Ключ - Дзюнъитиро Танидзаки

...Этой ночью жена опять вышла из-за стола и скрылась в туалете. Затем пошла в ванную (обычно мы разогреваем ванну через день, но жена велела домработнице покамест разогревать каждый день. Бая живет отдельно, поэтому она вечером перед уходом наполняет ванну водой, а газ зажигает кто-нибудь из нас, сегодня этосделала Икуко, заранее рассчитав время) и там упала. Все повторилось, как той ночью. Приехал доктор Кодами, сделал инъекцию камфары. Тосико сбежала, Кимура, оказав больной посильную помощь, ушел, все один к одному. И я после действовал, как в прошлый раз. Но самое странное, что и жена во сне бормотала то же самое... Вновь этой ночью с ее губ сорвалось: «Кимура». Тот же сон, то же видение, внушенное сходством обстоятельств?. Или просто она надо мной издевается?

Дневник Жены

–

9 февраля

...Сегодня Тосико заявила, что хочет жить отдельно. Говорит, ей нужно спокойно позаниматься, а тут, мол, как раз подвернулась такая возможность, и жаль ее упускать. Жилье сдает старая француженка, которая преподавала ей французский в университете и продолжает заниматься с ней индивидуально. Ее муж, японец, лежит разбитый параличом, поэтому все на ней: она ведет занятия в университете, дает частные уроки и ухаживает за мужем, а с тех пор, как муж заболел, сама выезжает к ученикам, не принимая у себя никого, кроме Тосико. Дом, в котором они живут вдвоем с мужем, невелик, но садовый флигель, где прежде был кабинет мужа, сейчас пустует, и если Тосико там поселится, старой хозяйке будет спокойнее оставлять мужа, уходя по делам. Есть телефон, есть ванна с газовым подогревом. Француженка уверяет, что будет безмерно счастлива, если Тосико снимет у них комнату. Можно привезти пианино, для этого во флигеле понадобится укрепить кирпичами балки под полом, ну а телефон ей проведут. Ходить в ванную и туалет через комнату, где лежит больной муж, разумеется, неудобно, но можно будет сделать выход туда прямо из флигеля. Все это не потребует больших расходов. В ее отсутствие больному мужу практически никто не звонит, но даже если такое случается, муж на звонки никак не реагирует, поэтому и Тосико может не беспокоиться. Соответственно и плата невысока. Короче, Тосико хочет пожить там какое-то время. Наверно, ее бесит, что Кимура теперь заявляется чуть ли не каждые три дня и мы распиваем коньяк – уже опустошили две бутылки, и все кончается тем, что я теряю сознание в ванной. Она не могла не заметить, что у родителей в спальне часто до поздней ночи горит яркий свет, это должно казаться ей странным. Но только ли в этом причина, что она хочет жить отдельно от нас? Или она что-то скрывает? Наверняка сказать не могу. «Спроси у папы. Если он согласен, я возражать не буду», – ответила я...

Дневник Мужа

–

14 февраля

Сегодня, воспользовавшись тем, что жена вышла в кухню, Кимура завел неожиданный разговор. Знаю ли я, что в Америке изобрели фотоаппарат под названием «Полароид». Фотоаппарат, который мгновенно проявляет и печатает снимки. С помощью таких моментальных снимков во время прямых трансляций матчей «сумо» комментаторы сразу после схватки объясняют приемы, обеспечившие победу. «Полароид» столь же прост в обращении, как обычная фотокамера, и его удобно носить с собой. Со вспышкой не требуется большой выдержки, и без треноги можно обойтись. У нас это пока еще редкость, на любителя, к нему нужна специальная пленка, совмещенная с фотобумагой, которую достать непросто, только по индивидуальному заказу из Америки. Но у приятеля Кимуры есть и аппарат, и пленка, и «если хотите, он охотно даст попользоваться». Пока я его слушал, меня осенила одна идея, но почему он решил, что его рассказ о чудо-фотоаппарате настолько меня заинтересует? Вот это странно. Как тут не заподозрить, что он хорошо осведомлен о тайнах нашей спальни...

Дневник Жены

–

16 февраля

...Нынче днем, около четырех, произошло нечто, заставившее меня поволноваться. Я прячу свой дневник в ящике платяного шкафа в гостиной (ящик, которым никто, кроме меня, не пользуется), на самом дне, под пачками поздравлений по случаю рождения дочери и старых родительских писем, и пишу, подгадывая время, когда мужа нет дома; но случается, хочется записать что-то сразу, пока не забыла, а иногда просто находит желание пообщаться с дневником, поэтому порой я пишу, не дожидаясь ухода мужа, пользуясь тем, что он сидит безвылазно у себя в кабинете. Кабинет расположен прямо над гостиной, и хотя оттуда ничего не слышно, мне кажется, я могу, в общем, представить, чем он в данный момент занят – читает, пишет, делает записи в дневнике или же о чем-то задумался. В кабинете всегда царит полная тишина, но временами становится как-то особенно тихо, вероятно, муж, затаив дыхание, прислушивается к тому, что происходит под ним, в гостиной. И тишина эта наступает обычно именно в тот момент, когда я, не забывая, что дома не одна, тихонько достаю дневник и беру кисть. Вряд ли это только моя мнительность. Чтобы избежать предательских звуков, я отказалась от обычной бумаги и перьевой ручки. Я сделала маленькую книжечку на японский манер, сложив гармошкой мягкую, тонкую бумагу «гампи»[6], и пишу убористо кисточкой, но давеча, чего со мной никогда не случалось, я так увлеклась, что на какие-то пару секунд утратила бдительность. И как раз в этот момент муж, намеренно или случайно, бесшумно спустился в туалет, прошел мимо гостиной и, справив нужду, вновь поднялся к себе. «Бесшумно» – так мне показалось. Возможно, у него не было иной цели, кроме как сходить в туалет. А возможно, я не услышала того, что должна была услышать, именно потому, что он спускался не таясь, привычной для моего слуха походкой. Как бы там ни было, я спохватилась, только когда он уже был внизу. Писала я, сидя за обеденным столом, и поспешила спрятать под стол дневник и футляр для кисти (в таких случаях я держу тушь в футляре, обходясь без тушечницы: этот футляр остался мне от отца – китайская вещица, имеющая антикварную ценность), так что он вряд ли видел, чем я занимаюсь, но когда я торопливо закрывала дневник, бумага зашелестела, и меня встревожило, не услышал ли он. Нет, я уверена, что услышал. Характерный шелест бумаги «гам-пи» вполне может навести его на догадку, для чего я ее использую. Впредь надо быть осторожнее, но что мне делать, если муж прознает о существовании моего дневника? Даже если я спрячу в другом месте, у меня нет уверенности, что он не отыщет его в этой маленькой комнате. Единственный способ – не выходить, когда муж дома... Последнее время из-за постоянной тяжести в голове я и так практически не выхожу, даже за покупками на рынок посылаю Тосико или домработницу. Правда, Кимура уже давно зовет в кино на «Красное и черное»[7]. Я бы охотно пошла, но прежде нужно придумать, как уберечь дневник...

Дневник Мужа

–

18 февраля

Прошедшей ночью в четвертый раз сподобился услышать из жениных уст «Кимура». Уже невозможно сомневаться в притворстве этого якобы сонного бормотания. В таком случае, с какой целью она это делает? Если, предположим, она дает мне понять: «Я вовсе не сплю, а притворяюсь спящей», означает ли это: «Не желаю знать, что сплю с тобой, хочу думать, что со мной Кимура, иначе бы я не возбудилась, а это в конечном итоге тебе же во благо»? Или так: «Я стараюсь возбудить тебя, вызывая в тебе ревность. Что бы ни случилось, как добропорядочная жена я буду блюсти верность мужу»?..

Сегодня Тосико наконец-то переехала в дом мадам Окады. Уже сделали проход, соединяющий ванную с ее комнатой, укрепили кирпичами пол, чтобы установить пианино, но телефон еще не провели, к тому же сегодня несчастливый день, и Икуко еще вчера уговаривала ее подождать до двадцать первого, на которое приходится благоприятный для переездов день, но она не послушалась. Пианино договорились перевезти через пару дней, а с остальными вещами помог Кимура. (После прошедшей ночи Икуко, по своему обыкновению, весь день проспала. Когда она наконец встала, был вечер и ее помощь уже не понадобилась.) Дом в пяти минутах ходьбы от нас, в квартале Сэкидэн. Кимура также снимает жилье неподалеку, еще ближе нас, в Хякумамбэн. Придя помочь с переездом, Кимура заглянул на минутку в мой кабинет и со словами: «Принес, что обещал», вручил мне «Полароид».

Дневник Жены

–

19 февраля

Не могу понять, что творится в душе у Тосико. То кажется, что она меня любит, то кажется – ненавидит. Несомненно лишь то, что она ненавидит своего отца. Она наверняка ошибочно судит о наших супружеских отношениях, полагая, будто не у меня, а у отца похотливая натура. В ее представлении я из-за своей субтильности не способна к бурной половой жизни, а отец, одержимый гнусными, извращенными, сладострастными играми, навязывает мне свои желания, и я против своей воли вынуждена ему уступать. (Сказать по правде, я сама постаралась внушить ей подобную мысль.) Когда она вчера, забрав последние вещи, зашла в спальню попрощаться, то ограничилась предостережением: «Мама, папа сведет тебя в могилу!» Сказала как отрезала. Подобная откровенность для нее, такой же молчуньи, как я, удивительна. Видимо, втайне ее тревожит, что от «этого» обострится моя грудная болезнь, а потому она ненавидит отца, и однако, в тоне, каким она произнесла свое предостережение, меня поразила неприязнь и ядовитая издевка. Было непохоже, что говорит добрая дочь, озабоченная здоровьем матери. Не мучит ли ее в глубине души комплекс, что, будучи на двадцать лет меня моложе, она уступает мне и лицом и фигурой? С самого начала она заявляла, что Кимура ей неприятен, а после того, как я сравнила его с Джеймсом Стюартом, стала демонстрировать к нему еще большую неприязнь, но в действительности, может быть, все не так? Не смотрит ли она на меня как на свою соперницу, как на своего врага?