Изменить судьбу - Юлия Богатырёва

— Что? Зачем это? Не буду я опять извиняться! Я, между прочим, ее защищал, и просить прощения за это не намерен!! — уперся рогом мой друг, упрямо и обиженно засопев в трубку.

— Дружище, не кричи, пожалуйста, а выслушай меня спокойно — попросила я — Маринэ сейчас тебя боится, это правда. И любая бы на ее месте боялась, особенно столкнувшись с этой стороной твоей натуры столь неожиданно, без всякой подготовки. Это вполне естественная реакция нормального человека, у которого все в порядке с чувством самосохранения. Так что не стоит обижаться на Маринэ за это. Вчера у нее был шок, и она проявляла лишь эмоции, подсказанные инстинктом самосохранения. Но сегодня или в ближайшие дни, у нее должен включиться мозг, она все проанализирует и увидит, что ты сделал это ради ее защиты. Так что, думаю, она согласится с тобой встретиться. Однако тебе придется первому ей позвонить и назначить встречу, потому что у тебя нет времени ждать пока она все как следует осознает. К тому же, сама она этого никогда не сделает, так как страх перед увиденным еще слишком силен. Пойми, если ты хочешь сохранить с ней нормальные отношения, то тебе просто необходимо с ней встретиться до отъезда, потому что нельзя, чтобы последним ее впечатлением о тебе оставалось то, что она увидела вчера. Ты должен показать ей, что на самом деле ты нормальный и то, что случилось — кратковременное явление, которое уже прошло. Понимаешь? Не обязательно извиняться, просто продемонстрируй, что ты не превратился в монстра из ее кошмаров, а остался прежним и всех своих внутренних демонов держишь под жестким контролем. У нее отложится это в памяти. И даже если сегодня она не захочет с тобой разговаривать как раньше, в следующий твой приезд она не будет трястись как осиновый лист при мысли, что придется сидеть с тобой в одной комнате. Понимаешь теперь зачем нужно с ней встретиться? — я перевела дыхание, не представляя, насколько убедительно прозвучала моя речь, так как в трубке повисло глубокое молчание. Наконец, друг неохотно признал:

— Да, наверное, ты права. Вряд ли она будет отвечать на мои звонки, так что, видимо, придется лично явиться к ней домой. Но что, если она и там не захочет со мной разговаривать и выставит за дверь?

Я задумалась. Вспомнив свои первые впечатления от контакта с бешеным Адамом, я вынуждена была признать, что такая вероятность вполне существовала. Вот если бы я могла оказаться рядом с Маринэ и объяснить ей, что Адам ей ничего не сделает, тогда бы еще может и сработало. А так, если она еще не пришла в себя от шока, то и выйти к нему не захочет. Хотя… Если подумать, я могла бы ей все объяснить, но не лично, а по телефону. А что, хорошая идея!

— Слушай, друг, сделаем так. Если она не захочет с тобой разговаривать, когда ты придешь, то ты позвонишь мне и дашь ей трубку. Я постараюсь все уладить. Хорошо?

— Ты сделаешь это?! — изумленно воскликнул Адам. А через секундную паузу задумчиво добавил — Ну да, ты у нас мастер убеждать кого угодно в чем угодно. Я уверен, что если у кого и получится изменить отношение Маринэ ко мне, так это у тебя… Слушай, Оль, не знаю, как тебя благодарить, ты опять меня выручаешь — сконфуженно произнес парень

— Рано меня благодарить, я еще ничего не сделала — я постаралась слишком уж его не обнадеживать, одновременно изо всех сил пытаясь игнорировать внутренний голос, что я сама, своими руками, толкаю человека, которого люблю, в объятия другой девушки. Но какой же я друг, если буду думать только о себе и радоваться их размолвке, вместо того чтобы помочь Адаму в решении его проблемы? Чистая совесть всегда стояла у меня на первом месте — скажи мне лучше, когда ты доберешься до Маринэ и позвонишь мне, чтобы я успела подготовиться к серьезному разговору.

— Ну, думаю, где-то часа через два — ответил Адам. Я прикинула, как это вписывается в мое расписание: как раз еще успевала подготовиться к встрече с Тимуром.

— Ладно, я жду твоего звонка. Удачи.

— Спасибо, Оль. Что бы я без тебя делал? Ты у меня просто золото! — ответил парень уже значительно более веселым голосом и повесил трубку.

«Да уж, я такое сокровище, что ты себе и представить не можешь!» — промелькнула печальная мысль. Конечно же, хоть мне и неприятно было себе в этом признаваться, в глубине души я была рада, что у Адама с Маринэ не все так гладко, как мне казалось вчера. Но с другой стороны, я чувствовала свою вину за их испорченные отношения, ведь, если Адам не поехал бы домой на праздники, поддавшись на мои уговоры, ничего бы этого не случилось и они по-прежнему дружественно переписывались бы. В общем, как ни крути, я эту кашу заварила — мне и расхлебывать. Подумав так, я решила сосредоточиться на предстоящем разговоре с невестой Адама и попробовать мысленно прорепетировать свою речь, попутно приняв ванну — двух часов на омовение мне как раз должно было хватить.

Я успела выйти из ванны, привести волосы в порядок и даже пообедать, прежде чем мой друг наконец-то позвонил.

— Да, Адам. Ты на месте? — спросила я, сосредоточенно собирая разрозненные мысли в кучу.

— Угу, я сейчас дома у Маринэ. Она согласна поговорить с тобой. Даю ей трубку — по его голосу невозможно было определить в каком он настроении, и насколько обострилась у них ситуация.

— Алло? — услышала я музыкальный девичий голосок.

— Здравствуй, Маринэ. Это Ольга.

— Здравствуй, Ольга — в тон мне ответила Маринэ — рада тебя слышать. Подожди минутку, я сейчас… — послышался звук закрываемой двери и какое-то шуршание — все, теперь можно разговаривать, никто нас не подслушает. Оль, это какой-то кошмар! Когда ты писала мне, что Адам подвержен приступам бесконтрольного бешенства, я, конечно, приняла это к сведенью. Но почему ты не сказала, что это выглядит так страшно?! Адам вчера раскидал четырех гарилообразных громил как пушинки и даже не запыхался, а пятого чуть не прибил на месте, даже не обратив внимания на то, что он был вооружен ножом (а может и прибил, я до сих пор даже не знаю жив он или нет) и видно было, что он совсем не соображает, что делает!! Я хотела его остановить, как-то образумить, но не знала, как к нему подступиться — боюсь, он и меня бы на кусочки разорвал, если бы я попробовала вмешаться. Мне было так страшно! Как ты это выдерживаешь? Он всегда становится таким, когда злится? И часто у него такое случается? — засыпала меня вопросами бедная девушка.

— Маринэ, дорогая, успокойся. Я сейчас все тебе объясню — пообещала я ей, довольная, что разговор сразу принял нужный мне оборот — Ты права, когда у Адама доходит дело до бесконтрольной ярости, становится действительно страшно. Поэтому до такого состояния его лучше не доводить, а стараться гасить его гнев на ранних стадиях, когда он еще в состоянии себя осознавать и контролировать. Когда ты узнаешь его получше, то научишься распознавать моменты, где тебе следует вмешаться и парой слов отвлечь его от объекта его гнева или переключить на что-то другое. По крайней мере, я делаю именно так. Может, ты найдешь какой-то другой способ, который больше тебе подходит. Помнишь, я писала тебе, что помогаю ему научиться лучше себя контролировать? Теперь ты понимаешь, как это важно и почему я попросила тебя тогда не разделять нас? Раньше подобные приступы ярости у него случались гораздо чаще, но с тех пор как мы дружим, ситуация намного улучшилась. На самом деле Адам — нормальный парень, просто ему не повезло — у него все родственники по мужской линии этим страдают до определенного возраста, пока не научатся держать себя в руках. И поверь мне, Адам тоже учится и довольно быстро. Вот скажи мне, что он делал после того как всех раскидал?

— Ну, он посмотрел на меня такими глазами, как будто собрался убить. У меня душа ушла в пятки! А потом подошел к ближайшему зданию и принялся колотить стену. Причем делал это так методично и сосредоточенно, что мне показалось, будто он собрался проломить ее насквозь! А потом постоял несколько минут с закрытыми глазами и после этого вроде успокоился, подошел к нам. Но мне все равно было страшно рядом с ним находиться, Оль. Мне казалось, что стоит мне сделать одно неверное движение, как он на меня набросится и порвет на кусочки!

— И сколько это заняло по времени? — с интересом спросила я

— Ну, где-то минут пять, может чуть больше.

— Вот видишь! — обрадовалась я — раньше, чтобы успокоится, ему требовалось намного больше времени, уж не меньше получаса — это точно. И раньше, он не стал бы колотить стену, чтобы выплеснуть свою ярость, а попытался бы ввязаться еще в какую-нибудь драку. А когда он стоял с закрытыми глазами, то, наверное, пробовал глубоко и медленно дышать, как я его учила — это тоже помогает справиться с гневом. Видишь, прогресс налицо! Он — молодец, сам смог вспомнить, что надо делать — раньше я ему подсказывала.

— Ты так говоришь, как будто он совершил какой-то подвиг — с неудовольствием сказала Марине.