Цивилизация страуса (СИ) - Фролов Виталий

  -        Вы нашли у меня еще что-то, помимо инфаркта? - спросил Гусев.

  -        О, нет. Сейчас вы здоровы настолько, насколько это вообще возможно для человека вашего возраста и образа жизни.

  -        Тогда в чем же дело?

  -        Вы хорошо помните события, которые происходили с вами в последнее время?

  -        За исключением нескольких минут непосредственно до, - сказал Гусев.

  -        Значит, вы должны помнить, как примерно за полгода до инфаркта вы обращались в компанию 'Вторая жизнь' и заключили с ними контракт?

  -        Да, - сказал Гусев. - Они содрали с меня двадцать пять тысяч долларов, и я до сих пор считаю, что это было самое неудачное вложение денег в моей жизни.

  -        Если вы помните сумму, которую заплатили, вы должны также помнить суть договора. Что это была за фирма и какие услуги вы приобрели?

  -        Это что-то типа кладбища, только высокотехнологического, - сказал Гусев. - По условиям контракта они должны взять мое тело и заморозить его до лучших времен. То есть, до тех пор, пока человечество не научится таких, как я, размораживать. И лечить то, от чего мы умерли. Глупо звучит, понимаю.

  -        Не так уж глупо, - улыбнулся доктор. - Более того, я считаю, что это было одно из самых удачных вложений денег в вашей жизни.

  -        Э... - тупо сказал Гусев. - Не хотите ли вы сказать...

  -        Поздравляю, - сказал доктор. - Лучшие времена наступили.

  -        Так я...

  -        Вы сейчас находитесь в клинике медицинской корпорации 'Вторая жизнь', - торжественно объявил доктор.

  -        Ага, - сказал Гусев. - Прикольно. То есть, вы хотите сказать, что я умер?

  -        И мы вас благополучно воскресили. Поздравляю вас со вторым рождением, так сказать.

  -        Я умер от инфаркта?

  -        Увы, - сказал доктор. - Думаю, вам теперь стоит обратить внимание на ваш образ жизни.

  -        А как вы решили эту проблему?

  -        Мы пересадили вам новое сердце.

  -        Чье?

  -        Ваше, - сказал доктор. - Выращенное из ваших же клеток. Собственно говоря, такие операции и в ваше время уже умели делать, пусть и не массово. Главная сложность была в том, чтобы решить проблему выхода из криостазиса без потерь для организма. Вот ее мы научились решать сравнительно недавно.

  -        Впечатляет, - сказал Гусев. - И сколько времени я был мертв?

  -        Это не совсем правильный термин...

  -        К черту термины, - сказал Гусев. - Сколько?

  -        Тридцать семь лет.

  -        Не так уж много, - заметил Гусев.

  -        Медицина не стояла на месте.

  -        И сколько человек вам уже удалось вернуть к жизни?

  -        По правде говоря, вы первый.

  -        Ага, - сказал Гусев.

  -        У вас, должно быть, шок от таких известий, - сказал доктор. - Выпейте успокоительное...

  -        Нет у меня никакого шока, - сказал Гусев.

  -        А должен бы быть, - заметил доктор. - Такие новости кого угодно огорошат.

  -        Я немного взволнован, - сказал Гусев. - Но шока у меня нет, в истерику я впадать не собираюсь, и успокоительное мне без надобности.

  -        Уверены в этом?

  -        Вполне.

  -        Если передумаете, вызовите медсестру.

  -        Обязательно, - сказал Гусев. - Значит, какой сейчас на дворе  год?

  -        Две тысячи пятидесятый.

  -        Летающие автомобили уже появились?

  -        Нет.

  -        Жаль.

  -        Тем не менее, изменения в обществе есть, - сказал доктор. - О них вам стоит поговорить с вашим консультантом. Он расскажет, что вам следует делать дальше. После того, как мы вас выпишем.

  -        А когда вы меня выпишете?

  -        Дня через три, - пообещал доктор. - Физически с вами все нормально, но нам нужно сделать серию контрольных тестов. А вам - лучше узнать тот мир, в котором вам теперь предстоит жить.

  А вот консультант оказался Гусеву приятен.

  Консультанта звали Аркадий Оттович Кац, и на вид ему можно было дать лет шестьдесят. Он носил бежевый костюм-тройку и галстук бабочку, и в его маленьком кабинете стоят отчетливый запах табака. Гусев, который, как выяснилось, не курил уже тридцать семь лет, внезапно почувствовал острую потребность в живительном никотине, и Кац сразу это понял, чем Гусева к себе расположил.

  -        Хотите курить?

  -        Хочу.

  Кац молча достал из кармана пачку 'мальборо' и вручил ее Гусеву.

  -        А мне можно? - спросил Гусев.

  -        В нашем с вами возрасте все можно, - сказал Кац. - Я ведь почти ваш ровесник, знаете ли.

  -        Занятно, - сказал Гусев. Курить хотелось все больше и больше, и просто смотреть на пачку сигарет было выше его сил. Гусев выудил из пачки одну сигаретину и сунул ее в рот. Оглядел поверхность стола в поисках зажигалки.

  -        Ах да, - сказал Кац. - Они самовозгорающиеся. Просто сделайте затяжку.

  Гусев затянулся, на кончике сигареты тут же загорелся знакомый ему огонек, а легкие наполнились дымом. Гусев закашлялся.

  -        Подождите, я открою окно, - Кац бодренько вскочил из-за стола и бросился к стеклопакету.

  Гусев машинально проследил за ним взглядом. Окно выходило во внутренний двор клиники, и никаких примет будущего за ним не обнаружилось. Двор и двор, тысячи их.

  -        А вы сами не закурите? - спросил Гусев.

  -        Давайте лучше по очереди. А то как бы пожарная сигнализация не сработала.

  -        Разумно, - вторая затяжка показалась Гусеву прекрасной. По телу разливалась истома. - Значит, пропаганда здорового образа жизни так и не прижилась? Никотин не объявили вне закона? Когда я... ну, словом, к этому вроде бы шло.

  -        Оно и сейчас к этому идет, - сказал Кац. - И будет идти еще очень долго. У производителей табака обнаружилось могучее лобби. К тому же, сигареты стали безопаснее. Сами загораются, сами потухают, если ими постоянно не затягиваться. Содержание смол урезали, все такое.

  -        Чудесно, - сказал Гусев. - Что еще мне следует узнать о новом дивном мире?

  -        Он не такой уж и новый, - сказал Кац. - И не такой уж и дивный, если вы понимаете, о чем я.

  -        Понимаю, - сказал Гусев. - Но жизнь стала лучше? Жизнь стала веселее?

  -        Жизнь стала... другая.

  -        И в чем это выражается?

  -        В разном. По большому счету, во всяких мелочах.

  -        Вы - потрясающий консультант, - сказал Гусев.

  -        Я не консультант, - сказал Кац. - То есть, я, конечно, числюсь консультантом. Теоретически. Но на практике вы первый, кого мне доводиться консультировать по такого рода вопросам.

  -        У меня это тоже первая консультация по такого рода вопросам, - сказал Гусев. - Так что условия у нас равные.

  -        Можно задать вопрос?

  -        Конечно.

  -        Понимаю, что это не мое дело, но.... Почему вы заключили этот контракт? Я имею в виду, в то время большинству людей это казалось чуть ли не дикостью, причем довольно дорогой дикостью, и люди в нашу контору косяком не шли. Тем более, такие молодые люди, как вы.

  -        Девушка меня заставила, - честно сказал Гусев. - Это был тот случай, когда проще было согласиться и заплатить, чем объяснять, почему нет.

  -     &nbspnbsp;;  Что ж, в итоге она оказалась права и вы теперь обязаны ей жизнью. Второй.

  -        Должна же она была оказаться права хотя бы раз, - сказал Гусев. - Я-то тогда тоже считал, что это дикость и деньги на ветер.

  -        Но все же согласились?

  -        Как видите, - сказал Гусев. - Она все ныла и ныла, ныла и ныла, и я рассудил, что полтинник грина[5] на двоих  - не такие уж большие деньги за то, чтобы она заткнулась.

  -        Видимо, у вас были высокие отношения, - съехидничал Кац.