Переговорный процесс в социально-экономической деятельности - Ядвига Яскевич

Благодаря массовой культуре (в силу более раннего ее зарождения) и вступления в нее американского общества с его чистой моделью капиталистической экономики и демократии, а также привлекательности продуктов массовой культуры, наступил довольно значительный период трансляции «американизма», пресловутого американского образа жизни, хотя и в самой Америке наблюдается противостояние ценностей традиционной американской культуры («одноэтажная Америка») и массового общества (с символом «калифорнизации»)[6]. Завышенное материальное потребление, не обусловленное необходимым производством, широко пропагандируемый образ жизни в кредит, не могли не привести к снижению уровня устойчивости американской экономики, снижению доли сбережений населения (в 1998 г. эта доля достигла отрицательного значения)[7] к растущей задолженности и неплатежеспособности населения перед финансовыми институтами.

Вместе с тем сегодня проблема заключается не столько в ликвидности и кризисе долгов, сколько в отсутствии источника экономического роста США, а с ними и всей мировой экономики, так как зависимость, например, Китая от экспорта в Соединенные Штаты остается критической, несмотря на все усилия по развитию внутреннего рынка. В 2001 г. США смогли вывести свою экономику из кризиса за счет использования, во-первых, стратегии экспорта нестабильности, роста военных расходов в самих Штатах и притока капиталов и интеллекта в свою страну, а во-вторых, за счет использования стратегии «накачки» рынка безвозвратными ипотечными кредитами, которая выступала и формой социальной помощи. И первая стратегия, реализовавшая себя сначала в Югославии, затем в Ираке и Пакистане, и вторая стратегия с созданным ею финансовым пузырем и последующей агонией оказались контрпродуктивными для экономического развития США и стали катализатором глобального кризиса и «экспорта хаоса»[8]. Эти тенденции несомненно явились следствием силовой модели переговорного процесса в международных и бизнес-отношениях, которая набирала силу в эпоху техники.

Эпоха техники, проявившись в XVII в., которая приобрела всеохватывающий характер в XVIII в. и получила чрезмерно быструю динамику в ХХ в., в XXI в. демонстрирует переход к единой мировой истории. Только на определенном этапе развития и взаимодействия локальных цивилизаций возникает феномен всемирной истории и только при осознании вызовов истории начинается весьма сложный и противоречивый процесс становления единой глобальной цивилизации, который во многом задается стратегией переговоров.

Современный этап цивилизационного развития аккумулирует в себе весь исторический опыт, накопленный человечеством, разнообразные пути и формы его общественного развития и позволяет сквозь призму «истории человечества в целом» понять место, направленность и смысл исторических событий, специфику и роль отдельных цивилизаций в мировом историческом процессе, его целостность и взаимозависимость. Вместе с тем «взгляд на человеческую историю ведет нас к тайне нашего человеческого бытия», ибо то, «к чему я принадлежу, во имя чего я живу, все это я узнаю в зеркале истории»[9].

Рассматривая реальность всемирной истории как особую стадию развития человеческого духа и как результат взаимодействия различных культур, К. Ясперс подчеркивал, что подлинная связь между народами духовная, а не родовая, не природная. Именно духовное единство человечества и обусловливает реальность мировой истории.

«Осевая эпоха», ознаменовавшая начало всемирной истории, возникла одновременно в различных местах – в Индии, Китае, Персии, Палестине, Древней Греции. Здесь рождаются мировые религии, философия, пробуждается метафизическая рефлексия и возникают духовные движения. Сегодня человечество с неотвратимостью приблизилось к современной осевой эпохе, когда для его выживания требуются обновленные нравственные ориентиры и духовные ценности, что дает импульс к пересмотру концептуальной модели переговоров.

Быстро развивающаяся, динамичная и агрессивная техногенная цивилизация с ее устремленностью ко всему новому, нетрадиционному, с ярко выраженным индивидуализмом свободной личности, с деятельностным преобразовательным вектором по отношению к природному и социальному миру оказала мощнейшее влияние на все мировые очаги цивилизации[10]. На фоне глобального кризиса и постоянно заявляющих о себе политических рисков в международных переговорах постоянно возникает проблема взаимоотношения глобального и национального, сохранения национальных приоритетов. Некоторые исследователи утверждают, что, подобно тому, как в Новое время становлению и развитию национальных государств способствовал локальный этнизм (национализм), идентификация граждан осуществлялась через национальное сознание и культурную принадлежность к нации, современная глобализация унифицирует национализм и приводит к «постнациональному самопониманию политического целого», «постнациональному обществу» (Ю. Хабермас). При этом национализму придается чисто гражданская форма, возлагается надежда на некую вненациональную всеобщую политическую культуру, которая позволит перестроить солидарность граждан «на абстрактной основе конституционного патриотизма». Такая альтернатива «концу политики» реализуется по «мере создания наднациональных дееспособных акторов, подобных Европе», а граждане Евросоюза с целью гражданской солидарности должны, не взирая на национальные границы, научиться признавать друг друга в качестве одной и той же государственно-политической системы[11].

Толерантный сценарий разрешения противоречий глобализации и национализма предлагает и У. Бек в своей концепции «космополитического государства», становлении надгосударственных структур единой Европы, элиминировании национального, ограничении национальных правительств, создании транснациональных структур и пространств, объединенного суверенитета. Обретение национальными государствами «космополитического характера» является, по словам Бека, «ответом на вызовы глобализации» и противостоянием этническому, религиозному и националистическому фундаментализму[12].

Можно согласиться с теми партнерами по переговорам, которые критично относятся к концепциям «конституционного патриотизма» и «космополитического государства» как сферам благих пожеланий далекого будущего, которое, быть может, никогда не наступит, ибо «в современной действительности существует не субъект права с паспортом в кармане, а человек во всей его целостности, с его мечтами, символами, традициями – тем, что формирует его идентичность»[13].

Авторы альтернативных моделей переговорного процесса рассматривают как нацию, так и национальное государство своими основными ориентирами; что же касается пророчеств относительно глобальной культуры, то по их мнению, невозможно учесть укорененность культур во времени и пространстве, а также зависимость идентичности от памяти. Чтобы мобилизовать энергию европейских граждан, необходимо рассмотреть «общеевропейские традиции» и разработать миф об их происхождении, переписать историю, изобрести ритуалы и символы традиций, которые создадут новую идентичность, «новый национализм», а значит, и новый образ Чужого[14]. «Трансформация в глобальное гражданское общество» не должна быть ответом, по мнению М. Спикера, на вызовы глобализации[15].

При всех очевидных экономических, политических и социокультурных преимуществах глобализации относительно развитых стран для многих других они оборачиваются значительными потерями и разочарованиями. Упования на построение интегрального единого бесконфликтного человечества в рамках однополярного мира после распада мировой системы социализма оказались явно преувеличенными иллюзиями. Становится ясно, что традиционные формы институциональной организации общемирового общежития в виде взаимодействия национальных государств в переговорном процессе столь же актуальны.

Современная модель переговоров должна учитывать, что тотальный дисбаланс, всеобщая непримиримость, снижение императивного статуса общечеловеческих ценностей означают кризис современной миросистемы и осознание того, что «мир никогда не будет таким, как прежде» (И. Валлерстайн). Всеобщий кризис проявляет свои различные стороны – в экономике, политике, экологии, науке, воспитании. Превратившись на материальном уровне в одно глобальное сообщество, человечество еще не готово к духовному единению и пониманию того факта, что мы не можем причинять вред другим не вредя себе, что каждый отдельный человек в мире, обеспечивая свое существование за счет человечества, должен служить ему и заботиться о благе всего мира, поскольку он зависит от него (Б. Суллам).