Толстая тетрадь - Агота Кристоф

Мы спрашиваем:

— Почему на вас нет военной формы? Все молодые люди в форме. Все солдаты.

Он говорит:

— Я не хочу быть солдатом.

— Вы не хотите сражаться с врагом?

— Я не хочу сражаться ни с кем. У меня нет врагов. Я хочу вернуться домой.

— А где ваш дом?

— До него еще далеко. Мне не дойти, если я не найду еды.

Мы спрашиваем:

— Почему вы не сходите купить еды? У вас нет денег?

— Нет, у меня нет денег и я не хочу показываться. Мне надо прятаться. Нельзя, чтобы меня увидели.

— Почему?

— Я покинул свою часть самовольно. Я сбежал. Я дезертир. Если меня найдут, то расстреляют или повесят.

Мы спрашиваем:

— Что вы хотите, чтобы мы принесли из еды?

— Что угодно.

— Козьего молока, крутых яиц, хлеба, фруктов?

— Да, да, что угодно. Мы спрашиваем:

— И одеяло? Ночью холодно, и часто идет дождь. Он говорит:

— Да, но только чтобы вас не увидели. И вы никому не скажете, правда? Даже матери.

Мы отвечаем:

— Нас не увидят, мы никогда ничего никому не говорим и у нас нет Матери.

Когда мы возвращаемся с едой и одеялом, он говорит:

— Вы очень добры. Мы говорим:

— Мы не хотели быть добрыми. Мы принесли вам эти вещи, потому что вам они совершенно необходимы. Вот и все.

Он добавляет:

— Я не знаю, как вас благодарить. Я вас никогда не забуду.

У него на глазах выступают слезы.

Мы говорим:

— Знаете, плакать не стоит. Мы никогда не плачем. А ведь мы не такие взрослые мужчины, как вы.

Он улыбается и говорит:

— Вы правы. Простите, я больше не буду. Это просто от слабости.

Упражнение на голод

Мы объявляем Бабушке:

— Сегодня и завтра мы не будем есть. Мы будем только пить воду.

Она пожимает плечами:

— Мне наплевать. Но работать будете, как всегда.

— Конечно, Бабушка.

В первый день она убивает курицу и жарит ее в духовке. В полдень она зовет нас:

— Идите есть!

Мы идем в кухню, пахнет очень вкусно. Нам немного хочется есть, но не слишком. Мы смотрим, как Бабушка режет курицу.

Она говорит:

— Как вкусно пахнет. Чувствуете, как вкусно пахнет? Хотите, дам каждому по ножке?

— Мы ничего не хотим, Бабушка.

— Жалко, потому что она правда очень вкусная. Она ест руками, облизывает пальцы, вытирает их о передник. Она разгрызает и обсасывает кости.

Она говорит:

— Очень нежная, молодая курица. Ничего вкуснее и быть не может.

Мы говорим:

— Бабушка, с тех пор, как мы у вас, вы нам еще ни разу не готовили курицу.

Она говорит:

— А сегодня сготовила. Хотите — ешьте.

— Вы знаете, что мы решили ничего не есть ни сегодня, ни завтра.

— Я тут ни при чем. Это все ваши идиотские выдумки.

— Это одно из наших упражнений. Чтобы научиться терпеть голод.

— Вот и учитесь. Никто вам не мешает.

Мы выходим из кухни, идем выполнять работу в саду. К концу дня мы действительно чувствуем сильный голод. Мы пьем много воды. Вечером нам трудно заснуть. Во сне мы видим еду.

На следующий день, в обед, Бабушка доедает курицу. Мы смотрим, как она ест, словно сквозь туман. Есть нам больше не хочется. У нас кружится голова.

Вечером Бабушка делает блинчики с вареньем и с творогом. Мы чувствуем тошноту и спазмы в животе, но, как только ложимся, крепко засыпаем. Когда мы встаем, Бабушка уже ушла на рынок. Мы хотим позавтракать, но в кухне никакой еды. Ни хлеба, ни молока, ни сыра. Бабушка все заперла в подвале. Мы могли бы открыть подвал, но решаем ничего не трогать. Мы едим сырые помидоры и огурцы с солью.

Бабушка возвращается с рынка и говорит:

— Сегодня утром вы не сделали свою работу.

— Надо было вам разбудить нас, Бабушка.

— Могли и сами проснуться. Но в виде исключения я все же дам вам поесть.

Она, как всегда, варит нам суп из того, что осталось от рынка. Мы едим мало. После еды Бабушка говорит:

— Это глупое упражнение. И вредное для здоровья.

Могила дедушки

Однажды мы видим, как Бабушка выходит из дома с лейкой и садовыми инструментами. Но вместо того чтобы идти на виноградник, она направляется в другую сторону. Мы издали следуем за ней, чтобы узнать, куда она идет.

Она приходит на кладбище, останавливается перед одной из могил, кладет инструменты на землю. На кладбище пусто, только Бабушка и мы.

Прячась за кустами и надгробными памятниками, мы подходим все ближе. Бабушка плохо видит и слышит. Мы можем наблюдать за ней незаметно.

Она вырывает на могиле сорняки, копает лопатой, рыхлит землю тяпкой, сажает цветы, идет к колодцу за водой, возвращается и поливает могилу.

Она заканчивает работу, складывает инструменты, потом встает перед деревянным крестом на колени, опираясь на пятки. Она складывает ладони вместе у живота, как для молитвы, но слышим мы в основном ругательства:

— Дерьмо… сволочь… свинья… негодяй… будь проклят…

Когда Бабушка уходит, подходим мы, чтобы рассмотреть могилу: она в прекрасном состоянии. Мы смотрим на крест: написанная на нем фамилия — это фамилия Бабушки, но это также и девичья фамилия нашей Матери. Имя состоит из двух имен и пишется через черточку — это наши имена.

На кресте есть также даты рождения и смерти. Мы подсчитываем, что Дедушка умер в возрасте сорока четырех лет, двадцать три года назад.

Вечером мы спрашиваем у Бабушки:

— А какой он был, наш Дедушка?

Она говорит:

— Как? Что? У вас нет Дедушки.

— Но раньше он у нас был.

— Никогда не было. Когда вы родились, он уже умер. Значит, у вас никогда не было Дедушки.

Мы спрашиваем:

— Почему вы его отравили?

Она спрашивает:

— Это еще что такое?

— Люди говорят, что вы отравили Дедушку.

— Говорят… говорят… нечего слушать.

— Вы его не отравляли?

— Отвяжитесь вы от меня, сукины дети! Ничего не доказано! Люди говорят глупости.

Мы говорим снова:

— Мы знаем, что вы не любили Дедушку. Тогда почему вы ухаживаете за его могилой?

— Вот поэтому и ухаживаю! Потому что люди говорят. Чтоб перестали всё говорить и говорить! А откуда вы знаете, что я ухаживаю за его могилой, а? Вы следили за мной, сукины дети, вы следили за мной! Чтоб вас черт побрал!

Упражнение на жестокость

Воскресенье. Мы ловим курицу и перерезаем ей горло так, как это делала на наших глазах Бабушка. Мы приносим курицу на кухню и говорим:

— Нужно зажарить ее, Бабушка. Она начинает кричать:

— Кто вам разрешил? Вы не имеете права! Я здесь командую, малявки, говнюки! Не буду ее жарить! Я лучше сдохну!

Мы говорим:

— Все равно. Мы зажарим ее сами.

Мы начинаем ощипывать курицу, но Бабушка вырывает ее у нас из рук:

— Вы не знаете, как за это взяться! Маленькие негодяи, горе мое, Божье наказание, вот вы что такое!

Пока курица жарится, Бабушка плачет:

— Это была лучшая курица. Они нарочно взяли самую хорошую. Как раз во вторник я должна была нести ее на рынок.

Мы едим курицу и говорим:

— Очень вкусная курица. Мы будем так есть каждое воскресенье.

— Каждое воскресенье? Вы с ума сошли? Вы разорить меня хотите?

— Мы будем есть курицу каждое воскресенье, хотите вы или нет.

Бабушка снова начинает плакать:

— Что же я им сделала? Вот несчастье! Они хотят меня убить. Бедная старая женщина, некому заступиться. Я этого не заслужила. А я с ними по-хорошему!

— Да, Бабушка, вы добрая, очень добрая. Поэтому вы нам по-хорошему будете жарить курицу каждое воскресенье.

Когда она немного успокаивается, мы добавляем:

— Когда надо будет кого-нибудь зарезать, позовите нас.

Она говорит

— А вам это нравится, да?

— Нет, Бабушка, как раз нам это не нравится. Именно поэтому нам надо к этому привыкнуть.

Она говорит:

— Понятно. Новое упражнение. Вы правы. Надо уметь убивать в случае необходимости.

Мы начинаем с рыб. Мы берем их за хвост и разбиваем им голову о камень. Мы быстро учимся убивать животных, предназначенных для еды: кур, кроликов, уток. Позже мы начинаем убивать животных, в смерти которых нет необходимости. Мы ловим лягушек, прибиваем их к доске и разрезаем им живот. Мы также ловим бабочек и прикалываем их булавками к листу картона. Вскоре у нас получается хорошая коллекция.

Однажды мы вешаем на ветке дерева нашего рыжего кота. Повешенный кот вытягивается в длину, становится огромным. Он вздрагивает, судорожно подергивается. Когда он перестает шевелиться, мы его снимаем. Он лежит на траве, не двигаясь, потом вдруг вскакивает и убегает.

С этого дня мы видим его только издали, он больше не подходит к дому. Он даже не приходит пить молоко, которое мы наливаем в блюдце перед дверью.