Замуж за незнакомца - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какой вопрос – такой ответ, любимый.
– Это будет весело, – говорит наконец и огонь в его взгляде на секунду становится ярче.
– Что?
– Брак наш, совместное проживание – это всё. Весело.
– Обхохочешься.
Кирилл снова подхватывает меня на руки и на этот раз несёт в спальню. Сопротивляться бесполезно, но я всё равно луплю его кулаками по спине, требую отпустить, называю невыносимым и откровенно паникую.
– Ещё один ритуал, – сообщает Кирилл, внося меня в просторную комнату.
Вокруг цветы. Белоснежные и невинные, их слишком много. Странно, но ожидаемого душного аромата нет, и я на мгновение задумываюсь, не искусственные ли букеты торчат из ваз.
– Что за ритуал? – спрашиваю, когда ноги снова чувствуют опору.
От усталости и сегодняшних "радостных" событий, колени превращаются в вату, а перед глазами пляшут разноцветные мушки. Сонно щурюсь, отекаю разом вся, готовая рухнуть на пушистый ковёр и, не раздеваясь, заснуть. Мои реакции заторможены, потому не сразу понимаю, каким образом Кирилл оказался за спиной. Горячее дыхание обжигает плечо, когда муж наклоняет голову и губами касается выступающего позвонка. Оставляет влажную метку и быстро отстраняется. На всё уходит несколько секунд, я даже возмутиться не успеваю.
– В первую брачную ночь жених должен сам раздеть невесту, я гуглил. Не дёргайся!
Ловкие пальцы поддевают “собачку” и тянут вниз, и лиф платья распадается, обнажая мою грудь.
Тонкое кружево белья мало что скрывает, и кожа покрывается мурашками только от мысли, что Кирилл видит меня такой.
Внутри зреет протест, взрывается фейерверком: хватаю падающий лиф, натягиваю его на грудь и зло оборачиваюсь. Сонливость как рукой снимает, я готова рвать и метать, топать ногами.
– Уйди! – вскрикиваю.
– Шикарно, – улыбается, а в глазах веселье плещется. – Ты восхитительна, когда злишься.
Кирилл закладывает руки в карманы и смотрит на меня сверху вниз. Я отступаю, пока не упираюсь ягодицами в подоконник. Мне не сбежать, когда Кирилл так близко. Только и могу, что судорожно цепляться в сползающий лиф. Это моя единственная защита. Моя броня.
– Ты не посмеешь.
– Не посмею что? – заламывает бровь.
– Сделать это со мной. Такого уговора не было!
– Я ничего с тобой делать не собираюсь. Пока.
– Пока?
– Мне хочется, чтобы ты кричала от удовольствия, а не от ужаса. Знаешь ли, есть разница.
Что-то обжигает уголки глаз, и я часто-часто моргаю. Нельзя плакать.
– Ложись спать, Тина, – Кирилл продолжает улыбаться и, развернувшись, идёт к двери. – Думай обо мне.
Дверь тихо открывается, выпускает моего мужа, и так же бесшумно закрывается. В бессильной злобе срываю с себя свадебное платье и изо всех сил пытаюсь порвать на лоскуты юбку, уничтожить красоту, цена которой настолько неприличная, что больно становится. Кольцо обжигает палец. Я снимаю его, бросаю на кровать, топаю рассерженно.
Комната большая, в ней всё такая же элегантная мебель, только светлая. Витые ножки трюмо, маленький уютный пуфик, широкая кровать, встроенный гигантский шкаф и дверь в ванную. На светлых стенах нет картин или прочих украшений, и в этом свете и чистоте я задыхаюсь.
Оказывается, адские котлы иногда выглядят, как самые обычные комнаты.
Мне нужно чем-то заняться. Потушить злость на саму себя – сейчас мне сложно винить Кирилла. Каким бы он ни был, я сама согласилась стать его женой. Он лишь взял то, что ему предложили: кусок власти и красивую женщину.
По дороге в душ срываю с себя остатки одежды: дорогое бельё, подвязки и чулки. Остаюсь голой, ступаю под прохладный душ и выкручиваю кран на полную, делаю воду ледяной. Меня трясёт от холода, зубы стучат, но я оседаю на пол кабинки, сжимаюсь калачиком и наконец даю волю слезам.
Глава 3
Тина.
Утро начинается не с кофе, а с настойчивого стука в дверь. У меня чуткий сон, потому просыпаюсь за секунду, подскакиваю на кровати и ошалело оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, кто я и где нахожусь.
Когда события вчерашнего дня проносятся перед глазами пёстрой лентой, стону тихонько и валюсь на спину. Натягиваю на лицо покрывало и жду, когда Кириллу надоест выносить дверь, но он настойчивее, чем я думала.
– Что случилось, что ты в шесть утра на ногах? – кричу, впрочем, не пытаясь подняться. – Пожар? Кто-то умирает?
– Тина, открой! – в требовательном голосе Кирилла звенит напряжение.
Я мысленно посылаю Раевского к чёрту, пользуясь особенно цветистыми выражениями. Вслух не рискую – мне ещё дорога моя жизнь и зубы. Я могу сколько угодно препираться с ним, но знаю: Кирилл не из тех, кого можно оскорбить и остаться безнаказанной.
– Милый, я не в форме. Давай позже поговорим?
– Тина, я сейчас вынесу к чёртовой матери эту дверь и войду, – кажется, кто-то потерял терпение.
Ложась спать я, не доверяя даже самой себе, заперла дверь на два оборота и стулом для надёжности подпёрла. Потому что иначе просто не смогла бы уснуть, зная, что в любой момент кто-то чужой может оказаться рядом.
От ночных рыданий веки припухли, от беспокойного сна зрение расфокусировано. А ещё у меня нет одежды, кроме мятого платья и белья. Приходится сорвать с кровати простыню, хорошенько укутаться. Ткань, скользкая и прохладная, то и дело норовит соскользнуть.
У двери останавливаюсь, вожусь со стулом, делаю глубокий вдох и распахиваю дверь перед неизбежностью в лице моего мужа. Кирилл совершенно спокойно проходит внутрь, слегка отодвинув меня в сторону, как докучливую муху.
За окном светлеет небо, Кирилл останавливается в центре комнаты, спиной ко мне, а я могу смотреть только на пистолет за его поясом.
Он носит оружие. Впрочем, меня этим не удивить, в моём окружении многие без пистолета даже в туалет не ходят.
– Смотрю, кто-то вчера праздновал, – указывает на бутылку вина, стоящую на тумбочке, а я неловко переступаю с ноги на ногу.
Когда мне ночью надоело рыдать под душем, а от ледяной воды свело пальцы на ногах, я нашла в одной из красивых тумбочек мини-бар. Внутри чего только не было: напитки на любой вкус от газированной воды до бутылки бурбона. Я остановила свой выбор на красном полусладком, и для крепкого сна приговорила пару бокалов. Я редко пью, но иногда нужно.
– Ну так. Не каждый день я замуж выхожу, – трусь щекой о голое плечо, смотрю на спину Кирилла и не знаю, куда себя деть. Вдруг ночной приступ меланхолии и алкоголизма кажется чем-то стыдным – в утреннем свете многое видится глупым.
Кирилл оборачивается
