграждавшие путь судам до получения с них пошлины, согласно легенде, были возле Русы на реке Ловать. Кроме того, нигде в Европе, кроме Приильменья, нет такого сгустка топонимов с корнями «рус» и «варяг». Располагая хорошей дружиной для охраны своих торговых караванов, жители Русы не отказывались и от наложения дани на едино- или иноплеменников. Новгородцы призвали из-за Варяжского моря (озера Ильмень) словенина Рюрика (имя означает «сокол-ререг», т.е. сокол малой породы) с братьями Синеусом и Трувором (также славянские имена, встречающиеся в некоторых средневековых текстах).

Однако в Новгородской летописи в описании похода русов на Константинополь в 1043 г. мы встречаем прямое противопоставление руси варягам. В рассказе о походе в 944 г. на Царьград ПВЛ упоминает русь наряду с варягами, словенами и кривичами. Исследование летописей показывает, что отождествление руси с варягами не было первоначальным: введено составителем первой редакции ПВЛ 1111 г., а согласно Начальному своду 1093 г., варяжские дружины стали называться русью после того, как пришли в Киев. Ибн-Хордадбех в середине IX в. говорит о купцах – русах, ему вторит Ибн-ал-Факих. У Абдул-Касима мы находим рассказ о вторжении русов в Аравию для овладения Багдадом. Русь знали и в Византии начала IX в., т.е. до призвания варягов: о походах русов на Малоазийское побережье Черного моря рассказывают жития Стефана Сурожского (начало IX в.) и Георгия Амастридского (не позднее 40-х гг. IX в.). Уж в 855 г. русы состояли в гвардии византийского императора, причем византийцы не путали варягов и «росов». Хотя у ряда арабских писателей (Ибн-Рушт, Масуди и др.) русы противопоставляются славянам, но этнографические познания ученых мусульманского мира были более чем скромными: славянами они называли вообще всех русых, в том числе и финно-угров. «Русы» в арабских источниках – это господствующая верхушка, так как арабы на Русь не ездили и имели дело только с верхушкой восточнославянского общества.

М.Н. Тихомиров также считал, что первоначально русью, т.е. жителями Киевской земли, назывались только поляне и древляне. Тогда как А.П. Новосельцев отмечал, что термин «Русь» только для Киевской земли используется не ранее XII в., когда начался распад государства. Ряд авторов (Е.А. Мельникова, В.Я. Петрухин) уверены в том, что в летописной традиции XII в. «русь» имеет социально-терминологическое значение «дружина», т.е. вытесняет этническое значение. Название «Русь» в территориальном значении начинает распространяться в Поднепровье вместе с утверждением в Киеве великокняжеской дружины Олега. Выделяются два этапа взаимодействия скандинавского и восточнославянского миров: 1) до середины IX в., когда произошло заимствование названия «Русь» как этносоциального термина с доминирующим этническим значением; 2) вторая половина IX – первая половина X в., когда в процессе консолидации разноэтнических территорий под эгидой великокняжеской власти возникло расширительное географо-политическое понятие «Русь» и «Русская земля».